Русская революция на Украине - Махно Нестор Иванович (книги онлайн .txt) 📗
Часов в 9 вечера я послал в Гуляй-Поле в штаб и копию Рев. Комитету телефонограмму-предупреждение, что я задержался на неопределенное время.
А в 12 часов ночи я получил сообщение из Полог через Цареконстантиновку, что Гуляй-Поле предательски сдано немцам и шедшим с ними, в качестве разведчиков, отрядам Центральной Рады.
Этому странному сообщению я не поверил: на нем не было никакой подписи. Однако, в час ночи, я связался с телефонной станцией Пологи, запросил: от них ли следовала для меня телеграмма в 12 часов? Получили ответ телефонистки: «Да. Ко мне зашли два вооруженных молодых парня, и один из них передал полученную вами телефонограмму. Подпись отказался дать».
Я попытался связаться с Гуляй Полем, но получил ответ, что Гуляй-Поле не отвечает. Я собираюсь к выезду в Гуляй-Поле, но в это время штаб Белинкевича прислал мне сведение о том, что штаб Егорова находится на станции Волноваха. Расстояние недалекое, — в 45-50 верстах от стан. Цареконстантиновка. Я направляюсь на Волноваху.
Но за это время штаб Егорова снялся и направился на ст. Доля. Я начал справляться по телеграфу: надолго ли задержится на этой станции штаб Егорова? Ответ получил, что штаб Егорова взял направление на г. Таганрог.
Я бросаю аппарат и выхожу к паровозу. В это время подходит к станции штабной эшелон Белинкевича. Из него выскакивает мой племянник (сын старшего моего брата) Фома, с растерянным видом и подает мне письмо. Быстро разрываю конверт. Вижу: письмо с запозданием. Читаю:
«Нестор Иванович. Как только ты выехал из Гуляй-Поля, Тихон Бык с несколькими шовинистами выехал из Гуляй Поля тоже… В Гуляй-Поле носится молва двоякого рода: одни предполагают, что они выехали по твоим следам, чтобы предательски убить тебя… На всякий случай будь осторожен на обратном пути, в особенности на Пологовской станции. Другие же предполагают, что Т. Бык выехал в качестве тайной делегации от Гуляй-Поля навстречу немецким войскам. Я посылал двух наших друзей к Быку домой. Жена сказала, что он уехал к родичам на два дня… Сейчас, когда я пишу эти строки тебе, мне сообщили, что в Гуляй Поле прибыла какая то делегация от отрядов Центральной Рады и немецкого командования. Но пока что скрывается, к народу не показывается. Я принял все меры, что бы схватить эту делегацию… Но не знаю, удастся ли. Приезжай скорее ты сам. Без тебя здесь грустно и тяжело….
Подпись: Твой, неизменно твой Б. Веретельник. 15 апр.».
Я начал тут же расспрашивать племянника о Гуляй Поле, но от усталости почувствовал нервность, и голос мой дрогнул, и я, закрыв глаза, опустился на скамейку, маша рукой племяннику в знак отказа выслушивать его… А спустя несколько минут, я сел в свой вагон и тронулся обратно по направлению Цареконстантиновка — Пологи — Гуляй Поле.
По дороге от Волновахи до Царевоконстантиновки вследствие отступления красногвардейских эшелонов я задержался на разных станциях лишних часа три-четыре… А по приезде на станцию Царевоконстантиновка мне принесли из Гуляйполя новые сведения, более тревожные.
Читаю:
«Дорогой Нестор Иванович. Ночью под 16 апреля отряд анархистов ложным распоряжением за твоей подписью отозван из-под Чаплина и в дороге разоружен. В Гуляй-Поле все наши товарищи, все члены революционного комитета, Совет крестьянских и рабочих депутатов, арестованы. И сидят в ожидании выдачи их немецкому командованию и командованию Центральной рады для казни. Изменой руководят шовинисты А. Волох, Ив. Волков, Осип Соловей, начальник артиллерии В. Шаровский и другие. За три часа перед тем, как начали нас арестовывать, дежурной ротой по гарнизону была назначена еврейская (или центральная) рота. Подлые негодяи обманным образом заставили еврейскую роту исполнить гнусное дело. При аресте нас всех обезоружили и даже толкали прикладами. Кое-кто из нас отстреливался. Говорят буржуазия злорадствует. Нашего друга, Алексея Марченко, пытались арестовать сами руководители изменой, но он не дался. Тогда был послан взвод молодых еврейских парней. Он дал им отстрел, бросил две или три бомбы в них и скрылся. Однако, в 15 верстах от Гуляй Поля задержан евреями колонии Межиричи (№4) и привезен в Гуляй Поле в штаб измены. Передают, что среди крестьян настроение подавленное. К евреям ненависть за их поведение. Передаю это письмо тебе для сведения, через часового Ш., указав ему через кого доставить его тебе. Если получишь, спеши с каким-либо отрядом на выручку.
Неизменно твой Б. Веретельник.
16 апреля. 9 часов дня».
В то время как я читал это письмо от товарища Веретельника, на станцию Царевоконстантиновка подошел отряд Марии Никифоровой. Я сообщил ей о случившемся в Гуляй-Поле. Она сейчас же вызвала к аппарату командира красногвардейского отряда некоего матроса Полупанова, который в это время завязал бой с мариупольскими якобы «белогвардейскими» голодными инвалидами. Никифорова предложила ему вернуться на Царевоконстантиновку, чтобы вместе повести наступление на Гуляй-Поле.
Матрос Полупанов ответил, что он не может возвратиться назад, и посоветовал Никифоровой поспешить выбраться из района Цареконстантиновка — Пологи: в противном случае немцы отрежут ей отступление.
Однако, вслед за отрядом М. Никифоровой на Цареконстантиновку прибыл отряд матроса Степанова, а затем двухэшелонный конно-пехотный отряд Петренки (сибирский отряд). Из них отряд матроса Степанова на предложение М. Никифоровой вернуться в Пологи, а там спешиться и подойти под прикрытием двух автоброневиков на Гуляй Поле, заявил, что он прицепил к своему эшелону много вагонов с беженцами, за которых он ответственен перед начальником резервных красных войск «Юга России» — тов. Белинкевичем, а потому, он будет продвигаться поближе к Таганрогу. Действительно, он тотчас же уехал далее.
Никифорова и Петренко (командир сибирского отряда) решили вернуться на Пологи и силою занять Гуляй-Поле, чтобы освободить в нем всех арестованных анархистов и беспартийных революционеров, а также вывести обманутые вооруженные силы крестьян, если они пожелают, или увезти оружие, чтобы оно не досталось немцам.
За то время, пока эти командиры подготовляли свои отряды, а я метался по перрону, рвал на голове волосы и проклинал себя за то, что выслал из Гуляйполя на фронт первым отряд, организованный нашей группой, я получил третье письмо от товарища Веретельника.
В нем он сообщал мне:
«Дорогой друг Нестор Иванович, подлые руководители измены чего-то испугались и освободили меня и товарища Горева с условием, правда, не выезжать из Гуляйполя. Мы, я и Горев, воспользовались случаем и устроили по сотням, в каждой роте и с участием стариков крестьян, митинг. В своих постановлениях крестьяне требуют от штаба измены немедленного освобождения всех арестованных, и в первую очередь анархистов. Наши товарищи все освобождаются. Многие из еврейской молодежи и все буржуи, за исключением М. Е. Гельбуха и Леви [4], несмотря на то, что их никто не трогает (наши товарищи ведь сознают, что руководители измены их с целью обманули, чтобы устроить затем над ними погром), однако, они, боясь мести, все куда-то разбегаются.
Немцы приближаются к Гуляйполю. Наши товарищи группами скрываются. Крестьяне и рабочие спешно прячут винтовки, пулеметы и патроны и уезжают — кто в поле, кто в другие села.
Я с несколькими друзьями думал задержаться до последней минуты в Гуляй-Поле. Может быть, удастся убить Льва Шнейдера. Он во время ареста наших товарищей в бюро группы заскочил первый с гайдамаками в бюро, порвал знамена; порвал, потоптал портреты Кропоткина, Бакунина, Саши Семенюты. Этот позорный поступок его видели многие рабочие, крестьяне и крестьянки.
Я сам не видел еще Льва Шнейдера, но от многих уже слыхал, какую подлую речь держал он перед гайдамаками. Правда, об этом будем говорить после. Смотри не вскочи в лапы немцев. Лучше воздержись от приезда в Гуляй-Поле. Теперь ты не поправишь здесь нашего дела: немцы заняли города Орехов и Покровское. Через два-три часа будут, вероятно, в Гуляй-Поле.
Мы тебя найдем.
Пока же будь осторожен.
Неизменно твой Б. Веретельник
16 апреля 3 часа дня».
4
Оба богатые, но честные евреи, все время революции придерживались в своей жизни постановлений всеобщих сходов-собраний трудящихся. Сознавали вину старого прошлого царско-помещичьего режима.
