Божьи люди. Мои духовные встречи - Митрополит (Федченков) Вениамин (электронная книга txt) 📗
Отец архимандрит был арестован и заключен в тюрьму. Он переносил это совершенно спокойно. При допросе ему, между прочим, задали вопрос:
— Как ты смотришь на нашу власть?
— Как на наказание Божие за грехи найти!
— A–а! За грехи? Наказание? Ну, вот тебе еще наказание: чисти в тюрьме все клозеты!
— Это легко. Только дайте побольше тряпочек.
И отец Дионисий спокойно чистил.
Через некоторое время его снова вызвали на допрос.
— Ну, а как теперь смотришь на нас?
— Не иначе как на Божие нам наказание.
Его опять оставили в тюрьме. Потом, видя кротость отца Дионисия и полную безопасность его, освободили из тюрьмы. Он, верстах в б от Севастополя, поселился на каком–то
хуторе, собрал к себе человек пять послушников и трудился с ними в разных работах… Но потом удалили их и оттуда…
Он уехал в родные места Таврической области.
Теперь я буду брать из записок духовных чад его, которые мне пришлось читать уже по возвращении из Америки на Родину, в 1952 г., 18 февраля.
Там рассказывается, между прочим, о случае с ульем. У него был всего лишь один улей; с верхней стороны его было отверстие под стеклом, в которое о. Дионисий часто с любовью смотрел, как работают там пчелки. И вдруг этот улей пропал. Но потом открылось, что его украл некий Федор. Улей возвратили. Батюшка охотно простил вора.
И после этого он говорил: “Если ты не прощал от всей души человека, тебя обидевшего, ты еще не знаешь настоящей радости”.
…Исцелял молитвами своими больных и бесноватых — и они выздоравливали.
У него был огромный синодик, который он сам читал раздельно, не торопясь.
— Я, — говорил он, — явственно чувствую общение с загробным миром и ответные молитвы усопших.
Потом рассказывал, что в самую Пасхальную ночь у него было такое чувство, что “крыши над головой нет, а прямо — небо спустилось к нам”.
Не любил похвал и иногда говорил монахам, жившим с ним на хуторе:
— Вы-то ведь знаете, какой я грешник! И понимаете, какой вы этим делаете мне вред!
Когда отец Дионисий был выслан из Крыма на родину, он написал одной из духовных дочерей, которые глубоко чтили его, а потом — и служили ему:
“Только прошу, не надо скорбеть и волноваться, может быть, Господь делает для нашего спасения. Надо уповать, что все делается по Его святой воле. Молись, не унывай. Да хранит тебя Господь и Матерь Божия и ангел хранитель. Будь радостна. Церкви не оставляй, пением одушевляйся. А
что ты поешь песнь Господу, подобно херувимам, этим не возносись о своем даровании, чтобы не удалился от тебя Господь и не погубила бы ты красоты души своей гордостью; но в смирении услаждайся с Господом и день, и ночь, да с Ним будет твое дыхание и жизнь. Сколько благодатного и радостного для нас сотворил Господь; но мы неблагодарны остаемся Твоей благости. Сам, Господи, просвет и озари нас светом Твоего Богоразумия и соедини нас с Тобой в сей и будущей жизни, чтобы мы лицезрели и славили Тебя, Создателю наш. Сего желает душа моя тебе, дорогая В. Н- на, за твою искреннюю любовь, которую ты всегда оказывала мне, грешному. Благословен Бог и милостив: да пребудет Он с тобою.
Твой духовный отец арх. Дионисий.
“Христос посреди нас, дорогие сестрички В. Н. и о. И!
Мир вам! Радуюсь и благодарю Господа, что Он не оставляет нас Своею благодатною, милует и прощает нас, грешных, к Нему прибегающих в покаянии, и питает нас Своим Телом и Кровию. Хвалите и благодарите Господа, создавшего вас так благодатно, по образу и подобию, для вечного блаженства с Господом Иисусом Христом, Который возлюбил нас Божественною любовью, даже до смерти крестныя. Возлюбите и вы своего Жениха Иисуса Христа: Он ожидает вашей любви, вашей веры, вашей преданности и упования на Его милость и благодать. В Нем — наша жизнь, радость и спасение. Возлюбите друг друга; старайтесь избегать греха, который омрачает ум, оскверняет душу и сердце, наводит печаль и уныние. Стяжите смирение по образу Божию. И Он вознесет вас. В устах и сердце да будет молитва непрестанно: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешную!” После занятий на службе спешите в свою келию, ограждая себя крестным знамением. Приветствуйте друг друга любовию и о Христе лобзанием. Дома отдыхайте телом и душою. Друг другу старайтесь услужить любовию и сердечно: Господь примет это Себе”.
Еще письмо: “Дорогая В. Н–на, оставь все земное, мрачное; вспомни благодатные минуты, когда ты в страстные дни пела о Божией Любви и о страдании за нас, грешных, нашего Господа. Как умилялась твоя душа горячею любовью и сожалением, что мы причинили Ему своими грехами позорную смерть. Это Дух Святый за Его страдания наполнял твою душу. Не забудь тех минут святых! И постарайся — смирением, молитвою, терпением — преуспевать, укрепляемая благодатию Божиею. Люби дорогую сестру о. И–ну. Господь соединил вас во спасение. Не думай, что это само собою получилось. Будь примером христианской любви и жизни”.
В другом письме батюшка писал: “Только не похвалю, что ты унываешь. Если ты сознаешь свою немощь и не можешь укрепиться в высоких добродетелях — простоте сердца, в смирении, кротости и любви к ближним, то и тогда благодари Господа, что Он, Благий, терпит наши согрешения и не оставляет нас Своею благодатию. Господь пришел грешников спасти: и все верующие и уповающие на Господа — спасутся Его Божественною благодатию и силою, а не своими мнимыми подвигами и заслугами. Поэтому смиримся пред Господом, покоримся Его святой воле и будем переносить все с терпением и — не унывать, потому что уныние есть величайший грех перед Богом”.
И еще: “Проповедей о. архимандрит никогда не говорил… Но всегда батюшка старался нам внушить, чтобы мы непрестанно помнили, как Господь нас любит: “Ты и представить себе этого не можешь. Но всегда это помни!”
Еще говорил: “Если будешь всегда при церкви, то всегда будут любить тебя, и никогда не будешь одинока”.
Если же я жаловалась, что кто-нибудь меня не любит, то всегда получала от него ответ:
— О чем нам хлопотать? Лишь бы ты любила!
Рассуждающего о будущем, о своей судьбе, батюшка обычно прерывал веселым голосом:
— О чем нам толковать? Что Бог даст, то и будет.
В скорбных обстоятельствах, во всех лишениях мы спрашивали его: как это он всегда спокоен? А он в ответ:
— Мне что? Я — монах! Значит, я всего себя отдал в волю Божию. Я так люблю Бога, что если бы Он и в ад послал меня, пойду с радостью исполнить волю Его!
Нам же говорил: “Я вас так люблю, сестры, то что бы вы ни сделали, я все равно буду любить вас”. И мы чувствовали истину всех этих слов.
В записках его духовных дочерей так описывается конец его жизни:
“В 1930 г., в Великом посту, он заболел тяжелою, мучительною болезнью печени, и очень страдал. Никому из нас не разрешал ухаживать за ним, не желал показывать своих страданий, хотел в одиночестве приготовиться к смерти.
В эту же болезнь батюшка принял схиму.
Но к Страстям Христовым он мог уже выходить в церковь.
В эту весну, после Троицы, всем монахам, в том числе и архимандриту, было предложено уехать из Симферополя. Батюшка был спокоен, но руки дрожали; и вообще он торопился: признак внутреннего волнения. Переехал он недалеко. Но надо было уезжать и оттуда. Он уже не знал: куда себя деть?
И вдруг неожиданно приезжает наш бывший регент, отец иеродиакон Иннокентий, и говорит, что ему в его деревне Петропавловской, около г. Мелитополя, на утренней молитве пришла мысль: непременно ехать к отцу архимандриту и взять его к себе пожить… И он его увез. В этой деревне он прожил еще почти два года.
Осенью 1931 г. ему удалось исполнить свою мечту: побывать в Бахчисарайском монастыре и на монастырском хуторе “Анастасия”. Но батюшка стал печален.
Весною 1932 г., в Неделю жен–мироносиц, батюшка сходил с детьми на речку и полежал там на берегу. Вернулся остуда усталый, ушел в дом, не поужинав. Слышно было, как он там пел:”Ангел вопияше Благодатней”. А наутро нашли его лежащим без движения на дворе. С ним был удар одной стороны, но говорить он еще мог, хотя с некоторым трудом. В утешение о. Иннокентию он говорил, что у него ничего не болит и что “так легко умирать!”. На третий день, 3/16 мая, он тихо скончался. Перед смертью батюшка был пособорован и причастился.
