Я - Златан - Ибрагимович Златан (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Ты сюда за часами пришел? — спросил я.
— Эээ, да, я…
Я встал, и я увидел его в полный рост. Он смутился. Думаю, он уже понял, кто перед ним стоит, но не кричал ничего в стиле «Да это же вы!» Хотя со мной такое сто раз уже бывало.
Люди при виде меня обычно чувствуют себя неловко, поэтому я стараюсь быть более открытым и доброжелательным. Я просил у него про работу, чем он вообще обычно занимается. В конце концов, я его разговорил, и мы начали болтать про Xbox. Ну что я могу сказать? Это было круто. Что-то новенькое.
Мои русенгордские товарищи — простые уличные парни, они всегда ходят толпами, и в этом нет ничего такого, я тоже там рос. Тем не менее, этот парняга был умен и предприимчив, он мыслил не так, как все. Он не мачо, конечно, ему не нужно было быть дерзким. Обычно я так близко людей не подпускаю. Я уже прочувствовал на себе, как бывает, если кто-то хочет просто нагло к тебе подмазаться, показывая, какой он весь из себя замечательный.
Между и этим парнем что-то такое промелькнуло, я сразу это почувствовал. Я сказал ему: «Я оставлю часы на ресепшн, и как только на моём счету появятся деньги, ты сможешь их забрать».
Через полчаса он перечислил наличку. Мы с ним контакт не теряли. Мы переписывались, болтали по телефону, однажды он даже приехал к нам в Милан. Он очень хорошо воспитанный шведский парень, всегда говорил «приятно познакомиться». Совсем не похож на моих русенгордских друзей. Но с Хеленой они поладили. Он ей вообще нравился, он же не бросал петарды в шашлычные! Он стал новым человеком в моей жизни. Хелена любит вспоминать нашу интернетную историю знакомства.
Помните Милен? Ту самую, где мы крали велики или катались на автобусе? Ведь это было не так-то и давно. Я часто думаю о тех временах. Не потому, что это происходило тогда, когда меня вот-вот должны были взять в основу. Так вот, там многое изменилось. Чего одни особняки на Лимхамнсваген (прим.пер. – улица в Мальмё) стоят! Они казались такими необъятными, особенно один из них, розовый, который был огромным, как замок. В те времена я и представить себе не мог людей, которые жили подобным образом. Должно быть, им хорошо жилось.
Я до сих пор так думаю. С такими людьми я не чувствовал себя неловко, как раз наоборот. Но я помнил всю ту боль, которая стояла за этим миром. Те чувства не забываются. Но я хотел показать, что я больше не тот пацан с Fido Dido из Русенгорда. Хотел показать, что я могу себе позволить иметь охренительный дом. Мы с Хеленой действительно хотели дом в Мальмё.
Мы не могли больше оставаться с мамой в Свагерторпе. У нас должен был появиться ещё один ребёнок. Я хотел, чтобы у нас был свой уголок. В общем, мы с Хеленой начали изучать варианты. Мы составили список из 10 лучших домов, и какой дом оказался на первом месте, как бы вы думали? Розовый дом на Лимхамнсваген, конечно, и не потому что, что это было моей давней мечтой. Этот дом был действительно потрясающим, самый лучший во всём Мальмё. Но была одна проблемка.
Там уже жили люди, и они ни в какую не хотели продавать дом. Ну а что поделаешь? Вот такой вот возник вопрос. Но мы сдаваться не собирались. Пожалуй, стоило сделать им предложение, от которого невозможно отказаться. Нет, я не собирался просить русенгордских парней устроить им тёмную. Всё должно было быть сделано изящно. Мы продолжали наседать. Однажды Хелена была в IKEA.
Она встретила там своего друга, и они поговорили как раз о розовом доме.
— О, так там живут мои хорошие друзья!
— Назначишь им встречу? Мы бы очень хотели с ними пообщаться.
— Что, серьёзно?
— Конечно, серьёзно.
Этот друг позвонил им, объяснил ситуацию, но они всё равно не собирались уступать. Уж так им нравилось там жить: и дом прекрасный, и соседи замечательные, и трава зелёная, и вид на Пляж Риберсборг, и на пролив Эресунн….ну и всё такое прочее. Но друг, следуя просьбе Хелены, объяснил им, что нас такой ответ не устраивает. Даже если они были настроены остаться там, мы были готовы заплатить любые, только давайте лично всё обсудим. В конце концов, разве не круто поболтать за чашкой кофе с Хеленой и Златаном? Не всем это, знаете ли, удаётся.
В общем, они всё-таки согласились. Я, конечно, понимал, что я должен их уговорить, всё же я не последний человек, но определенные сомнения у меня были. Когда я проходил через эти ворота, я чувствовал себя огромным и крохотным одновременно. Будто ребенок, который таращит глаза на дома, пробегая по Милен, и в то же время – звезда мирового масштаба. Сначала мы с Хеленой обошли дом вокруг, всё осмотрели. «Прекрасный дом, просто прекрасный, чудесное место». Я вёл себя очень вежливо. Но когда мы принялись за кофе, я уже не мог себя сдерживать.
— Мы здесь, потому что вы живете в нашем доме, — сказал я, и хозяин начал смеяться, думая, что я, разумеется, шучу. Типа шутка такая, как в кино всё. Но я продолжил:
— Можете, конечно, смеяться. Но я говорю абсолютно серьёзно. Я намереваюсь купить этот дом, вижу, вы здесь счастливы, но тем не менее.
Он, конечно, ответил, что он не продаётся ни в коем случае. Он был непреклонен. Хотя, он скорее блефовал. Тут всё, как на трансферном рынке. Своего рода игра. Он явно хотел определенную сумму, это по глазам было видно. Я объяснил ему, что не хочу заниматься вещами, в которых не соображаю. Я футболист, а не риелтор. Поэтому я пришлю человека, который с вами договорится.
Да не Мино, конечно, если вы уже успели так подумать. Я послал юриста. И не думайте, что я дурак и готов выбрасывать деньги на ветер, нет. Я был предельно осторожен, продумывал каждый шаг.
Я не просил его договориться любой ценой, ничего подобного. Я просил его договориться на наименьшую возможную сумму. Ну а мы сидели дома и ждали. Сидели. И ждали. Но тут раздался звонок.
— Они готовы продать его за 30 миллионов.
Ну, тут нечего было обсуждать. Мы купили его за эти 30 миллионов крон (прим.пер. – около 3 миллионов евро). И я держу пари, они были даже рады продать нам дом за такие деньги.
Всё получилось. Не за бесплатно, конечно. Мы заплатили, чтобы их оттуда выселить. Но это было только начало. Там ещё с ремонтом пришлось возиться. Мы хотели сделать стены в саду выше, но нам не разрешали. Тогда мы пошли на хитрость, и углубили фундамент в землю. Ну и ещё много всего такого. Мы тратили много денег, и соседи всегда искоса на нас поглядывали.
Дома в этом районе, как правило, передаются по наследству. Папочки платят бабки, поэтому никто из таких, как я, не мог туда перебраться. Там живет одна элита, и никто не сказал бы об этом доме, что он охренительный. Изысканный, шикарный – да, но не охренительный.
Но я хотел показать, что даже такой парень, как я, может себе это позволить. Для меня это было важно с самого начала, но я, конечно, понимал, что просто так никто не будет мне аплодировать. Однако я всё ещё был удивлён. «Они собираются сделать это? И вот это?» Они постоянно что-то такое несли, возмущались вечно. Но нам было плевать, мы этот дом переделали под себя.
Над этим работала Хелена. Она очень тщательно обустраивала дом, что-то заказывала из музеев, что-то ещё откуда-то. Я почти ничего не делал, у меня нет такого прям вкуса. Но была одна вещь, которую приобрел я. На красной стене в коридоре я повесил картину, где были две грязные ноги. Когда друзья приходили к нам, они всё время удивлялись:
— У вас такой прекрасный дом, тут так здорово! Но что это за хрень у вас на стене?
— Идиоты. Если бы не эти ноги, ничего этого бы не было.
«Нам без Ибры никуда. Нельзя давать ему отдыхать». Я — Златан. Часть тридцать пятая
Помню, как увидел его на тренировке. Приятное ощущение, когда что-то вопреки всем моим переездам из клуба в клуб не меняется. Я крикнул ему:
— Ты что, преследуешь меня?
— Ну да. Кому-то ведь надо следить, чтоб твой холодильник не пустовал.
— Но спать на твоём матраце я не буду!
— Будешь хорошо себя вести – тебе и не понадобится.
