Обо всем по порядку. Репортаж о репортаже - Филатов Лев Иванович (читать книги без сокращений .txt) 📗
А игра Круиффа — хотя и было ясно наперед, что снять с него копию, пустить его под копирку невозможно, да и не нужно, — останется надолго образцом, по которому можно сверять игру не обязательно звезд, но и рядовых мастеров, отыскивая не похожесть, а принципиальное повторение.
Следующий чемпионат, аргентинский, заставил задуматься над новым явлением. Так повелось, что с 1958 года, как только приближалось время очередного чемпионата, наибольшее любопытство вызывали сообщения из бразильского лагеря. Три победы, завершившиеся тем, что «Золотая богиня» была навечно увезена в сейфы Рио-де-Жанейро, создали сборной Бразилии неслыханную репутацию. Перед ее победами и блеском ее игры склонялись самые гордые головы. Неудачи других достаточно известных команд на чемпионатах тут же забывались, когда же неудача подстерегала бразильцев, ее обсуждала на все лады пресса всего мира не один месяц и не один год. Бразильцы были завоевателями в том, должно быть, единственно приятном значении этого слова, когда оно несет не беду, а удовольствие и благодарность. И когда они не доходили до вершины, это комментировалось не как закономерность или отступление, на первый план выходили побочные причины: просчеты тренера, травмы игроков, внутренние распри, финансовые неурядицы, роковые случайности. Первенство в футбольной одаренности не оспаривалось. Так было и в 1966, и в 1974, и в 1978 годах, замечу наперед, что и в 1982, и 1986 годах. И это не было всеобщим ослеплением, низкопоклонством, гипнозом, традиционным мышлением. Бразильцы, и не добираясь до главного приза, успевали восхитить аудиторию, оставить ее под впечатлением незаслуженности своей неудачи, вызвать сочувствие и симпатии.
И всегда были наперечет команды, которым можно было бы со спокойной совестью предсказать большую удачу, игра которых просилась бы в образец. Большинство участников чемпионата проходили по его сцене незамеченными.
Аргентинский чемпионат 1978 года заставил смотреть во все глаза, не дожидаясь финала, там интересных, играющих классно команд оказалось больше, чем можно было предположить, больше, чем бывало на прошлых чемпионатах. Редакция мои маршруты не контролировала, я мог выбирать какие угодно матчи и писать о чем душе угодно. Благодаря этой свободе, я повидал команды Венгрии, Австрии, Испании, Франции, Швеции, Италии, ФРГ, Бразилии, Голландии, Аргентины на стадионах, да и все остальные в пресс- центре — по телевидению. И хотя чемпионат этот был пятым, на который меня командировали, он оказался сложнее для выводов, чем остальные. Впечатления дробились, как отражение солнца на водной зыби. Так называемых проходных матчей не было, едва ли не каждая команда предлагала собственное истолкование господствовавших тогда идей. Впереди — по игре — оказались не одна-две команды, как прежде, а несколько, и то, что неумолимый турнирный нож отсекал их одну за другой, вызывало сожаление.
Царственные бразильцы ни разу не проиграли, и в этом выразились их ловкость, помогавшая выпутываться из головоломных ситуаций, их интуитивное, в детстве приобретенное понимание игры. Однако в свои наступательные операции они не вкладывали вдохновения и азарта, словно ожидая, что удача явится сама в награду за виртуозность. От своих великих предшественников эти бразильцы унаследовали шикарные внешние манеры, но духом борьбы пренебрегли. Как это ни чудовищно, ни оскорбительно звучит по отношению к бразильской сборной, но она по всему своему поведению была оборонческой. Вот уж чего никто не мог предположить! Ее третье призовое место не отвлекло наблюдателей от более чем странного превращения. Мне думается, бразильцы пустились на наивную попытку сыграть на чемпионате в европейской манере, «по-научному». Но это был не их футбол, не родной. Какие-то иностранные бразильцы! Их не признали ни на стадионах Аргентины, ни тем более на родине — маскарад не удался.
Общее впечатление о чемпионате сложилось быстро и в оптимистическом духе: футбол хорош, борьба нешуточная, никто ни перед кем шапку не ломает. И вдруг диссонанс: Италия — ФРГ. Немцы предложили образчик примитивного, отсталого футбола. Махнув рукой на свое звание чемпионов мира, они запрограммировались на нулевую ничью. Оставив на всякий случай впереди одного форварда, Фишера, они занялись мельничной работой, жерновами спрессованной обороны перемалывали наступление итальянцев. Искомая ничья и очко были добыты. Вскинулся, зашумел, сердито застрекотал клавишами машинок всесветный пресс-центр. Сборной ФРГ не простили, в том числе и журналисты ее страны, добровольного ухода от игры самостоятельной, которая только и может принести признание. Такая дружная реакция мировой прессы показала, что представление о большом футболе несовместимо с опасливой, перестраховочной линией поведения, с поисками половинчатых шансов. Такую реакцию видеть было приятно, она подтверждала, что и ты у себя дома не белая ворона.
На том чемпионате мне пришлось давать интервью. И очень трудное. Ко мне то и дело обращались в пресс-центре с вопросом: «Что у вас происходит?» — имея в виду, что советская сборная уже второй чемпионат пропускает. Я пожимал плечами, отшучивался, переводил разговор на другое, в общем актерствовал. Но один журналист, из Швейцарии, вцепился в меня как клещ. Человек в возрасте, с розовым лицом, обрамленным сединой, он отверг шуточки и солидно, по-деловому попросил дать ему интервью. На следующий день он отыскал меня, с ним был переводчик, нашли тихий уголок, и деваться было некуда. Да в конце концов существует профессиональная солидарность, в пресс-центре принято помогать друг другу.
Сразу выяснилось, что мой собеседник знает все, что служит поводом для интервью. Знатоками я не решился бы назвать всех, кто носит значок прессы, немало и случайной публики. Но есть знатоки. Это люди, следящие за футболом в мировом масштабе, энциклопедисты, располагающие обширным досье, с широким кругом знакомств, они с усталой скептической улыбкой отвергают возможность каких-либо симпатий, кроме совершенно объективных, заслуженных — по достоинству игры. Это считается высшим классом поведения и работы. Они не суетятся, не гоняются за сенсациями и слухами, не ходят на пресс- конференции слушать тренеров после матчей, живут своим- умом, следуют собственной программе. Вот такому знатоку и потребовалось запастись сведениями о советском футболе, несмотря на то, что он не был представлен на чемпионате.
Журналисту из Швейцарии было известно, что в отборочном турнире наша сборная проиграла венграм в Будапеште и грекам в Салониках, что и не позволило ей приехать на чемпионат. Он помнил, видел воочию проигрыш наших в 1970 году уругвайцам и, упомянув о нем, покачал головой. Были названы и неудачи наших олимпийцев в 1972 и 1976 годах. И то, что нашей команды не было в заключительных матчах чемпионата Европы 1976 года. Он сослался на матч ФРГ — СССР в Брюсселе, финальный чемпионата Европы, проигранный 0:3, и опять покачал головой.
Второе место, занятое в том розыгрыше, мы вправе числить среди заслуг, что и делаем, составляя исторические хроники. Но собеседник был не промах, он призвал в свидетели тот финал, потому что слишком легко, не в пример прошлым встречам этих же команд, была переиграна наша сборная. Он даже — и это меня удивило — знал, что у нас в чемпионате страны с этого года введен лимит ничьих, и знал, по каким причинам. Выговорив всю эту информацию, видимо, для того чтобы не заниматься фактами, он и задал свой единственный вопрос: «Как вы все это объясняете?» Дальше я видел его розовый лоб, склоненный над листом бумаги, и бесстрастные глаза изготовившегося переводчика.
Я признал, что семидесятые годы наш футбол переживает трудно, что он потерял ранее забронированное место и что наша пресса сейчас тем и занимается, что ищет причины. Я говорил намеренно медленно, как будто диктовал, по фразе, по слову. Сидя над бумагой, какую-нибудь фразу переделаешь несколько раз, пока она тебя не устроит, а тут сказал — и возврата нет. На всю жизнь запомнил один фокус. Писал я для «Франс- футбола» и выразился так: «Не каждый год удается увидеть всех лучших мастеров». Что может быть безобиднее? А там, в редакции, ее перевели следующим образом: «Не каждый год советским журналистам удается увидеть всех лучших мастеров». Ловко сработано, и не придерешься.
