В пламени холодной войны. Судьба агента - Коллектив авторов (книги бесплатно txt) 📗
Позже он вдруг пропал – исчез из жизни Веннерстрема так же неожиданно, как и появился. Молодой офицер шведских ВВС вскоре забыл своего американского знакомого, но все интересное, о чем поведал Джон, осталось в его памяти и проросло в дальнейшем всходами жгучего любопытства.
Как-то, прогуливаясь в центре города, Стиг решил заглянуть в кафе. Он посещал это местечко довольно часто и даже в самых замысловатых фантазиях не мог вообразить, что уже тогда за ним наблюдали. Кафе было континентального типа – очень просторное, с многочисленным оркестром и большим стендом свежих газет, из-за которых, собственно, Стиг и стал там частым гостем. Под сострадательными взглядами соседей по столу он заказывал традиционный шоколад со взбитыми сливками, хотя предпочел бы кофе. Но кофе в этом заведении был, к сожалению, чертовски плохим.
Привычки морского офицера и летчика предписывали контролировать обстановку вокруг себя, что накладывало отпечаток и на «светское» поведение Веннерстрема. Расположившись за столиком, он тут же начал ощупывать взглядом окружающих – прежде всего людей, находящихся поблизости. Именно поэтому и обратил внимание на господина, сидящего неподалеку. Тот тоже читал газету и время от времени посматривал в сторону шведа.
У Стига от природы была хорошая память на лица, хотя и не всегда удавалось увязать внешность человека с его именем. Но сейчас это было неважно, так как данное лицо он вообще видел впервые. Оно легко запоминалось и выдавало выходца из южных стран. В дальнейшем, однако, оказалось, что поверхностные наблюдения в кафе были абсолютно далеки от истинного понимания вещей: уже тогда за кулисами мирной, пожалуй, даже монотонной жизни молодого шведского офицера происходили странные события, касавшиеся его примечательной, но ничего не подозревающей персоны. О том, что это за события, он узнал значительно позднее, когда встретил Сергея…
Сергей Иванович был в то время молодым капитаном советской военной разведки. В его обязанности входило также и отслеживание сообщений, присылаемых из советского посольства в Стокгольме. Содержание одного из текущих сообщений не было особенно интересным: шведская пресса информировала читателей, что лейтенант флота Стиг Веннерстрем направлен в Ригу для изучения иностранного языка. И этот язык – русский.
Поразительно, насколько взаимосвязаны эпохи и события, насколько они логично и неумолимо увлекают нас в определенном направлении. И тот, кто верит в рок, наверняка назовет это его велением.
Почему все в судьбе Веннерстрема произошло именно так? Почему события складывались и разрешались совсем не тем образом, который нам, потомкам и наблюдателям, видится теперь единственно правильным? Слишком много этих «почему». И невозможно исправить что-либо или изменить, ведь все, что блистательному агенту было суждено, уже состоялось.
В юношестве он перенес серьезное заболевание легких. Почему именно в те каникулы, именно тем летом, которое он, швед, проводил в Германии, болезнь неожиданно затянулась? Ему пришлось тогда пропустить учебный год и надолго остаться в немецкой семье. Родителям казалось, что таким образом мальчик получал наиболее благоприятную возможность изучить немецкий и тем самым возместить потерянный год.
В чужой стране подросток не слышал ни одного слова по-шведски и поневоле освоил незнакомую речь. Это послужило питательной средой для дремлющего под спудом интереса к иностранным языкам. И уже тогда пробудилось любопытство к загранице.
Почему он стал впоследствии офицером? Ведь поначалу у него не было подобных намерений. Стиг мечтал о карьере зубного врача и уже в школьные годы начал зачитываться специальной медицинской литературой. Правда, знакомая родителей – известный зубной врач – заметила как-то, что его пальцы слишком коротки, да и руки, вообще говоря, неуклюжи для столь тонкой профессии.
«Абсурд», – возразил, узнав о такой оценке, другой знакомый – тоже зубной врач, но принадлежавший к более молодому поколению.
Годы схлынули, но, по шутливому признанию уже более зрелого Веннерстрема, у него неизменно портилось настроение, когда приходилось посещать зубоврачебный кабинет. Особенно если врач располагал оборудованием по последней моде и элегантно вел прием. И если у него к тому же были квадратные руки и короткие пальцы…
Когда Стиг стал офицером, многие думали, что этот выбор предопределила семейная традиция. Отец, дед по матери и брат отца – все были офицерами. Но, как ни странно, парень не испытывал гордости преемника. Наоборот, чувствовал себя жестоко разочарованным: ведь выбрать профессию военного пришлось скорее из чувства покорности, просто потому, что надо было кем-то стать.
И почему это оказался военно-морской флот, единственный вид вооруженных сил, в котором тогда было хорошо поставлено изучение иностранных языков? С самого начала Стиг отдал предпочтение летному делу, но в то время было невозможно попасть в ВВС иначе, как пройдя предварительную службу в другом виде войск. Изучение навигации и управление кораблем казались хорошей подготовкой для того, кто собирается стать пилотом. Так в жизнь Веннерстрема вошел флот.
В ожидании перемещения в ВВС, в Люнгбюхед, где предполагалось получить летное образование, он волей судьбы попал на зиму в маленький городок Карлскруну. Там его ожидала должность преподавателя, а в придачу – непривычно много свободного времени.
Отец и дед постоянно внушали: «Используй время для чего-нибудь полезного. Осваивай языки: флот имеет такие хорошие курсы! Почему бы не изучить русский? Прекрасный шанс стать редким специалистом!»
Именно это Стиг тогда и сделал. Подал заявление на курсы иностранных языков. Дело пошло хорошо. Вскоре он стал лучшим, но, как полагал по скромности, не потому, что обладал большими способностями, а из-за того, что было много свободного времени.
Началась и успешно закончилась летная подготовка в Люнгбюхеде. Шел 1933 год, когда на службу призывалось сокращенное число военнообязанных, что было нетипично и непривычно – ведь часть офицеров на это время тоже становилась «свободной». За полгода можно было пройти специальную подготовку по разным направлениям, в том числе и в изучении иностранного языка за границей. Почему судьба распорядилась так, что Веннерстрем стал одним из «освобожденных»?
Были определены стипендии, среди них одна – для изучения русского языка. Это прельстило молодого шведа. Он подал прошение, и хорошие результаты учебы в Карлскруне позволили ему получить стипендию. В то время русский изучали в прибалтийских государствах, обретших самостоятельность после первой мировой войны. Стигу выпало обучаться в столице Латвии – Риге. Вскоре сообщение об этом прошло в маленькой газетной заметке. И даже буйная фантазия молодого щеголя не могла бы тогда подсказать, какие последствия в будущем повлечет за собой эта заметка…
– Веннерстрем… Это кто ж такой? Никакой информации… Пожалуй, карточку заводить не стоит.
Работа у Сергея Ивановича была малоинтересная. Он ведал в Москве картотекой, внося в нее иностранных граждан, которые могли бы представлять интерес для разведки. Теперь или в дальнейшем. И картотека, надо заметить, была не маленькая – несколько комнат в старом княжеском дворце на улице Знаменке.
Вскоре еще одно сообщение легло на стол Сергея Ивановича, на этот раз – из Риги. Он узнал, что Веннерстрем прибыл в столицу Латвии без каких-либо служебных обязанностей и, по-видимому, тесно связан со шведским посольством. Сергей пожал плечами и снова отправил сообщение на обработку без каких-либо комментариев.
Через некоторое время ему вновь попала очередная бумага из Риги: «Наблюдение за Эгоном показало, что он несколько раз встречался с упомянутым прежде Веннерстремом».
– Черт! А вдруг между американцем и шведом есть связь? Тут уже другое дело: теперь, голубчик Веннерстрем, милости просим в картотеку…
Конечно, в то время Стиг понятия не имел, кто такой Эгон. Лишь много позже он узнал, что это – псевдоним Джона. И что по каким-то причинам американец в глазах русских выглядел подозрительной фигурой. Любопытно было и другое: почему спутницы американца и шведа оказались лучшими подругами? Еще одно из многих «почему», толпой сопровождавших жизненный путь Веннерстрема.
