Я - Златан - Ибрагимович Златан (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Приятно, что Максвелл был в «Интере». Он перешёл туда на несколько месяцев раньше меня, но он получил травму колена и проходил курс физиотерапии, поэтому прошло какое-то время прежде, чем я увидел его. Я не знаю более… элегантного игрока, что ли. Он агрессивный бразильский защитник, который даже глубоко в обороне умеет сыграть красиво. Мне нравится смотреть на его игру. Я порой даже удивляюсь, как ему удаётся. Обычно у хороших парней, как он, в футболе мало что получается. Нужно быть крутым и жёстким, таким, каким я стал после «Ювентуса». Сейчас я был в гуще событий и выкладывался на полную в мой первый год в «Интере», чтобы завоевать титул. Не только на поле выкладывался, но и за его пределами.
Та хрень с бразильцами и аргентинцами в разных частях комнаты была позади. Мой авторитет в клубе быстро рос, и конечно, это заметил Моратти. Он хорошо ко мне относился. Он позаботился, чтобы у моей семьи не было проблем. А моя звезда продолжала сверкать на поле. Мы вновь возглавляли таблицу. Ушли эти ужасные 90-е, когда «Интер» не добивался серьёзных успехов. Всё происходило так, как я и хотел: команда была на подъёме, когда я туда пришел. И до нас с Мино дошло, что в переговорах это может быть сильной стороной.
Пришло время пересмотреть условия моего контракта. Лучше Мино в переговорах нет никого, и он использовал все свои фишки на Моратти. Понятия не имею, как переговоры проходили, меня там никогда не было. Но появился слух, что меня хотел купить «Реал», и Мино надавил этим на Моратти. Правда, игра не стоила свеч, ситуация была другой. В «Интер» я перешёл потому, что я отчаянно хотел уйти из «Ювентуса», и Моратти мог козырнуть этим. Всегда надо искать слабые места у оппонентов в этом деле, это часть игры. Они должны быть в ежовых рукавицах.
Он снижал мою зарплату четыре раза, но мы с Мино отклонили эти предложения. Моратти уже не казался таким сильным. И учитывая мою репутацию в клубе, он не мог позволить того, чтобы я ушёл. Вскоре он сказал:
— Дадим парню то, чего он хочет.
Контракт был отличным. Позже, когда всплыли детали, меня начали называть самым высокооплачиваемым футболистом мира. Но не все об этом знали тогда. Одним из условий Моратти была секретность. В течение шести или семи месяцев о переговорах не должен был знать никто. Но мы-то знали, что рано или поздно это всплывёт, и тогда уже не зарплата будет главной, а шумиха, поднятая из-за этой зарплаты.
Если тебе платят больше всех в мире, люди смотрят на тебя иначе. Словно включается еще один прожектор. Публика, другие игроки, болельщики, спонсоры – все увидят тебя в новом свете. А что они будут говорить? Кто имеет, тому дано будет, и приумножится. Достигнув вершины, ты идёшь еще выше. Чистая психология. Номером 1 интересуются все. Так устроен рынок. Хоть я и не думал, что кто-то стоит таких денег, я знал, насколько ценен я. Это было у меня в крови: чтобы больше не облажаться, как с «Аяксом». Но с огромными зарплатами много и другой хрени приходит, давление, например. С этим не поспоришь. Надо продолжать плодотворно пахать на поле.
Но мне нравилось это давление. Оно подхлёстывало меня. За полсезона я забил для команды 10 мячей, что влекло за собой всеобщую истерию. Везде скандировали: «Ибра, Ибра!» В феврале уже возникало ощущение, что очередной титул обеспечен. Люди думали, что ничего не может остановить нас. Но потом у меня начались проблемы с коленом. Я пытался не обращать внимания на них, но они никуда не уходили. И с каждым днем было всё хуже. Мы заняли первое место в лигочемпионской группе. И там казалось, что всё выглядит многообещающим.
Но в 1/8 финала нам в соперники достался «Ливерпуль», и в первом матче на Энфилде я ощутил, что травма сильно ограничивает мои возможности. Наша игра была ужасна, и мы проиграли со счетом 2:0. После этого мне было очень больно, и я не мог больше терпеть. Меня обследовали, и быстро поставили диагноз: воспаление коленного сухожилия. Коленное сухожилие – продолжение четырёхглавой мышцы бедра.
Матч против «Сампдории» я пропустил. Я думал, что ничего в этом страшного нет, и для меня лично, и для команды. «Сампдория» ведь не «Ливерпуль». Парни и без меня должны были справляться. У нас в чемпионате шла великолепная беспроигрышная серия. У нас даже был рекорд по количеству побед подряд в серии А (прим. пер. – в сезоне 2006/07 «Интер» одержал 17 побед подряд). Всё это не помогло.
Игра против «Сампдории» была мёртвой. Это был один из первых знаков, что что-то не так. Мы были близки к поражению. Нас спас Эрнан Креспо, забивший гол головой на последних минутах. Вырванная на зубах ничья – 1:1. И это было только начало. Мы стали играть хуже после того, как я получил травму. Если, конечно, дело всё было в моей травме. Мы сыграли вничью с «Ромой» - 1:1, и проиграли «Наполи». Я слышал, что говорили Манчини и партнёры по команде: они были обеспокоены. Мне нужно было вернуться на поле. Нельзя было терять преимущество в чемпионате. Меня отправили на курс лечения, ведь мне быстро нужно было встать на ноги. Вскоре после этого, 18 марта 2008 года, меня включили в заявку на матч против «Реджины».
«Реджина» занимала предпоследнее место в лиге, и поэтому были споры о том, надо ли мне играть. Боль ещё никуда не ушла. Но я играл на болеутоляющих уколах, и «Реджина» не должна была стать проблемой. Однако нервное напряжение охватило всю команду. Уверенность в своих силах испарилась напрочь, пока меня не было. И нас пугали «Рома» и «Милан», нагоняя нас в чемпионате неделю за неделей. Манчини не хотел рисковать. Мы были побеждающей всех и вся машиной, а теперь у нас даже против команд из низов таблицы колени дрожали. Я не мог сказать «нет» в такой ситуации, особенно тогда, когда доктор сказал скрипя зубами, что можно играть. В каком-то смысле, моё колено мне не принадлежало.
В каком-то смысле, мне не принадлежали мои плоть и кости, они принадлежали руководству. Футболист моего уровня – как апельсин: клуб выжимает тебя, пока не останется сока, а потом его надо продавать. Жёстко, но так оно и есть, это часть игры. Мы принадлежим клубу. Мы не поправлять здоровье пришли сюда, а побеждать. Порой даже доктора не знают, как им быть. Осматривать игроков, как пациентов или как продукты… Это ведь не обычная больница, доктора здесь просто являются частью команды.
А у тебя никого нет, кроме собственной головы. Ты можешь говорить громко, даже кричать. Не поможет. Но боль тогда была очень сильная. Никто не знает твоё тело лучше тебя самого.
Но давление напрягало. Обычно играешь, и плевать на последствия. Ты управляешь риском. Может, я и был бы полезен тогда, но ухудшил бы ситуацию и для себя, и для команды в долгосрочной перспективе. Все эти вопросы… что делать? Кого слушать? Докторов, которые, несмотря ни на что, более осмотрительны, или тренера, который включает тебя в заявку, думая только о предстоящем матче. Плевать на завтрашний день, лишь бы сегодня выиграть!
В итоге против «Реджины» я всё-таки сыграл. В этом Манчини оказался прав – я забил им свой 15-й гол в сезоне и привёл команду к победе. Стало легче. Но это также означало, что клуб хотел, чтобы я играл и в следующих матчах. И я согласился. А что было делать? Больше уколов, больше болеутоляющих. Вокруг я всё время слышал: «Нам без Ибры никуда. Нельзя давать ему отдыхать». Не обвинишь ведь их. Как я уже говорил, я не был пациентом. Я был тем, кто вёл команду вперёд с самого первого дня. Было принято решение, что в ответном матче против «Ливерпуля» в Лиге чемпионов я также сыграю. И это было действительно важно, и для меня, и для команды.
Лига чемпионов стала навязчивой идеей. Я хотел выиграть этот проклятый турнир. Но из-за поражения в первом матче нам нужна была крупная победа, чтобы идти дальше. Мы очень усердно тренировались. Но игра снова не получилась. И у меня ничего не получилось. Я растранжирил много моментов, а на 50-й минуте удалили Бурдиссо.
Безнадёга. Мы играли жёстко, боролись, но это не помогало. С каждой минутой я ощущал, что это всё. Боль слишком сильная. Я убиваю себя. В конце концов, я еле-еле ушёл с поля, сильно хромая из-за непрекращающихся болей. Никогда это не забуду.
