Рихард Зорге - Кондрашов Вячеслав Викторович (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Нелегальной токийской резидентуре удалось узнать о подготовке к подписанию пакта тремя державами — Германией, Японией и Италией — о политическом и военно-экономическом союзе. Стороны обязались сотрудничать в целях установления «нового порядка» в Европе и Восточной Азии. Японо-германские переговоры велись правительством Коноэ с участием немецкого посла Отта, поэтому Одзаки и сам Зорге знали практически все об этом важном документе. В направленной в Москву телеграмме Рамзай информировал, что узкое заседание правительства под председательством императора полностью одобрило текст соглашения. Японцы готовы подписать его в кратчайшие сроки. Риббентроп отправился в Италию, чтобы получить согласие Муссолини поставить свою подпись под этим документом. После процедуры подписания, сообщил Рамзай, пакт будет опубликован, но в него включены несколько закрытых секретных пунктов, касающихся вопросов военного сотрудничества между тремя странами.
Несколько позже Зорге на основании изучения закрытых немецких документов более детально характеризовал подписанный тремя агрессивными государствами документ. По оценкам немцев, трехсторонний пакт направлен исключительно против Америки. Он также может быть нацелен на СССР, если Советское государство будет проводить политику, «нежелательную с точки зрения Германии». Японцы же настроены превратить пакт трех держав в агрессивный наступательный военный союз, направленный против Англии и США. В Разведывательном управлении учитывали все донесения Рамзая, которые дополняли сведения, поступавшие из других источников военной разведки, и использовали их при подготовке спецсообщений для высшего военно-политического руководства СССР.
Помимо телеграмм Рамзай продолжал направлять в Центр почтовую информацию. В октябре и декабре 1940 года представителю советского посольства в Токио было передано несколько десятков пленок с отснятыми документами и материалами из правительственных кругов Японии и германского посольства. Фотолаборатория Вукелича постоянно находилась в работе, готовя копии документов и специальные контейнеры для их передачи.
Зорге чувствовал себя уверенно, у него вновь все получалось в оперативной и информационной работе. Хотя Центр иногда высказывал претензии к отдельным разведдонесениям из-за содержавшихся в них неточностей, в Москву в основном направлялись уникальные сведения, добывавшиеся из закрытых источников. Сам Рихард пользовался непререкаемым авторитетом в германском посольстве, у него было много знакомых в журналистском корпусе и среди местных чиновников. Где бы он ни появлялся, его приветствовали, договаривались о встречах, приглашали на различные мероприятия. Он по-прежнему играл роль высокопарного нациста со всеми особенностями поведения представителя «высшей расы», что закрепляло его легенду и являлось хорошим прикрытием.
Роль нацистского корреспондента, к сожалению, негативно сказывалась на здоровье Зорге, который и так чувствовал себя неважно после аварии. Регулярные встречи с визитерами из Берлина, которых нужно было обязательно приглашать в увеселительные заведения, частые попойки в германской колонии с тостами за фюрера наряду с постоянными перегрузками и стрессами не могли пройти незамеченными — у советского разведчика начались проблемы с сердцем. В связи с этим Рихард иногда был вынужден переходить на постельный режим. В этих случаях к нему домой приезжали посол Отт и представитель гестапо Мейзингер, которые уже не могли обходиться без его помощи. Дома Зорге принимал и Клаузена, которому диктовал тексты телеграмм. С помощью лекарств Рихард возвращался к обычной деятельности, но его работоспособность заметно снизилась.
В феврале 1941 года Рамзай получил из Центра письмо, которое на этот раз воспринял с недоумением и горечью. В письме давалась негативная оценка работы его резидентуры. Начальник Разведывательного управления, подписавший письмо, отмечал, что лично к Зорге претензий нет, но его помощники работают недостаточно активно. В связи с этим расходы на оперативную деятельность резидентуры снижались, было рекомендовано платить источникам только за ценные документальные материалы на сдельной основе. Правда, в конце была приписка, что это решение временное и вызвано затруднениями с валютой, но после улучшения ситуации вопрос о финансировании резидентуры будет пересмотрен.
Письмо было подготовлено по прямому указанию генерала Ф. Голикова, который по- прежнему с определенным недоверием относился к нелегальному резиденту в Японии и поэтому периодически негативно оценивал его деятельность, например: «Я не хочу, чтобы вы пичкали нас давно всем известными сведениями…» Правда, чаще в Токио направлялись позитивные отзывы, такие как: «Ваши последние тлг имеют большое значение» и т. п. Филипп Иванович не всегда вникал в особенности работы зарубежных резидентур, условия и способы получения ими той или иной информации, которые в разных странах и регионах значительно отличались. Складывающаяся вокруг СССР тревожная обстановка, непрерывные указания руководства страны требовали от него принятия необходимых мер по повышению эффективности и результативности всех подчиненных ему разведывательных структур, что он и делал, исходя, правда, из собственного понимания порученной ему работы.
Рихард же посчитал претензии Центра несправедливыми и практически сразу написал ответ, подробно обосновав расходы на разведывательную деятельность, а также сделал следующую приписку: «Если вы настаиваете на сокращении нашего бюджета, то вы должны приказать мне уволить Одзаки и Вукелича, а также оставить меня и Клаузена жить на минимальном жалованье… Если вы не сочтете возможным согласиться ни с одним из этих предложений, то я вынужден просить вас отозвать меня домой… Пробыв здесь 7 лет и став физически слабым, я считаю это единственным выходом из сложившихся трудностей… Вы можете быть уверены, что я буду с гордостью осознавать, что я первый в этой трудной стране человек, который сумел за 7 лет создать резидентуру, правда, не выполнившую полностью всех ваших приказаний, однако сделавшую много для нашей организации и для пролетарского отечества».
Генерал Ф. Голиков, прочитав письмо резидента, не побоявшегося оспаривать указания Центра и, видимо, имевшего для этого основания, приказал ответить: «…Сейчас думать об отправке из страны не приходится. В такой обстановке хотя бы сколько-нибудь уважающий себя член партии и разведчик не может ставить так вопрос. Расходы нужно сократить, но надбавку мы сделаем». Вскоре это действительно произошло, и дальнейшая переписка между Центром и нелегальной резидентурой в Токио по этим вопросам была прекращена. Обстановка настоятельно требовала сосредоточиться на более важных вопросах разведывательной деятельности.
Положение и возможности Одзаки позволяли Зорге быть в курсе практически всех планов и намерений японского правительства. Ему стало известно, что Япония готова предпринять реальные шаги по сближению с СССР. С согласия премьера Коноэ заниматься этим должен был министр иностранных дел Мацуока. Рамзай заблаговременно информировал Москву, что в марте министр совершит поездку в Европу, в ходе которой посетит Германию, Италию, Виши, а также дважды будет в Москве. Он имеет полномочия правительства на заключение с Советским Союзом пакта о ненападении, хотя Коноэ не верит, что ему удастся это сделать. Информация была направлена Сталину и Молотову и использована для подготовки встречи с японским министром и создания условий для подписания нужного СССР важного документа, который делал более безопасной обстановку на восточной границе страны.
Мацуока дважды встречался со Сталиным и Молотовым в Москве, и в результате был подписан пакт о нейтралитете — в Кремле решили, что такое наименование документа больше устраивает советскую сторону. Японский министр был поражен готовностью партнеров по переговорам оперативно решать все необходимые вопросы и даже не догадывался, что они были заранее предупреждены о его визите.
Зорге удалось сразу же узнать реакцию японского руководства на подписанный в Москве пакт. Одзаки был у премьера Коноэ, когда тот получил телеграмму от Мацуоки. Принц и его окружение были чрезвычайно рады подписанию этого документа, а военный министр принял эту информацию к сведению. Телеграммы Рамзая по этим вопросам были высоко оценены в Разведывательном управлении.
