Обо всем по порядку. Репортаж о репортаже - Филатов Лев Иванович (читать книги без сокращений .txt) 📗

Если чемпионаты мира и Европы просты, строги и по­стоянны по своим условиям, то олимпийский турнир варьируется. В нем то получают право участвовать первые сборные стран, где не признан профессиональ­ный футбол, то этим странам запрещается пользовать­ся услугами участников чемпионата мира («минус 22»), то начали разрешать приезжать молодым професси­оналам. Словом, у ФИФА регламент этого турнира никак не вытанцовывается.

Мы давно обязаны были отдать себе ясный отчет, что турнир этот, несмотря на свое громкое, притягательное наименование, не собирает лучшие силы мирового футбо­ла, которые объединены лигами профессионалов. А наши спортивные организации вечно на распутье: и в главных турнирах футболисты заявлены, и в олимпийском — тянет добыть лавры. Раздвоенность ничего путного не приноси­ла, лишь однажды, в далеком 1956 году, в Мельбурне удалась победа, когда там наш футбол представляла первая сборная, а противники были не в лучших составах.

По моему глубокому убеждению, наш футбол в ра­нге первой сборной обязан целиком и полностью со­средоточиться на турнирах главных — чемпионатах мира и Европы. Да и аудитория давно уже различает по достоинству международные турниры. А для Олим­пийских игр подходит команда, в которой пройдут школу молодые игроки ближайшего резерва.

Но золотые олимпийские медали манят, завлека­ют, и ради них ставится задача перед первой сбор­ной — как хотите, ставьте любые условия, но завоюй­те, привезите. Рассуждают простенько: чем футбол отличается от других видов спорта? Тем самым от­казываются признать за футболом его особое предна­значение. И может быть, исходят еще и из неверия в возможность успехов на чемпионатах мира и Ев­ропы: что если на Олимпиаде отломится удача? Не принимается в расчет и то, что олимпийская «бронза» записывается в разряд неудач, тогда как «бронза» на чемпионате мира была бы принята с энтузиазмом, недаром до сих пор любовно вспоминают четвертое место на чемпионате 1966 года.

Как бы то ни было, замысел созрел.

Исполнение замысла читателю представлено. Жер­твы за жертвами, пустые хлопоты, отстранение В. Лобановского и О. Базилевича от должности тренеров сборной. Очередной катаклизм.

Не сомневаюсь, что Лобановский и Базилевич с полной убежденностью в своей правоте вели олим­пийскую Операцию.

Что же это было? Нельзя допустить, что тренеры поступали себе во вред, очертя голову пустились в за­ведомо проигрышную авантюру!

В киевском «Динамо» им удалось применить раз­работанную в содружестве с учеными систему трени­ровочных занятий, обеспечившую, как принято гово­рить, высокую функциональную готовность игроков. Насколько могу судить, это было новинкой. И все было бы хорошо, если бы тренеры не приняли эту систему за универсальное средство «от всех болезней». Но они были молоды, тренерский опыт невелик, на ладони яркий успех в 1975 году, и они снова поставили на ту же карту. Так и вели команду: изъяли ее из регулярных соревнований, заменив вольными, выгод­ными разъездами, и сосредоточились на тренировках. К июлю, к Олимпиаде, команда пришла изможденной, хотя полгода толком не играла.

По горячим следам Операции критики кипятились, но по здравому размышлению заскок молодых трене­ров если не простителен, то понятен.

Читатель спросит: а есть ли нужда разбирать при­думанную в кабинете Операцию и ее несостоятель­ность, коль скоро все это связано со сборной?

В том сезоне сборная и киевское «Динамо» были нерасторжимы, провал сборной ударил и по клубу.

Снова сошлюсь на книгу О. Блохина.

«Я иногда с грустью вспоминаю о лучших време­нах своего клуба и сборной. Мне кажется, что в ту пору у нас была команда, которая так и не смогла полно­стью реализовать свои возможности. Впрочем, так думаю не я один. Весной 1982 года я встретил на улице Стефана Решко.

— Видел вашу игру,— сказал он.— Что, тяжело приходится?

— Вспоминаешь, Степушка, наш состав?

— Только и остается, что вспоминать... А знаешь, жаль все-таки, что команда распалась раньше времени. Еще бы года три-четыре поиграть тем составом, кото­рый был у нас в семьдесят пятом, могли бы и Кубок чемпионов выиграть, и все что угодно...

У нас был состав! Что ни игрок—личность! Не стало этого состава—не стало и побед в европейских клубных турнирах. Хотя команда продолжала рабо­тать по тем же научно обоснованным программам. Думаю, что полагаться только на научный подход в тренерском деле нельзя».

Блохин выразил свои ощущения попросту, как иг­рок. Добавлю — как выдающийся игрок. Его ощуще­ние не расходится с фактическим положением дел, наоборот, подтверждает его.

Потерянный сезон, накопившаяся горечь выплес­нулись в стихийном бунте: игроки выразили недоверие тренерам. Сначала были отстранены оба, потом со­шлись на том, что уйдет Базилевич, а Лобановский останется. Трещины заштукатурили. Думаю, что, и упрятанные, они долго о себе напоминали. Электро­табло на наших стадионах рисовало благополучную кардиограмму киевского «Динамо», однако самочув­ствие команды определялось и по внешнему виду: насколько она в 1975 году по игре была весела и моло­да, настолько стала сумрачной и флегматичной.

В чемпионате 1976 года в сравнении с предыдущим число зрителей уменьшилось на миллион, в том числе на киевском стадионе потеряно 400 тысяч. Средняя посещаемость матчей упала с 23,6 до 19,4 тысячи».

Шестая жертва.

Много лет с недоумением наблюдаю за равноду­шием к таким подсчетам. Однажды меня познакомили с директором крупного стадиона. Для завязки раз­говора я сказал: «Как вам, наверное, приятно, что сегодня стадион полон!» И услышал в ответ угрюмое: «Мне совершенно неважно, есть зрители или нет». Знакомство наше на том и остановилось. Никогда не мог понять, не понимаю и сейчас, как можно вести футбольное дело с безразличием к посещаемости ста­дионов, а значит, и к доходам. Не отсюда ли ведут начало безответственные эксперименты, не оттого ли так вольготно чувствуют себя футбольные власти, за­тевая операции, подобные разыгранной в 1976 году?

Если в 1975 году наша сборная, поправив дела, в классификации «Франс-футбола» была выведена на третье место в Европе, то после сезона 1976 года она оказалась десятой.

Седьмая жертва.

Такую дорогую цену заплатил наш футбол, погнав­шись за золотой олимпийской медалью с негодными средствами.

Сезон 1977 года. Киевское «Динамо» — чемпион страны. Но почему команду не сопровождает, как два года назад, звон фанфар?

Всякие бывали сезоны. Чего мы только не насмот­релись за долгие годы! Можно написать пространную историю, скажем, эволюции игры, чередования воз­вышений и падений тренеров, клубов, звезд, наконец, занимательных происшествий. И кажется, ничем нас не удивить.

В 1977-м футбол удивил.

Внешне — сезон как сезон. Не из удачных, но к это­му не привыкать. Сборная проиграла отборочный тур­нир чемпионата мира, выиграв у венгров и греков на своем поле и «закономерно» уступив им на чужом. Разочарование, удар по престижу.

В том году я дважды ездил в Киев. Весной на полуфинал Кубка чемпионов. Динамовцы выиграли 1:0 у сильной в то время «Боруссии» из Мёнхенгладбаха. Чувствовалось, что счет недостаточен. Так и оказалось: две недели спустя динамовцы проиграли «Боруссии» как по заказу 0:2. Досадно, но бедой не выглядело.

Л вот в сентябре в матче розыгрыша Кубка УЕФА ничья 1:1с «Айнтрахтом» из Брауншвейга, командой средненькой, смахивала на поражение. Брауншвейгцев дома устраивала нулевая ничья, и они без приключе­ний ее добились. Киевское «Динамо» выбыло из борь­бы и первом же круге.

И « Торпедо», дважды сыграв «по нулям» с пор­тугальской «Бенфикой», уступило в серии пенальти. Потом выбыло тбилисское «Динамо» после разгрома в Цюрихе от «Грассхопперса» — 0:4.

Чемпионат страны шел своим чередом, и первым оказалось киевское «Динамо». Здесь-то у него все с ви­ду шикарно: из 30 матчей проигран один, выставочная разница мячей 51:12, второй призер—на удалении в 4 очка. Полагалось бы поздравлять команду, а во­круг нее даже не тишина, а ропот.