Глядя в будущее. Автобиография - Буш Джордж (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
Январь 1976 года. Начало года президентских выборов. Президент Форд и губернатор Рейган еще шли голова в голову на праймериз в Нью-Гэмпшире. Но в вашингтонской прессе уже обсуждались две новые неслыханные новости на национальной политической арене — результаты предвыборных кокусов [51] в штате Айова и успехи губернатора штата Джорджия Джимми Картера.
Один из выводов, который я сделал в результате работы на двух дипломатических постах — в ООН и Китае, — состоял в том, что ни в коем случае нельзя недооценивать символики. Именно символики, а не имиджа, который является чем-то совсем иным. Имидж относится к внешнему, к тому, как ты выглядишь перед миром. Символика же сводится к откровениям — к тому, что ты хочешь сказать миру.
Став директором ЦРУ и директором центральной разведки, я выполнил свою первую задачу — составил послание служащим управления, причем не только тем, кто работал в штабе в Лэнгли, но и находившимся за границей. Было важно, как обо мне судят на Капитолийском холме; было важно, как я выгляжу в прессе; но самым важным было возглавить работу американской разведки. И популярность на Холме или в прессе была второстепенным делом по сравнению с тем, чтобы завоевать доверие людей, которые работали на ЦРУ и на все разведывательное сообщество.
В середине 70-х годов боевой дух служащих разведки США был чрезвычайно низким. Некоторые, правда, рисковали жизнью, и большинство использовало свои способности для дела, которое считали жизненно важным для интересов страны и даже для ее выживания. Однако имели место и нарушения законов, и различные эксцессы со стороны сотрудников ЦРУ. Совершались ошибки, раскрывались неудачные заговоры. В результате все управление было привлечено к ответственности, а все служащие и планы попали под подозрение. Когда служащие управления не критиковались прессой, их обвиняли политики.
Именно так большинство служащих ЦРУ смотрело на ту ситуацию, с которой управление столкнулось в январе 1976 года. А теперь еще Билла Колби, профессионала в разведке, сменял какой-то непрофессионал, аутсайдер, и к тому же политик до мозга костей.
Мне необходимо было сделать такое заявление, которое сказало бы работникам ЦРУ, что им дали такого директора, который, по словам бывшего президента Никсона, не уступит настояниям и не продаст их всех. Мое обращение должно было сказать: "Я на вашей стороне, и мы в своем деле едины".
Случай представился мне с первым решением, которое я должен был принять как директор ЦРУ. На первый взгляд это был не очень важный, чисто технический вопрос.
"Где бы вы хотели расположить свой основной кабинет, — спросили меня, — в старом здании или в Лэнгли?"
Старое Президентское здание — это здание административных управлений, громадное серое строение начала века на Пенсильвания-авеню, которое когда-то было построено для государственного и военного департаментов, но с конца второй мировой войны находилось в распоряжении Белого дома. Там размещались офисы вице-президента, административно-бюджетного управления и других государственных ведомств. Если бы я разместился там, у меня был бы удобный доступ к западному крылу Белого дома и Овальному кабинету. Это было бы плюсом. Проходить каждое утро через юго-западные ворота Уэст-Экзекютив-авеню и иметь зарезервированное место на автомобильной стоянке возле Белого дома было бы полезно для имиджа. Но это восприняли бы и так, что нового директора больше интересуют политические игры в Вашингтоне, чем руководство управлением.
Поэтому первым известием обо мне стало то, что я поселился в Лэнгли на седьмом этаже здания ЦРУ. Это решение было легко принять, поскольку я уже позаботился о том, чтобы у меня был прямой доступ к президенту, где бы я ни размещался.
Это было одним из двух условий, которые я поставил, принимая должность директора ЦРУ. Ответив на телеграмму Киссинджера, я связался с Брентом Скаукрофтом, советником президента по вопросам национальной безопасности, чтобы быть уверенным, что вместе с обязанностями на новом посту у меня будут и возможности для их выполнения. Во-первых, мне должна быть обеспечена возможность непосредственного контакта с президентом, минуя бюрократию западного крыла. Во-вторых, я хотел сам назначить своего заместителя и подобрать себе штаб.
Скаукрофт телеграфировал, что наверху согласны со мной по обоим пунктам и, следовательно, мне не нужно будет действовать через секретариат Овального кабинета, чтобы связываться с президентом.
Размещение в Лэнгли отражало также мою точку зрения на то, что директор ЦРУ должен избегать даже кажущегося участия в разработке политики. Основной задачей управления, определенной в уставе 1947 года, является обеспечение разведывательными данными президента и других политических деятелей. Я намеревался руководить ЦРУ в рамках его устава не только в том, что касается политики, но и в отношении любой политической деятельности. Будучи директором ЦРУ, я отклонял приглашения на все партийные мероприятия, включая республиканский съезд в Канзас-Сити в 1976 году.
Вторым важным посланием, которое я направил своим сотрудникам, был выбор заместителя директора. С этой должности ушел в отставку мой друг генерал Вернон Уолтерс. На место Уолтерса я назначил Хэнка Ноче. Бывший университетский спортсмен ростом шесть футов четыре дюйма хорошо известный в коридорах седьмого этажа в Лэнгли, он был уважаем коллегами как профессионал, знающий о работе в ЦРУ не по рассказам.
Было и третье объявление, не отличавшееся такой популярностью у определенной части сотрудников, как первые два. Некоторые сотрудники, занимавшие ключевые посты, не произвели на меня такого впечатления, как Хэнк Ноче. Они были вынуждены уйти.
За шесть месяцев из 14 высших администраторов ЦРУ 11 были заменены. Одних повысили. Другие ушли на пенсию и в отставку или были уволены, но в каждом случае имел место личный разговор, а не безличное извещение или уведомление об увольнении.
Никакая школа или инструктор не научат, как быть конгрессменом, министром или президентом, ибо каждая из этих должностей предъявляет к человеку свои особые требования. Опыт другой работы, конечно, может помочь, но он не гарантирует успеха. Есть вещи, которые нельзя понять до тех пор, пока не займешь этот пост. Именно таким был мой приход на должность директора центральной разведки.
Я пришел в ЦРУ, имея лишь весьма общие представления о том, как оно работает. Мой дипломатический опыт давал мне представление о той роли, которую играют разведывательные операции в международных делах. Например, вы ведете переговоры с другим послом относительно позиции его страны по какой-либо проблеме. Он рассказывает вам о политической ситуации в своей стране, которая, если ему поверить, не дает ему большой свободы действий. Он просит быть благоразумным. Однако непосредственно перед этой встречей вы получили сообщение от разведки и знаете, что ситуация в его стране вовсе не такая, какой он ее описывает. И вы, конечно, твердо стоите на своем. Он запрашивает свое правительство о дальнейших инструкциях и выясняет, что у него есть несколько большие возможности для переговоров, чем он утверждал вначале. И таким образом вы достигаете компромисса, который соответствует первоначальным вашим наметкам.
А через несколько дней вы берете утреннюю газету и читаете едкое сообщение, в котором ЦРУ приписывается недостойный обман и содержатся требования критиков из конгресса, чтобы управление разъяснило свои действия. Вам хочется позвонить корреспонденту и критикам, чтобы рассказать им хотя бы о каком-то одном успехе ЦРУ, но это исключено; там, где речь идет о разведывательной работе, разговоры о прошлых успехах мешают будущим. Как сказал президент Кеннеди на открытии новой штаб-квартиры ЦРУ в 1961 году: "О ваших успехах не говорят, а о ваших неудачах трубят".
Одно из первых открытий, которое я сделал, приобретая навыки, необходимые директору ЦРУ, состояло в том, что освещение прессой деятельности управления практически является целиком негативным. После нескольких пресс-конференций, на которых я оборонялся от вопросов, заимствованных из слушаний комиссий Чёрча и Пайка, я попросил своего помощника по связям с общественностью Ангеса Тюрмера, чтобы он составил список успехов ЦРУ, о которых можно было бы объявить.
