Роковые годы - Никитин Борис Владимирович (книга бесплатный формат .TXT) 📗

Сподвижников Ленина оценили гимназисты и гимназистки, готовившие демонстрацию против дворца Кшесинской [174]. Всех не перечислить. Если приступить к подсчету тех, «кто подслушал, как никто, голос народа», то уже на первой странице появляется небывалое число гениев. Усиливая пары, Ленин разжигал классовую ненависть непрестанно, что придало его участию в революции чрезвычайное значение. Историческая брешь между слабой общественностью и неграмотным народом искусственно раздвигалась.

С другой стороны, если по большевистской терминологии «народные массы ломали перегородки», то мы дополним: под руководством немецких плотников, в известных случаях и при непременном участии преданных остракизму народных низов. В отношении больших народных масс крестьян и рабочих, как говорят, выражавших «великие силы революции», поступательное движение развивалось значительно медленнее: аграрная революция отставала на целые месяцы; рабочие массы Петрограда – главного центра – остались позади, разительно оторвались от праздной, развихленной толпы солдат, хлынувшей за большевиками на улицу 25 октября [175].

Разжигая ненависть, Ленин извлекал «лик сатаны», выступивший в ярких красках у морально отверженных всех цветов и мастей на общем фоне народных требований. Препятствий не было. Преступные низы потянулись к деспотическому председателю убогой партии, широко тратившему немецкие деньги, призывавшему к грабежам. Их кинетическая энергия собиралась в одном фокусе – председателе – Ленине и тем самым поднимала его на высоту, на которой он и получил свою силу и значение.

Немецкие плотники продолжали ломать перегородки. Новая, начинающая контрразведка не могла настигнуть всех. Наконец, список мой совсем не полный, потому что с абсолютной точностью в памяти задержались только более отметные.

Одних из них можно отнести к сети, заброшенной непосредственно из Германии через Стокгольм. В нее входили:

Карл Гибсон, разрушивший контрразведку в феврале.

Коммерсант Бэммэ – организатор шпионажа в прифронтовой полосе.

Роберт Гримм, как устроитель конференций и редактор социал-демократических резолюций немецкого толка, приводивших в бурный восторг нашу демократию.

Публицист К., доносивший Брейденбейд о своих работах по удалению из Правительства Милюкова и Гучкова. Он имел также задачей заключение сепаратного мира и приобретение большого печатного органа.

Сотрудники публициста К.: для пропаганды и связи со Стокгольмом – Дитрихс; для руководства в уличной толпе – Степин, служивший связью звена К. с группой Ленина.

Политический агент Мюллер, подвизавшийся в развитии анархии и сильно агитировавший за немедленное прекращение войны [176].

Офицер из Военного министерства, похитивший документ, игравший заметную роль в февральской революции и вносивший развал в новые административные учреждения [177].

Проживавший в Лигове Сорокин – устроитель митингов и стачек за Нарвской заставой.

Военнопленные вообще, и в частности 206-го Прусского полка, – Альфред Ульке и Ганс Штрейх [178].

Другая сеть тянулась от Берлина на Ленина по меньшей мере по двум проводам, нам известным. Первая линия проходила через Парвуса. Вторая – через директора компании Сименс и финансового агента большевистской партии – Красина.

К ленинскому немецкому центральному узлу контрразведка относила на основании документов: Ленина, Ганецкого, присяжного поверенного Козловского, Суменсон.

Бывшего казначея партии Семашко, вызывавшего «стихийные явления масс»… в 1-м пулеметном полку.

Бывшего агента компании Зингер – Степина, раздававшего деньги солдатам 2-й Гвардейской пехотной дивизии и рабочим.

Нельзя не заметить, что именно полки Семашко и Степина – 1-й пулеметный и 2-й Гвардейской пехотной дивизии – шли в голове всех выступлений и восстаний.

Из редакции «Правды» – Бронислав Веселовский.

Несомненные агенты связи на Стокгольм: г-жа Коллонтай и Лурье.

Довольно самостоятельную роль по связи с немцами играл в польской организации Уншлихт, который связывался с Лениным в польском вопросе через Козловского [179].

Если вглядеться в лица, только здесь поименованные, твердо связанные с Германией; если вспомнить об условиях и значении их деятельности, то в них мы имеем несомненные доказательства немецкой интервенции, отразившейся на движении больших народных масс в русской революции.

Это мне дает основание высказать мой протест тем историческим исследованиям – русским и иностранным, – в которых отсутствует коэффициент немецкого вмешательства. Он может быть большой или малый, в зависимости от документов, которыми располагает автор.

Но если все причины крушения искать в прошлом или договариваться до славянской идеологии, в которой заложены корни большевизма, то пропуск немецкого рычага, отказ от его оценки – явится досадным пропуском самого исследования.

После июльского бегства личное влияние Ленина падает по отвесной линии: его письма запаздывают. Чернь подымается на пришедших в движение массах; ее вести можно только на местах. Революция дает ей своего вождя – Троцкого. Автор перманентной революции еще в марте с трибуны из Америки посылает через океан стрелы в февральских победителей. Он едет таким же непримиримым, как Ленин. Приезжает на месяцы позже его. «Искрометный блеск; неисчерпаемый запас энергии и таланта, которыми природа так щедро одарила его» [180]. Троцкий на сажень выше своего окружения. Тот же нечаевский политический цинизм, та же ленинская олимпийская самоуверенность. Он так же готов, «не моргнув глазом, погубить миллионы людей». Он их и погубил. Фокусник слова, неподражаемо-звонкий митинговый оратор. Если менее упрямый, и в некоторых случаях способный на компромисс, то во многих других – страстно увлекающийся до истерического энтузиазма. Чернь слушает Троцкого, неистовствует, горит. Клянется Троцкий, клянется чернь. В революции толпа требует позы, немедленного эффекта. Троцкий родился для революции. Он не бежал. Его старый послужной список говорит о некоторой дозе риска, перед которым он не останавливался – в тюрьме, не задумывался, как председатель последних дней Совдепа в 1905 году.

Октябрь Троцкого надвигается, планомерно им подготовленный и технически разработанный. Троцкий – председатель Петроградского Совета с 25 сентября, бойкотирует Предпарламент Керенского. Троцкий – председатель Военного революционного комитета – составляет план, руководит восстанием и проводит большевистскую революцию.

Большевики, а за ними очень многие, возводят в заслугу Ленину выбор момента восстания, которое Троцкий слегка оттянул до 25 октября. Таков еще один исторический вымысел, вроде легенды об июльском восстании. Последнее, как мы доказали в июле, было назначено немцами, в связи с наступлением на фронте. С того времени немцы торопили с новым выступлением, и немцы же выбрали день октябрьской революции – именно так было известно еще заранее членам Временного правительства. Ленин передавал эти требования в июле против желания; в октябре им сочувствовал. Заметим, что лично для него уже не было риска.

Троцкий постепенно, один за другим переводит полки на свою сторону, последовательно день за днем захватывает арсеналы, административные учреждения, склады, вокзалы, телефонную станцию, систематически разбрасывает своих комиссаров. Если такой порядок наиболее обеспечивал военный успех, то вся громадная организационная работа дала большевикам еще большее и главное: она твердо технически подвела чернь столицы и ее солдат под купол Совдепа Троцкого. У этого Совета оказался действительный походный аппарат власти в столице. Открытый в Петрограде 26 октября 2-й Всероссийский съезд Советов распространил эту власть идейно по всей стране, установил ее фактически на части территории России.