Безбилетный пассажир - Данелия Георгий Николаевич (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Все эти идиотские приключения с бюстом Ленина напомнили мне «Полоцк» с его капитаном и боцманом… И мне захотелось снять такой фильм: стоит никому не нужный корабль, с него все воруют, на место украденного ставят лозунги; украли и собственный якорь. Положили его на прогнившую палубу, он ее продавил, упал на днище, пробил днище — и корабль пошел на дно. Команда прыгнула в воду и поплыла к берегу.
Позвонил Конецкому. Ему идея понравилась. Он приехал в Москву писать сценарий, остановился у меня. И мы придумали хороший финал: когда корабль пошел на дно и матросы спрыгнули, капитан надел парадный китель с орденами, вышел на мостик и взял под козырек. Но когда вода дошла капитану до горла, движение остановилось: корабль килем встал на грунт. И посреди моря из воды торчит голова в фуражке с рукой под козырек. (Это все я потом использовал в фильме «Фортуна».)
Вечером мы с Конецким пошли ужинать в ресторан Дома литераторов: там в те времена собирались молодые гениальные писатели. (Не гениальных не было.) Сели. Заказали. К нам подсел писатель Юрий Казаков, друг Конецкого. Конецкий предложил взять его в соавторы:
— Вот в итальянских фильмах сценаристов — как собак нерезаных, по семь штук.
— Если он согласен, я — за, — сказал я.
— А актер Филиппов сниматься будет? — спросил Казаков.
— Будет.
И он согласился.
Дальше, когда заговорили о кино, у меня появилось подозрение, что Казаков за всю жизнь видел всего один фильм — «Карнавальная ночь».
Потом к нам подсел писатель Василий Аксенов. И Конецкий его тоже позвал в соавторы. А потом к нам подошел сценарист Валентин Ежов и, узнав, что мы собираемся вчетвером писать сценарий, сказал:
— Три прозаика и один режиссер. А кто сценарий будет писать?
Пригласили и Ежова.
Снимать фильм решили в Одессе — там тепло. И сценарий договорились писать там. И дали слово — пока не поставим слово «конец», никто ни грамма не пьет.
На следующий день все впятером поехали к директору «Мосфильма». Директор одобрил нашу инициативу коллективной работы, заключил с нами договор и позвонил в бухгалтерию, чтобы нам сегодня же выплатили аванс.
На сей раз нас никто не командировал, мы приехали в Одессу за свой счет. В гостиницу устроились с большим трудом — получили одну большую комнату на пятерых в гостинице «Красная» (и то только потому, что Ежов был лауреатом Ленинской премии). Естественно, все были недовольны. Ворчали: «На кой черт они привезли режиссера, если он даже о гостинице позаботиться не может».
Устроились, пошли в ресторан обедать. Казаков хотел заказать сто грамм, я постучал по столу пальцем, напоминая о договоре: пока не поставим точку, не пьем.
— А чего тогда сидим? — сказал Казаков. — Давайте работать.
— Давай, — сказал Конецкий. — Какие у тебя предложения?
Казаков сказал, что он в сценариях ничего не понимает и поэтому напишет отступления — как смеялось море, как пахли доски, как горела лучина… Чем больше будет страниц, тем больше заплатят. Я объяснил, что сценарий по страницам не оплачивается. Нам подписали максимум и больше не дадут.
— А мы в журнале напечатаем, — сказал Казаков.
Аксенов предложил сделать историю капитана и корабля второстепенной, и ввести внучку капитана, жениха внучки, и центром сюжета сделать конфликт поколений. (Василий Аксенов был самым модным у молодежи писателем.)
— Что, так и будет эта внучка в шлюпке между кораблем и берегом мотаться? — спросил Конецкий.
— Ну пусть корабль не на рейде, а у причала стоит.
— А якорь? А голова в фуражке? Мы же заявку подали с таким сюжетом.
— Ну, раз подали, давай писать ту, — пожал плечами Аксенов. — Вы спрашивали о предложениях, я и сказал.
— Валя, а ты что скажешь? — спросил я Ежова.
— Я думаю, что все должно быть в меру, — сказал Валя. — Я понимаю, дали слово не пить — не пьем. И это нормально. Но начало работы надо отметить! Мы ж православные люди.
И на этом все согласились.
Вечером в нашем номере за столом сидели: польский эстрадный квартет, матросы китобойной флотилии «Слава», Нани Брегвадзе, (она гастролировала в Одессе и остановилась в нашей гостинице), братья Минц — циркачи из Майкопа, поклонницы Аксенова, поклонники Казакова и Конецкого, Петр Тодоровский с гитарой (он тогда жил в Одессе) и кинорежиссер Юрий Чулюкин — блестящий чечеточник…
На третий день меня разбудил телефонный звонок: по почте пришла бандероль на мое имя, надо забрать ее внизу. Спустился, взял, вернулся в номер.
Православные соавторы спят по своим койкам. Я отодвинул остатки вчерашнего пиршества, положил бандероль на стол, распаковал. Там был сценарий и конверт. В конверте записка: «Уважаемый Георгий Николаевич. Прошу ознакомиться с режиссерским сценарием „Девчонки с юга“, (авторы Нусинов и Лунгин, режиссеры Абдылдаев и Гуревич) и сообщить ваше мнение. Главный редактор Госкино Дымшиц».
(До отъезда я согласился быть художественным руководителем этого фильма.)
Читать сценарий мне было не по силам. Решил отделаться общими словами. Я поставил на стол пишущую машинку, вставил чистый лист и быстро стал печатать: «Уважаемый Александр Львович! Ознакомившись с режиссерским сценарием „Девчонки с юга“ (Авторы Нусинов и Лунгин. Режиссеры Абдылдаев и Гуревич), я…» Дальше застопорилось.
Стук машинки разбудил соавторов. Казаков посмотрел в окно и сказал:
— Голуби спят, на хер…
— Бунин ты, Юра, — сказал Ежов. — Чехов!
Юрия Казакова критика называла «современным Буниным», и портреты его за рубежом печатались в журналах рядом с английской королевой.
— Который час? — спросил Конецкий.
— Восемь.
— Пора на Привоз за копченой ставридой ехать.
На следующее утро я хотел прочитать сценарий «Девчонки с Юга», опять не смог. Начал печатать и опять застрял на том же месте…
В итоге я отправил телеграфом на имя Дымшица такой отзыв:
«Уважаемый Александр Львович! Ознакомившись с режиссерским сценарием „Девчонки с юга“, (авторы Нусинов и Лунгин, режиссеры Абдылдаев и Гуревич), я всю неделю пью ваше здоровье. Ваш Георгий Данелия». (К счастью для меня, Дымшица через месяц куда-то перевели.)
Но все на свете кончается и веселье тоже. И мы опять сели за стол совещаться. Ежов попросил напомнить сюжет. Я рассказал еще раз.
Казаков сказал, что он в кино ничего не понимает и напишет отступления.
Аксенов сказал, что раз договор подписали, надо работать.
А Ежов сказал, что все хорошо в меру. Уже почти сутки постимся…
…Первым улетел Аксенов — в Калининград, к маме. За ним — Юрий Казаков, в Алма-Ату, переводить очень толстый роман с казахского на русский. Потом Конецкого вызвали в Ленинград на партсобрание. (Он подписал письмо в чью-то защиту, и теперь ему надо было получить выговор.)
Мы с Ежовым проводили Конецкого, заплатили за гостиницу — за номер, за телефон, за разбитую люстру (ее разбили братья Минц из Майкопа, когда показывали свое мастерство — жонглировали пустыми пивными бутылками). И денег у нас осталось десять рублей на двоих.
Мы купили палубные билеты на корабль «Грузия» и поплыли в Ялту: там тогда снималась в фильме моя жена Люба. Ночью стоим на палубе, облокотившись на фальшборт, — внизу море, над головой звезды. Я предлагаю варианты начала сценария, Ежов молчит.
— Валя, ну что ты молчишь? Не нравится то, что я предлагаю, — предложи другое. Ты же сценарист.
— Предлагаю…
И Ежов предложил сюжет про корабль отложить, а сейчас написать сценарий о человеке, у которого обнаружили тридцать три зуба, и сделали из него «национальную гордость».
— Что-то в этом есть, — сказал я, подумав.
Начали «разминать» сюжет про зубы — покатилось. Пока шли до Ялты, напридумывали на две серии.
Устроились в Ялте: Ежов в доме творчества писателей, а я в гостинице у Любы. Я сразу же позвонил Конецкому, рассказал новый сюжет и попросил его приехать в Ялту — будем писать вместе. Конецкий взял путевку в дом творчества писателей и прилетел.
