Mybrary.info
mybrary.info » Книги » Документальная литература » Биографии и мемуары » Альбом для марок - Сергеев Андрей Яковлевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT, .FB2) 📗

Альбом для марок - Сергеев Андрей Яковлевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT, .FB2) 📗

Тут можно читать бесплатно Альбом для марок - Сергеев Андрей Яковлевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT, .FB2) 📗. Жанр: Биографии и мемуары / Современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mybrary.info (MYBRARY) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

– Вы не имеете права бросать композицию.

Я стал брать уроки у композитора Карпова. Он жил напротив Селезневских бань в комнате меньше нашей, с молодой женой, детской кроваткой и пианино. Ко мне Карпов отнесся трезвее:

– Ничего, кроме творческой инициативы.

Как бы там ни было – какое блаженство идти по весеннему солнышку, отгородясь от толпы папкой с нотами, и мечтать!

В области сугубой реальности новой жизни способствовало окончание семилетки. Всех, кто думал учиться дальше или не попал в техникум – техникум был в цене, – отправили в Марьину Рощу. Вряд ли это было бы безобразнее семилетки, но и благообразнее быть не могло.

На мое счастье, директор 254-й, старый Иван Винокуров выговорил себе в районо отличников из семилетки. Я попал в стабильную школу почти с традициями: с довоенных лет было известно, что Иван провинившихся долбит ключом по темечку.

В 254-й я уже учился – в холоде/в тесноте сорок третьего – сорок четвертого, больше болел, чем учился. Здесь мама пыталась меня свести с Вадей Череповым – из хорошей семьи – он был в параллельном классе.

И теперь в параллельном классе был Вадя Черепов. Мы сошлись с ним, не помню как – без посторонней помощи.

Вадин отец, без пяти минут граф, окончил Пажеский корпус и очутился в Конной Буденного. Иронически, в начале тридцатых, Буденный попал под его опеку: из командарма хотели сделать свадебного дип-генерала. Бывший дворянин тщетно обучал бывшего рубаку манерам. Надо думать, Черепов отличался от Буденного еще тем, что был военным-профессионалом: всю войну, не ночуя дома, он провел не то в ставке, не то в генеральном штабе.

Меня встретил добродушный корректный полковник в отставке, с широкими лычками поперек двух просветов. Говорил он, посмеиваясь, очень ровным тоном:

– В ЦДКА разносили роман Гроссмана. Один оратор не мог пережить, что героиня наклеивает фотографии на паспарту: где это видано, чтобы так обращались с нашим советским паспортом?

– Двенадцать стульев – это зубоскальство, глумление над несчастными.

– Мейерхольд погиб под трапецией с голыми боярами.

– Интеллигенция – прослойка между рабочим классом и крестьянством. Разница между рабочим классом и крестьянством стирается, стирается и прослойка.

– В тридцатом году в немецком журнале была карикатура: голый мужик прикрывается капустным листом: Kohlhose.

– Дзержинский не умер от туберкулеза, он застрелился из-за растраты.

– Столыпин – последний, кто мог бы предотвратить…

– У Николая Первого были задатки Петра…

Непонятно, как это не пресекала Вадина мать. Она нигде не работала, зато так активничала в родительском комитете, что получила медаль За трудовые заслуги – чего, вообще говоря, не бывает [35]. В идеал она возводила военное:

– Вчера заходили мальчики Ивановские, суворовцы – вежливые, подтянутые – смотреть приятно!

Вадя жил в готическом особняке, в квартире предков. Череповы занимали анфиладу из трех маленьких проходных комнат, в четвертую, изолированную, им подселили пролетария-стукача. Квартира на удивление сохранилась: дубовые панели на стенах и потолках, над дверью в коридор – витраж, метерлинковские девы [36].

У Череповых были дореволюционные пластинки, две туго заставленных полки под граммофонным столиком: Шаляпин, солист императорских театров Виттинг, Варя Панина, протодиакон Розов.

В книжном шкафу готическим золотом догорали немецкие собрания сочинений: Шиллер, Гёте, Кернер, Вагнер. Глухими заборами отпугивали сталинские подписные: Горький, Алексей Толстой, Новиков-Прибой. Из нижнего угла я извлек огромную, без переплета антологию Ежова-Шамурина – такую в тридцать седьмые сожгла сумасшедшая тетка Вера. Вадин Ежов-Шамурин жил у меня месяцами, благодаря ему я со временем перестал путать Мандельштама с Мариенгофом и Цветаеву с Крандиевской.

У Вади я брал лейпцигский однотомник Достоевского. Мама предупредила:

– Хадось! Ужасы такие – прямʼ читать жутко. Патология.

Патологией меня только что – нешуточно оскорбил Толстой: Крейцерова соната. Дьявол. Фальшивый купон. Достоевский после него показался оазисом. Самое здоровое целебное чтение – роман Преступление и наказание.

Лет десяти, услыхав о пошлости Чарской, я прочитал Княжну Джаваху – и ничего, вроде Школы в лесу. Классе в восьмом-девятом, узнав о гнусности Арцыбашева, я прочитал Санина – Вадя прочитал, Дима прочитал – из-за чего шум? Чем Лев Толстой возмущался? Сам-то хорош!

С почтением, переживая, я усвоил На западном фронте без перемен. Когда мне в руки попало Прощай, оружие, я счел его не достойным упоминания.

Естественно, мы с Вадей терпеть не могли того, что проходят в школе и за что дают сталинские премии – от Слова о полку и Онегина до Поднятой целины и Белой березы. Это была бессознательная защитная реакция. Стоило нам пуститься в высокоумные рассуждения, как мы впадали в то самое, от чего убегали:

– Все великие современные поэты – Арагон, Элюар, Хикмет, Неруда – за коммунистов. Что бы это могло значить?

Арагона, Элюара, Хикмета, Неруду хвалили, но не печатали. Других зарубежных – тем более. Для нас западная поэзия кончалась на киевском Чтеце-декламаторе, то есть году на двенадцатом, Отечественная – на Ежове-Шамурине, то есть на двадцать пятом.

Вадиной высокой словесностью были Фауст, Жером Куаньяр, Словарь прописных истин; моей – все те же Мертвые души, Облако в штанах, Хулио Хуренито и новооткрытый Громокипящий кубок. Мы с радостью сходились на Бегущей по волнам, с восторгом – на Оскаре Уайльде.

Образ нашей взаимонайденности: мой любимый ботанический сад, мы пришли на затаявший снег дегустировать Ночную фиалку, в которой ценили начало, – и славить Верлена, которого почти не читали. Дурея от тлетворного духа, мы обговаривали лорда Горинга, бенберирование и предисловие к Дориану Грею:

Ненависть девятнадцатого века к реализму – ярость Калибана, видящего в зеркале свое отражение.

Ненависть девятнадцатого века к символизму – ярость Калибана, не видящего в зеркале свое отражение.

Кино было для нас буквальным окном в Европу. В прокате мизер советских фильмов выгодно дополнялся массой трофейных и купленных. Мы регулярно ходили в Форум, Уран, Перекоп, открытой душой принимая

– яркие краски —

немецкая Индийская гробница [37],

французский Скандал в Клошмерле,

– сильные чувства —

американский Побег с каторги,

американский Мост Ватерлоо,

– добрые чувства —

американский Во власти доллара,

французский Адрес неизвестен,

– упоительную музыку —

я уже говорил о немецких с Джильи и Яном Кипурой. В новом финском Песни скитальца была мелодия шире арий Пуччини, шире Жатвы Чайковского, ши-ре Второго концерта Рахманинова – о песне такой широты я мечтал всю жизнь.

Геббельсовская антиамерикана или Девушка моей мечты [38]нас с Вадей не трогали – равно как американский Тарзан.

Дима присоединился к нам, когда на экранах возник неореализм:

Рим – открытый город (мне просто не понравился),

У стен Малапаги (все были в восторге, я не оценил),

Похитители велосипедов (я тоже пришел в восторг: замечательно, а непонятно, как сделано).

Перейти на страницу:

Сергеев Андрей Яковлевич читать все книги автора по порядку

Сергеев Андрей Яковлевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mybrary.info.


Альбом для марок отзывы

Отзывы читателей о книге Альбом для марок, автор: Сергеев Андрей Яковлевич. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор mybrary.info.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*