Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - Франк Вольфганг (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗

Он снова обратился к Герингу за помощью, но рейхсмаршал не вселил в него особых надежд. Тот упомянул о самолете «BV-222», который собирался выйти с завода не раньше октября 1943 года, и о «Ме-264», который, по словам Геринга, мог бы бомбить и Америку. Но когда Дениц упомянул о срочной необходимости в прикрытии истребителями Бискайского залива и нанесении ударов со стороны люфтваффе по базам британского командования зоны проливов, Геринг ограничился лишь неопределенными обещаниями, которые, как знал Дениц из предыдущего опыта, не имели никакой цены.

В Берлин он вернулся с пустыми руками, чтобы снова бороться с ежедневными угрозами со стороны авианосцев противника, воздушными патрулями над Бискайским заливом, новыми и более мощными глубинными бомбами противника. Он в это время не знал о секретном решении Союзников, принятом в Касабланке в январе 1943 года, о придании приоритета борьбе с немецкими подводными лодками. Это решение явилось красноречивым признанием того факта, что, пока Союзники не преодолеют подводную опасность, они не могут надеяться на конечную победу. На тот момент еще не было значительных признаков того, что эта опасность может быть преодолена.

В штормовые февральские дни продолжались схватки между «волчьими стаями» и североатлантическими конвоями Союзников. В одну из особенно штормовых ночей Мюнних на «U-187», новой лодке, только три неделе как вступившей в строй и прибывшей на позицию из Киля, обнаружил конвой, разбросанный штормом по большой площади: 64 транспорта рассеялись по акватории площадью примерно в пятьдесят квадратных миль. Несмотря на крайне неблагоприятные погодные условия, Мюнних «зацепился» за край конвоя и держался за ним двое суток, посылая сигналы, в результате чего к конвою подтянулось еще двадцать лодок. Это был классический пример уроков, преподанных в школе тактического мастерства Готенхафена двумя ветеранами-подводниками – Топпом и Зуреном, которые в балтийских условиях учили тому, что может случиться в Атлантике. В ту ночь были потоплены девять судов, но три лодки – и среди них «U-187» – так и не вышли в эфир на следующее утро. [97]

Потери в феврале, как признают британцы, возросли до 63 судов водоизмещением примерно в 360 000 тонн – цифры небольшие по сравнению с прошедшим ноябрем, но выше январских на 160 000 тонн. А вот в марте подводные лодки достигли пика успехов, превзойдя, как считалось, миллионную отметку.

Цифры, которые стали доступными после войны, показывают, что потери Союзников были гораздо ниже. Помимо общей для всей войн тенденции преувеличивать в пылу борьбы успехи, здесь следует учитывать и тот факт, что в ходе войны противолодочная оборона Союзников все время совершенствовалась, и поэтому командирам подводных лодок становилось все труднее наблюдать за результатами своих атак, особенно когда сразу несколько лодок атаковало конвой. После проведения атаки главной задачей подводной лодки было уйти от опасного преследования эсминцев эскорта. Обычно единственным свидетельством успешной атаки являлся звук взрыва торпеды. Иногда два или более командиров докладывали о победе, хотя потом оказывалось, что это была одна и та же цель. Просто каждый считал, что его выпущенная торпеда поразила цель. Дениц был в курсе этих факторов, и выдаваемые им цифры содержали некоторые скидки – не всегда адекватные – с заявленных и преувеличенных данных. Он сопротивлялся давлению со стороны министерства пропаганды давать побольше цифры, ибо уподоблял командование подводным флотом «хорошей деловой фирме, которая должна придерживаться правдивой статистики».

С 10 по 13 марта группа подводных лодок с кодовым названием «Нойланд», действуя на основе информации, полученной в результате расшифрованных сообщений, обнаружила и атаковала конвои «SC-121» и «HX-228», потопив ряд судов. Поскольку на всех лодках вполне хватало топлива и торпед, они были разделены на две группы, «Штюрмер» и «Дрэнгер», [98] поскольку служба радиоперехвата сообщила о третьем конвое, «HX-229», который вечером 13 марта находился в центре Атлантического океана и держал курс на восток. Группе «Дрэнгер» было приказано атаковать конвой, а группе «Штюрмер» и еще одной, «Раубграф», – искать конвой «SC-122», который также засекла служба радиоперехвата.

Утром 15 марта одна из лодок группы «Раубграф» сообщила, что обнаружила конвой – в тот самый момент, когда расшифрованный радиосигнал противника поступил командованию подводного флота. И тут возникла совершенно новая ситуация, после того как стало ясно, что конвой «SC-122» из Галифакса, который было приказано атаковать группе «Дрэнгер», на самом деле идет не на восток, а к восточному берегу Ньюфаундленда, чтобы обойти опасный район. Поэтому группе «Дрэнгер» было приказано соединиться силами с группами «Штюрмер» и «Раубграф» – что составляло вместе около сорока лодок – и атаковать. К полудню первая лодка из группы «Раубграф» сообщила об обнаружении конвоя Галифакс, и к вечеру к конвою подошли еще восемь лодок, тремя из которых командовали весьма опытные командиры.

Тут и начинались неприятности. Через три дня приходила пора полнолуния, луна уже висела в небе, как яркий фонарь. И командующий британским конвоем, и командиры лодок посылали проклятия в адрес небесного тела. Силуэты судов представляли собой яркую картину, но и немцам приходилось держаться подальше от конвоя и выпускать торпеды с большей дистанции.

Тем не менее подводники решительно использовали любой шанс, и к рассвету 17 марта «SC-122» потерял четырнадцать судов водоизмещением в 90 000 тонн и еще шесть судов были серьезно повреждены. Днем подошли лодки из групп «Штюрмер» и «Раубграф», и были уничтожены еще двенадцать судов. В течение пяти последующих дней примерно тридцать лодок терзали конвой и каждую ночь топили еще несколько транспортов. Ночью 18 марта штаб-квартира получила сообщение, что примерно в 120 милях от «SC-122» идет другой конвой. Лодкам приказали действовать и против этого конвоя. Однако к вечеру следующего дня все лодки, кроме одной, потеряли контакт с конвоями и тщетно разыскивали их в условиях штормового моря. В конце концов единственная лодка, зацепившаяся за конвой, навела на него и другие, и стая из примерно двадцати четырех лодок с рычанием бросилась по следу. После двух дней тяжелых сражений против вездесущих вражеских самолетов и кораблей эскорта лодки получили приказ прекратить операцию. Луна сияла в полную силу, и продолжать операцию стало неразумно.

Рапорт командования подводного флота по результатам этой трехдневной операции заканчивается словами: «Всего потоплено 32 транспорта водоизмещением 186 000 тонн и один эсминец, [99] отмечены попадания еще в девять судов. Это самый большой успех, достигнутый когда-либо в сражении против конвоя. Заслуживает быть отмеченным тот факт, что примерно половина всех участвовавших лодок имела по крайней мере одно попадание».

К концу марта было потеряно пятнадцать лодок по сравнению с девятнадцатью в феврале. Это составляло 13,4 процента сил, находившихся в море, что несколько превышало цифры потерь, считавшиеся неприемлемыми в этот период войны.

В этом же месяце шесть больших крейсерских лодок впервые начали действовать в Индийском океане, у Мадагаскара, с базы в Пинанге, [100] предоставленной японцами. К ним в конце периода муссонных дождей должна была присоединиться группа лодок серии IXc. В этом же месяце поступила на вооружение давно ожидавшаяся торпеда для борьбы с эсминцами. Она была с успехом применена в операции против конвоев «SC-121» и «HX-228».

После мартовского пика, временно оцененного в миллион тонн, [101] потери противника упали в апреле до пятидесяти шести судов водоизмещением в 328 000 тонн. В апреле от лодок в море поступили тревожащие сообщения, что их пассивным радарам часто не удается предупредить их о приближении самолетов противника. Может, у «Метокса» была «мертвая зона»? Или противник использовал частоты вне диапазона работы «Метокса»? Дениц собрал лучшие умы промышленности и науки и прямо заявил им, что если не будет найдено противоядие, то подводная война будет проиграна. После этого был создан комитет под председательством профессора Кюпфмюллера.