Путеводитель по оркестру и его задворкам - Зисман Владимир Александрович (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗

На паспортном контроле в Иокогаме потребовались все усилия администрации театра, секретаря парторганизации, представителя отдела Министерства культуры, что на Лубянке, и многочисленных свидетелей, чтобы доказать, что эта бесформенная красная рожа и фотография в серпастом и молоткастом полиграфическом изделии одно и то же лицо. Можно сказать, лицо страны.

И Женя был не один. Другой не менее легендарный флейтист подсчитывал количество нот в партии флейты в разных произведениях, пытаясь доказать, что за одни спектакли он должен получать больше денег, а другие готов сыграть и за меньшие.

Сейчас флейтисты уже не те. Ох, не те! Почти.

Флейта у всех «деревяшек» вызывает чувство восхищения и зависти. Потому что у нее нет трости. Когда видишь, что время, которое требуется флейтисту для того, чтобы оторваться от игры в нарды на айфоне и вступить, меньше промежутка между замахом тесака Авраама над Исааком и рекомендацией ангела Божьего погодить, естественное чувство зависти появляется само собой. Потому что все остальные уже давно лижут и обсасывают свои трости и мундштуки.

А пиколка вообще входит во внутренний карман смокинга. Пиколка — потому, что piccolo, маленькая. Она самая маленькая и высокая из трех распространенных в оркестровой практике флейт (под третьей я подразумеваю альтовую флейту). И единственная деревянная, остальные — из металлических сплавов. Пиколка звучит в таком высоком диапазоне, что йотируется на октаву ниже, иначе запутаешься в добавочных линейках. Она довольно активно используется в оркестре. И у Римского-Корсакова, и у Шостаковича. Но, на мой взгляд, у пиколки есть два совершенно выдающихся, практически гениальных соло. Одно из них в балете Прокофьева «Ромео и Джульетта». Там есть номер «Джульетта одна». Она уже в крайнем состоянии ужаса, одиночества, безысходности. И вот звук пиколки frullato звучит, как будто изображая еле живой язычок пламени свечи, готовый в любую секунду исчезнуть.

А второе — из знаменитого марша «The Stars and Stripes Forever» Джона Сузы. Мы его как-то играли на бис в БЗК в симфонической версии. Удовольствие бешеное! А когда пиколист встает на соло — ну это ваще!

Кстати, играли лучше, чем американцы. И, судя по восторженному и изумленному выражению лица американского маэстро, лучше, чем он мечтал.

Флейта — это, некоторым образом, духовой инструмент по дефолту, без дополнительной темброво-понятийной окраски. Звук вообще. Как в «Шутке» Баха или в арии Нормы. Этакий архетип, как в «Послеполуденном отдыхе фавна» Дебюсси или «Мелодии» Глюка из «Орфея».

Если попросить назвать духовой инструмент, то первой на кончике языка оказывается флейта.

Такая же нежная и красивая, как арфа.

Недаром самое благостное, что можно себе представить, — это дуэт флейты и арфы.

Под бургундское Conti урожая 1934 года.

Английский рожок и гобой

Да, я играю на английском рожке. И именно поэтому в данной, написанной со всей страстью главе внимательный читатель увидит между строк невидимые миру слезы и непечатные выражения. Да, я играю на английском рожке — том самом, о котором мечтал господин Удря, учитель музыки и композитор с румынского полустанка из пьесы (а позже и фильма) «Безымянная звезда». Я вам даю честное слово: если бы у них там, в провинциальном городке, появился английский рожок, то именно он был бы главным героем фильма, а сам фильм был бы не о любви, а о геморрое, неврозах и целом наборе соматических и вегетативных отклонений от нормы. Не считая того, что некоторые русские выражения, которые необходимы для полноценного творчества, не имеют аналогов в румынском языке.

Вообще-то, красивое название «английский рожок» — это лингвистическая ошибка. Примерно такая же, какую совершили три старые швабры из Фрунзенского райкома партии, если не ошибаюсь, году примерно в 1982-м.

Три мойры, сидевшие передо мной в райкоме партии на собеседовании перед гастролями в ГДР, возможно, когда-то были грациями. Во времена Плеханова, вряд ли позже. В 1982 году восстановить лицо по их черепу, как это ловко выходило у профессора Герасимова с черепом Ивана Грозного, было уже не под силу никому. Хотя и при жизни они не были красавицами. Максимум как Клара Цеткин и Роза Люксембург.

Их задача была выяснить, достоин ли я ехать на гастроли за границу, моя — ответить правильно на их идиотские вопросы и оказаться в ГДР. Количество республик СССР, орденов у комсомола и их ассортимент, а также цели и задачи уж теперь не припомню чьи у нас разногласий не вызвали. Вечно живые поинтересовались, на чем я играю. Я сказал, что на английском рожке. И получил сбивающий с ног вопрос: «А что вы можете сказать о Золотом кольце?»

Действительно, после Олимпиады появилось пиво в жестяных банках «Золотое кольцо». Но что-то мне подсказывало, что они имеют в виду не пиво. В райкоме партии мозги работают быстро. Особенно когда хочется в ГДР. Я понял, что для них английский рожок и валдайский колокольчик приблизительно одно и то же. Про пиво говорить не стал — поздно им пиво пить.

Незначительные разногласия у нас вышли только по вопросу о количестве симфоний у Шостаковича. Я был уверен, что их пятнадцать. Они сказали, что, по их сведениям, симфоний двадцать две. Возражать я не стал. У меня были на тот момент совершенно другие цели.

Английский рожок ни к рожку, ни к Англии никакого отношения не имеет. Это просто альтовый гобой. Все остальное — непереводимая игра слов. Как с французским рожком (см. Валторны).

Английский рожок — член семьи родственных инструментов, отличающихся друг от друга, как ключи на 10, на 14 и на 18. Есть редкий вариант на 24. Он называется геккельфон, придуман в начале XX века, и его пару раз использовал Рихард Штраус в «Саломее» и «Электре». Как правило, ввиду его физического отсутствия, партию геккельфона исполняют на фаготе.

Так вот. По моим представлениям и здравому смыслу, эта штука играть вообще не должна.

В моем рожке я насчитал двадцать четыре дырки, не считая входного и выходного отверстия. Для того чтобы все работало как положено, все они должны при необходимости герметично закрываться соответствующими клапанами. Проще говоря, плоская пробка должна по всей поверхности прилегать к краям дырки. Некоторые отверстия закрываются клапанами, на которые непосредственно нажимаешь пальцем. В них тоже есть отверстия, и в этом случае герметичность обеспечивает подушечка пальца. Однажды я долго не мог понять, почему не берутся ноты, и после получаса мучений выяснил, что пластырь, наклеенный на пораненный палец, пропускает воздух.

Простейшее сравнение количества дырок в инструменте и пальцев на руках однозначно приводит к мысли о некоторой механической системе, с помощью которой девятью пальцами (потому что на одном из них висит весь инструмент, и он к музыке отношения не имеет) можно открыть и закрыть 24 отверстия. В самых разнообразных сочетаниях.

Английский рожок с точки зрения механика или часовщика — это сложнейшая механическая система передач с десятками регулировочных винтиков, которые определяют ход клапанов, их синхронную деятельность с микронными допусками; а также пружинки, подушечки, пробочные прокладочки и бог знает что еще. И это все вместе взятое должно каким-то загадочным образом надежно работать. Теперь вы поймете, почему я наорал на несчастного белорусского таможенника, который потребовал вынуть ось, на которой все это сидит, только потому, видите ли, что у него возникло подозрение, что она золотая, а я тут от нечего делать занимаюсь мелкой контрабандой. Я орал не со зла, а от ужаса, потому что знаю, сколько разных маленьких деталек образуется, если вывернуть длинный винт, вокруг которого все это безобразие вращается. И обратная сборка отнюдь не гарантирует полной обратимости процесса. От моей искренности белорус заткнулся.