Вашингтон - Яковлев Николай Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Вернувшись в штаб, Вашингтон засыпал друзей письмами. Теперь он не сдерживался. Каждая строчка была полна беспокойства за судьбу страны и негодования по поводу происходившего в тылу в час мучительных испытаний. Нескольких извлечений из писем достаточно, чтобы понять душевное состояние генерала на исходе четвертого года войны за независимость.
«Спекуляция, казнокрадство, нажива со всеми их последствиями дают слишком много печальных доказательств упадка общественной добродетели и слишком явных примеров, что только это интересует многих». В другом письме Вашингтон настаивал: «Ничто другое, убежден, кроме обесценения нашей валюты, происходящей главным образом по упомянутым причинам, чему помогают склоки и партийные распри, не питало в такой мере надежды врага и дало возможность Британии по сей день держать свои армии в Америке. Враги, не колеблясь, говорят об этом и добавляют, что мы сами победим себя».
Временами он впадал в риторику, странно звучавшую в устах человека, которому была вверена армия революции: «Разве не может родина нас всех — Америка обладать достаточной добродетелью, чтобы разочаровать наших врагов? Должна ли жалкая, ничтожная погоня индивидуумов за презренным металлом соперничать с основными правами и свободами как нынешнего поколения, так и с интересами еще не рожденных миллионов? Погубят ли считанные хитрецы, трудящиеся ради собственного обогащения и удовлетворения алчности, прекрасное здание, которое мы сооружаем, тратя на это столько времени, крови и средств? Падем ли мы в конце концов жертвами собственной ужасающей корысти? Боже, не допусти этого! Пусть каждый штат и все штаты в совокупности примут законы, пресекающие рост этого чудовищного зла и восстанавливающие изначальную чистоту дела войны!»
Иногда письма дышали поистине праведным гневом, а предлагавшиеся меры свидетельствовали о большой твердости характера: «Убийцы нашего дела должны быть преданы примерному наказанию... Молюсь Всевышнему, чтобы каждый штат вздернул самого зловредного (из числа спекулянтов. — Н. Я.) на виселицу, которая, по крайней мере, в пять раз выше, чем библейская. Для человека, составляющего состояние на гибели страны, по моему мнению, нет достаточного наказания».
Страшные слова остались словами. Вашингтон не мог переделать высшие классы Америки по своему образу и подобию. Он должен был работать с имевшимся человеческим материалом. Будучи реалистом, Вашингтон сообразовывал свои планы с имевшимися возможностями, подрезал крылья собственной мечте.
Конечно, Вашингтон всей душой и сердцем рвался положить конец войне, увенчав победой славное дело. Но он лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что, республика не в состоянии восторжествовать собственными силами. Помимо естественного желания достичь успеха малой кровью, над помыслами его властно довлела блистательная мысль — добыть победу руками других. Эти соображения диктовали особую осторожность, а главное, ненавистную необходимость ждать.
В этом отношении не было решительно никакой разницы между Вашингтоном и презираемыми им спекулянтами, хотя мотивы сознательной затяжки войны у них были глубоко различными. Вашингтон ожидал перелома в борьбе против Англии на других театрах, то есть успехов французского оружия в Европе и Вест-Индии. Что до наживавшихся на военной конъюнктуре, то Вашингтон укрепился в подозрении: «Ныне спекулянты, ловкачи всех видов стоят за продолжение войны ради своего обогащения... Мы еще не испили до конца чашу позора».
Затяжка войны была неизбежна, и Вашингтон надеялся, пока французы дерутся с англичанами, упорядочить дела в собственной стране. В 1779 году он не планировал крупных операций и, следственно, не требовал от конгресса средств на расширение армии, полагая, что тем самым удастся добиться экономии. США выпутаются из финансовых затруднений, а там видно будет — в зависимости от хода войны между Англией и Францией.
На главном фронте — перед Нью-Йорком — царило затишье, если не считать отдельных вылазок англичан и действий континентальной армии местного значения. Пока главные армии смотрели друг на друга из-за укреплений, американцы занялись привычным, ныне совершенно неотложным делом. Вашингтон отправил генерала Салливана с пятью тысячами человек «полностью разрушить и стереть с лица земли» деревни ирокезов, бесчинствовавших на границе. Хотя не так стремительно, как хотелось бы Вашингтону, Салливан летом 1779 года огнем и мечом прошел по землям ирокезов, уничтожив свыше 40 поселений, а главное, начисто сжег их посевы, вырубил сады и уничтожил запасы продовольствия. Вашингтон публично признал «полный успех» экспедиции Салливана, подготовившей голодную смерть сотням индейских семей грядущей лютой зимой. Но американцы не дошли до Ниагары, откуда англичане руководили набегами индейцев.
Тем временем на юге страны дела американцев шли плачевно. Еще в конце 1778 года Клинтон направил в Джорджию 3,5-тысячный отряд, захвативший Саванну — порт, дававший доступ в южные штаты и связывавший их с Вест-Индией. Разбив местное ополчение, англичане вернули короне Джорджию и начали медленно овладевать Южной Каролиной. Недавние патриоты, видя превосходство врага, торопились присягнуть на верность королю.
Вашингтон считал, и совершенно справедливо, что конгресс и Военное управление изъяли из его компетенции операции на юге. Они касались континентальной армии лишь в той мере, в какой было необходимо отправить туда подкрепление. На юг ушло около двухсот всадников под командованием польского добровольца Казимира Пулаского и несколько сот солдат континентальной армии. Осенью 1778 года Вашингтон с удивлением узнал, что эскадра д'Эстэнга из Вест-Индии пошла не к Нью-Йорку, как ожидалось, а появилась у берегов Джорджии. Французский адмирал затеял осаду Саванны и, хотя имел более чем двойное превосходство в силах — 5 тысяч французов и американцев против 2400 англичан, был с позором отбит. Пулаский, возглавивший безумно смелую кавалерийскую атаку, пал на поле боя. Поражение на юге подняло дух лоялистов по всей стране, посеяло глубокое уныние в Филадельфии, но не лишило присутствия духа Вашингтона.
Генерал научился стойко переносить неудачи, что значило одно, другое поражение, да к тому же на юге, когда враги Англии умножались. 16 июня 1779 года в войну вступила Испания, хотя и не признавшая независимости Американских штатов. Оно понятно — Испания сама имела обширные колонии в западном полушарии, и побудительным мотивом для нее взяться за оружие было желание захватить Гибралтар и Минорку. Вашингтон упивался известиями, приходившими в те времена с большим запозданием, о схватках далеко от Америки.
1779 год дал пищу для любителей авантюрного чтения: прославился американский флотоводец — капитан Джон Поль Джонс. Он выполнил долгожданное — перенес войну в моря, омывающие Британские острова. Базируясь на Брест, корабли Джонса нападали на английские порты, его бравые молодцы, высадившись на берег, похитили столовое серебро у графа Селкирка и вообще причинили врагу много хлопот. Но честолюбивые планы — конгресс одобрил экспедицию по поджогу Лондона и уничтожению королевского дворца, — конечно, были слишком дерзки и не поддавались исполнению. Куда успешнее действовали американские каперы, воевавшие на море ради личной наживы. Добыча каперов заложила основу ряда крупных состояний в США. Б. Франклин признал, что каперство больше обогатило американцев, чем торговля. Что до морской войны по всем правилам, то с появлением французского и испанского флотов конгресс счел усиление американского флота излишним. Если в 1777 году США имели 34 корабля, то в 1781-м — только 7. Зачем собственный флот, когда намечалось вторжение французов и испанцев на Британские острова?
За годы войны конгресс выдал 1700 каперских свидетельств и не менее 2000 свидетельств власти штатов. Каперы имели водоизмещение от 100 до 500 тонн, иные имели по 20 орудий и экипажи свыше 100 человек. В общей сложности они взяли 600 призов стоимостью в 18 миллионов долларов. Каперство, граничившее с пиратством, заняло в разное время до 60 тысяч человек. Неслыханный патриотический подъем, буквально исход американцев в море, когда малолюдство было бичом континентальной армии! Если для Вашингтона было проблемой набрать тысячу-другую солдат, то в портах толпы осаждали капитанов каперов.
