Петр Первый - Павленко Николай Иванович (книги .txt) 📗
Король : Да, и вы должны руководить осадой и сказать нам, в какой день мы возьмем крепость.
Гилленкрок возразил, что армия не располагает всем необходимым для подобной осады.
Король : У нас достаточно материала, чтобы взять такую жалкую крепость, как Полтава.
Гилленкрок : Хотя крепость и не сильна, но в гарнизоне 4 тысячи человек, не считая казаков.
Король жил воспоминаниями почти девятилетней давности. Самоослепленность мешала ему верно оценивать окружающее, и он изрек:
— Когда русские увидят, что мы серьезно хотим напасть, они сдадутся при первом же выстреле по городу.
Сколько Гилленкрок ни убеждал короля, что гарнизон Полтавы будет обороняться до последнего, что шведская армия испытывает острый недостаток в артиллерии и боеприпасах, что штурм будет стоить огромных потерь, Карл оказался глухим к разумным советам и парировал все доводы характерной для него фразой:
— Да, вот именно мы должны совершить то, что необыкновенно. От этого мы получим честь и славу.
Город действительно был укреплен слабо. Земляные валы, ров и частокол из дубовых бревен — вот все оборонительные сооружения, которыми располагал гарнизон. Тем не менее шведы почти три месяца безуспешно пытались овладеть городом. После многочисленных попыток взять крепость штурмом Карл, так не любивший осадных работ, все же вынужден был приступить к осаде.
Осажденные во главе с комендантом крепости Алексеем Степановичем Келиным проявили твердость духа. Еще в январе 1709 года полковник Келин наряду с прочими комендантами украинских крепостей получил приказ Петра: «Ежели неприятель будет вас атаковать, то, с помощью божиею, боронитца до последнего человека, и ни на какой аккорд с неприятелем никогда не вступать под смертной казнию. Також, ежели коменданта убьют, то надлежит первому под ним офицеру комендантом быть, и так последовать и прочим (сколько побитых ни будет) одному за другим, чтоб дела тем не остановить». Число защитников города постепенно уменьшалось, тем не менее осажденные отбивали штурмы шведов, и даже сами совершали вылазки и препятствовали осадным работам. 2 июня к полковнику Келину в восьмой раз явился барабанщик с предложением сдать город на самых почетных условиях. Шведы грозили, что в противном случае все будут истреблены. Парламентер ушел со следующим ответом Келина:
— Мы уповаем на бога, а что объявляешь, то мы чрез присланные, коих 7 имеем, известны; тако же знаем, что приступов было восемь и из присланных на приступе более 3 тыс. человек при валах полтавских головы положили. И так тщетная ваша похвальба; побить всех не в вашей воле состоит, но в воле божией, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет.
Петр, находясь вдали от событий и получив известие об осаде шведами Полтавы, разгадал значение города в стратегических планах Карла. «Сие место зело нужно», — писал царь Меншикову, стоявшему недалеко от Полтавы, и предложил два способа оказания помощи осажденному гарнизону: либо совершить диверсию на Опошню и тем отвлечь внимание Карла от Полтавы, либо укрепиться на противоположном от шведов берегу Воркслы и попытаться оказать помощь гарнизону в продовольствии, живой силе и вооружении. «В протчем же, — заключал царь свои размышления, — яко заочно, полагаюсь на ваше рассуждение».
Предложенным планом помощи осажденной Полтаве, составленным «заочно», Петр еще раз обнаружил незаурядное полководческое дарование. Меншиков начал осуществлять этот план, когда курьер с указом Петра находился еще в пути.
7 мая Меншиков напал на шведов в Опошне, перебил гарнизон и вынудил Карла прибыть туда на помощь. Диверсия закончилась успешно — русские организованно отошли на противоположный берег Воркслы.
В ночь на 15 мая в осажденную Полтаву проник отряд в 900 человек. Пришедшие в город солдаты «не токмо что платье все, но и штаны ради болотных зело глубоких переправ поскидали». Они доставили в крепость свинец и порох.
Петр прибыл к Полтаве 4 июня. Там уже находилась вся шведская армия, подтягивалось и русское войско. Оценив обстановку на месте, Петр решил, что наступило время дать шведам генеральное сражение. «Сошлись близко с соседьми, с помощью божиею, будем конечно в сем месяце главное дело со оными иметь», — пишет он Федору Матвеевичу Апраксину 7 июня.
Шведские войска, осаждавшие Полтаву, фактически сами оказались на положении осажденных. Расстановку сил в первой половине июня метко выразил будущий канцлер Головкин, находившийся с войсками под Полтавой. Он писал русскому послу в Дании: «И можно сказать, что неприятель есть паче от нас в осаде, нежели помянутая крепость от него». Действительно, шведы, оказавшиеся еще со времени разгрома у Лесной в стратегическом окружении, теперь попали в столь отчаянное положение, что в генеральном сражении видели шанс на спасение.
Выдающаяся заслуга Петра как полководца состоит, в частности, в том, что он выбрал для генерального сражения такое время, когда неприятель был ослаблен изнурительными маршами, а также предшествующими военными неудачами и уже не располагал той силой, с которой вторгся в Россию. Напротив, русская армия, постоянно пополнявшаяся резервами и овладевшая основами современного военного искусства, стала неизмеримо сильнее, чем в начальный период вторжения неприятеля в Россию.
Первоочередная задача, однако, состояла в том, чтобы оказать помощь терпящему бедствие гарнизону Полтавы. Царь отправляет в ядре приказ Келину совершить вылазку из города как раз в тот момент, когда русские войска будут пытаться прорвать блокаду. Атака намечалась на 12 июня, но она не состоялась — ливневый дождь поднял уровень Воркслы настолько, что переправа оказалась невозможной.
Русские войска переправились через Воркслу 20 июня. Карл XII теперь понял — царь намерен дать у стен Полтавы генеральное сражение. В его ожидании король предпринял 21 и 22 июня отчаянные попытки овладеть Полтавой штурмом. Но защитники крепости выстояли и в этот раз — ранним утром 21 июня на площади у Спасской церкви они дали клятвенное обещание сражаться со шведами до последней капли крови и сдержали эту клятву.
