Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы - Врублевская Галина Владимировна
Я подсчитала стоимость. Взяла логотип и уже подготовленный текст рекламы. Вот этот текст, последний в моем журнале:
КОММЕРЧЕСКИЙ БАНК «СИЯНИЕ»
Открываем счета юридическим и физическим лицам
Проводим валютные аукционы
Продаем акции
Открываем депозитный вклад под высокий процент
Адреса филиалов:
(дальше указывалось с десяток адресов в разных концах города)
– А теперь, Татьяна Ивановна, – управляющий банком нажал какую-то кнопку, – я хочу познакомить вас с нашим специалистом по связям с общественностью. В следующий раз будете брать рекламу у него.
– Вынуждена вас огорчить, – улыбаясь сказала я, – следующего раза не будет. Ухожу я с этой работы, Антон Антонович. Буду работать журналистом в нашем издании.
– Поздравляю, – обрадовано воскликнул мой собеседник. – С журналистом тем более надо дружить. Сейчас я представлю все же моего помощника.
В понедельник, перед редакционной летучкой я зашла в рекламный отдел. На стуле сидела незнакомая женщина, по виду инженер. «Новый агент», – подтвердила мою догадку Анжела. Я передала женщине нехитрые агентские приспособления: калькулятор, печать, прайс-лист, образцы шрифтов и оформления. «Желаю удачи, – сказала я. Вы нашли замечательную работу. Она откроет перед вами все двери!» Женщина недоверчиво покачала головой. Было видно, что энтузиазма от новой работы она не испытывает. Но я-то знала, что есть профессии, полезные как школа. Работа рекламного агента – одна из них.
1993
Хозяйка
В поисках работы я наткнулась на объявление на дверях полуподвала: «Требуются продавцы с высшим образованием». Спустилась на три ступени ниже тротуара и оказалась в торговом «зале» под тяжелыми сводами старого петербургского дома. Грузная женщина лет 45-ти, в узкой короткой юбке ярко-малинового цвета вышла мне навстречу. Мне повезло, это была сама директор магазина, а точнее, его Хозяйка.
– Опыт торговли имеете? – она оценивающе посмотрела на меня.
– Торговала с лотка.
Я почти не лукавила. На одном из институтских вечеров я распространяла билеты праздничной лотереи.
– Образование?
– Институт киноинженеров. Приставка «кино» вызвала ее одобрение.
– Что ж, киношники нам подойдут. Продавец должен быть артистом.
Мое уточнение, что я вычерчивала на ватмане кинозалы, слегка разочаровали Хозяйку, но от намерения взять меня она не отказалась.
– Плачу три минимальных зарплаты. Идемте смотреть товар.
На следующий день, захватив документы, я вышла на работу. Хозяйка убрала мою трудовую книжку в сейф и отослала меня за прилавок. Там уже стояла моя напарница.
– Нинель, – назвалась немолодая продавщица с грустными усталыми глазами. – Хорошо, что вы появились. Теперь выходные дни будут почаще.
– Мне Хозяйка обещала два выходных в неделю, разве не так? – удивилась я.
– Так положено. Но народ тут не держится. Людей не хватает, приходится каждый день ходить на службу.
– Увольняются? Платят мало? – спросила я, отметив про себя старомодный слог продавщицы.
Нинель не ответила, так как открылась дверь магазинчика, и по ступенькам спустилась покупательница. Она робко шла вдоль прилавка. Я ожидала ее вопросов, но их не последовало. Зато Нинель не молчала. Она проследовала за вошедшей, расхваливая все подряд: топоры, дрели, ведра, подставки для обуви. Однако в ее словах не чувствовалось энтузиазма. Покупательница затравленно ускорила шаг и выбежала из магазинчика, ничего не купив. За нашей работой наблюдала из подсобки Хозяйка. Она подошла ко мне:
– Вот что, уважаемая Алина, как вас там?…
– Вячеславовна, – подсказала я.
– На таком отчестве язык сломаешь, – недовольно заметила хозяйка. – Так вот, Алина, покупателя надо «держать», а не молчать. Вы обязаны втюхать им товар любым способом. И говорить, говорить. Учитесь у Нинель, она опытный работник.
Тот факт, что Нинель не удалось «втюхать» товар, видимо, недостатком не считался.
Хозяйка будто прочитала мои мысли:
– Это не беда, если выпадет пустой номер, и покупатель уйдет без покупки. Ваше дело работать языком.
Теперь, когда моя работа в магазинчике осталась в прошлом, я часто вспоминаю наставления Хозяйки, делая покупки. Во всех неказистых магазинах и рыночках продавцы проявляют навязчивость к покупателю. И только в элитных универмагах продавец корректен и сдержан. Но в тот день, после замечания Хозяйки, пересилив себя, я стала говорящим автоматом. Едва появлялся посетитель в торговом зале, я начинала, как громкоговоритель озвучивать свойства товара. Один старичок от испуга, наверно, купил у меня кусок мыла. Еще одна женщина приобрела порошок от тараканов.
В обеденный перерыв я вышла в булочную, купила пару бубликов и вернулась назад. Табличка, приглашающая продавцов, висела на прежнем месте.
– Ее никогда не снимают. Я же вам сказала, здесь никто надолго не задерживается.
Более подробных объяснений Нинель не дала. Она молча налила из термоса чай и стала закусывать принесенной с собой снедью.
– А чайника здесь нет? – поинтересовалась я. Жевать бублики всухомятку было трудно.
– У хозяев есть, но нам не положено. Не поверив, я направилась в подсобку.
– Не видите, у нас производственное совещание? Закройте дверь! – строго распорядилась Хозяйка.
Я видела только мясной рулет на столе, плывущий в тумане чайного пара. С трудом отвела глаза. И, пересилив себя попросила: «Мне, пожалуйста только стакан кипятка. Завтра я принесу с тобой».
Хозяйка недовольно плеснула кипяток в протянутую мною кружку (кружку я взяла из ассортимента магазина).
– Кружку можете оставить себе. Стоимость вычту из зарплаты.
Я не собиралась покупать эту кружку, но сейчас получила очередной урок. Вольно распоряжаться товаром я не вправе.
Я вернулась в торговый зал и стала дожевывать свои бублики, запивая их кипятком.
– Ничего, привыкнете, – утешила меня Нинель. – Я тут уже третью неделю работаю. А хотелось бы год продержаться, до пенсии. Вообще-то, я – географ, диссертацию по рельефам защитила, но наш институт закрыли…
Я ее понимала: наш институт тоже закрыли.
В этот момент нетерпеливый покупатель застучал в дверь нашего подвальчика. Наш обед завершился.
К концу дня духота в подвале стала нестерпимой. Я подошла к плотно закрытому, зарешеченному оконцу под потолком, надеясь поймать струю живительного воздуха.
– Вот, засранки, не усмотрели, – услышала я за спиной брань Хозяйки. – Здесь мешки полиэтиленовые у вас лежали. Вся партия исчезла. Не иначе им ноги кто-то приделал.
Нинель нервно задвигалась, ища пропавшие мешки.
– Вычту из зарплаты, – взвизгнула Хозяйка и снова удалилась в подсобку на следующее производственное совещание.
Спустя несколько дней Нинель пришла грустная и сказала, что ей срочно надо лечь на операцию. Что-то там с поджелудочной железой.
Ее место заняла худенькая девушка Ира, выпускница Авиационного института. Ира не имела питерской прописки, и работа у Хозяйки оказалась для нее последним шансом остаться в городе. (Оказалось, таких бесправных и безответных Хозяйка привечала с большой охотой. Эти люди не смели и пикнуть о маленькой зарплате и бесконечно длинной рабочей неделе). Иру беспокоило только одно. Вдруг заболеет ее Катька и придется остаться с маленькой дочкой дома.
– Да, – поведала я, – Хозяйка вашу предшественницу уволила, когда той пришлось лечь в больницу.
– Как, прямо с больничного? – уточнила Ира.
– Здесь больничных не бывает. Три дня, самое большее, дадут поболеть, без оплаты, конечно. А дольше церемониться не будут.
– Что девушки, скучаете? – прервала наш разговор Хозяйка. – Пойдем-ка, Алина, в подсобку. Надо ценники новые написать. Пора цены снижать.
Мы прошли в подсобку. Хозяйка убрала чайник со стола. Вытерла клеенку. Дала мне в руки фломастер.
