Братья Дуровы - Таланов Александр Викторович (бесплатные серии книг txt) 📗
Афишка-объявление из дома-музея A. Л. Дурова в Воронеже.
Музей начинается с галереи картин, писанных художником Анатолием Дуровым. Картины развешаны в нишах. Сюжеты их разные: горные пейзажи Кавказа, лазурное море, деревушка, занесенная снегом, дорога с одиноко бредущим человеком, железнодорожный путь, сквозь ночную тьму светятся два огненных глаза мчащегося паровоза, маяк на пустынной скале среди бушующего моря посылает вдаль спасительный луч.
Картины своеобразны по технике исполнения. Все они, от маленьких пейзажей до больших ландшафтов, писаны на стекле. Притом то, что находится на переднем плане, вылеплено из особой мастики и сливается с фоном, писанным масляными красками на обратной стороне стекла. Таким живописным приемом художник добился отличной перспективы, рельефности, прозрачности воздуха и, в результате, силы впечатления.
В отдельном зале картины В. Верещагина, В. Маковского, И. Шишкина, А. Бенуа, В. Поленова и других выдающихся художников.
Среди скульптур обращает на себя внимание большой портрет Льва Толстого работы А. Шервуда.
У входа в зал, в котором собраны всякие редкости, надпись:
Анатолий Леонидович рад посетителям и охотно показывает саркофаг с древней египетской мумией; целый набор рогов — крохотных, гигантских, извилистых, ветвистых; чучела зверей, птиц, рыб, змей, коллекции экзотических бабочек. Немало места занимают и предметы, найденные при археологических раскопках, — старинное оружие и исторические документы.
В музее хранятся этнографические редкости, которые Анатолий Леонидович бережно собирал во время своих странствований по российским окраинам, Сибири, Ближнему и Дальнему Востоку.
Прихотлива фантазия Анатолия Леонидовича Дурова.
— Кто не боится, прошу заглянуть в иной мир… — предлагает он с загадочной улыбкой.
Афишка-объявление из дома-музея А. Л. Дурова в Воронеже.
По узкой лестнице со скользкими ступенями посетители сходят в подземелье, тускло освещенное электрическими лампочками. Веет сыростью могилы. И тут на стенах «философские» изречения, вроде: «Наш путь короток — от метрик до некролога», «Не так опасно споткнуться, как обмолвиться», «Жить осталось немного — надо торопиться работать».
Посетители, робея, спускаются все ниже. Направо и налево попадаются глубокие ниши с полочками и на них мрачные сентенции: «Рано или поздно, всяк попадет на свою полочку».
«Смотрите вниз!» — слышат посетители и отшатываются. Там в глубоком колодце лежат белые кости…
Нет, скорее отсюда наверх, к свету, к жизни!
Какой контраст! Только что побывавшие в мрачном подземелье, вдруг оказываются в воздухоплавательном отделе музея. Тут интересные снимки и модели воздушных шаров и аэропланов различных систем. И, главное, модель аэроплана, на котором в 1910 году Анатолий Леонидович совершил полет над Воронежем с Иваном Заикиным, бывшим борцом, ставшим авиатором.
Всем известен острый ответ Дурова на вопрос губернатора, заданный ему после полета: «Какие ваши впечатления?» — «Когда я летел вверх, ваше превосходительство, то испытывал восторг оттого, что уносился от земных друзей в небеса. А когда глянул вниз, то пришел в восторг оттого, что полиция и губернатор показались мне еле заметной мелочью…» — «Вот новый случай вам поострить…»— холодно заметил начальник губернии.
У выхода из музея еще одна надпись: «Уйти отсюда не спешите, таков совет вам добрый мой, и на террасе отдохните пред тем, как вам идти домой». Отчего не послушать доброго совета и не посидеть на террасе в чудесном саду с пышными клумбами цветов. Тут есть чем полюбоваться и чем поинтересоваться. На столе лежит тетрадь в дорогом кожаном переплете. Это путевой альбом Анатолия Леонидовича, в который друзья и поклонники его таланта писали на память.
На первой странице стихотворная запись самого владельца альбома. Что поделать, у него непреодолимая слабость к подобным сентенциям:
Трудно представить большее смешение имен, рангов, чинов и положений тех, кто писал «на память» в путевой альбом Анатолия Леонидовича Дурова. Наглядное свидетельство широкого признания и известности.
Уже на первой странице соседствуют имена особ, удивительно различных по характеру своей деятельности, таких, как маг и чародей оперетты и эстрады М. Лентовский и чуть не объявленный святым отцом православной церкви протоиерей Иоанн Кронштадтский.
Художник И. Айвазовский написал акварелью свой излюбленный сюжет — море, а рядом адвокат Н. Карабчевский — шутливые стишки. Писатель В. Гиляровский тоже оставил стихотворное послание, а Ф. Шаляпин свою фотокарточку с дружескими словами.
Поэт К. Фофанов, фельетонист В. Дорошевич, артист Мамонт Дальский написали в альбом теплые шуточные строки, после которых поэтически «вдохновился» некий жандармский полковник И. Николаев.
Художник Н. Билибин нарисовал в альбоме изящную картинку-ребус с тонким политическим намеком, что, очевидно, толкнуло на либеральные мысли и графа А. Бобринского.
Писатель М. Арцыбашев оставил в альбоме только одну строку: «Самая дрессированная свинья в мире — это человек». Знаменитый танцовщик М. Петипа подтвердил эту горькую мысль:
Итальянский певец Баттистини написал на память афоризм: «Искусство и любовь возвышают человека до бога».
С добрыми словами привета в альбоме встретились И. Репин, А. Куприн, А. Аверченко, артисты К. Варламов, Г. Ге, Мазини, Аделаида Патти, П. Орленев, А. Южин-Сумбатов, Е. Гельцер, авиатор А. Кузьминский и многие другие известные современники.
А вот еще любопытная запись: «Жму руку королю смеха Анатолию Дурову — король нефти Э. Нобель».
Даже стяжавший печальную славу московский обер-полицмейстер Трепов не обошел Дурова своим вниманием и изрек: «Ваши изгнания способствовали Вашей славе не меньше, чем Ваши четвероногие артисты». Под этим поистине полицейским афоризмом стоит размашистая подпись и, чтобы не возникли никакие сомнения, гербовая казенная печать.
Анатолий Дуров часто говорит о себе с гордостью: «Я — король шутов, но не шут королей». Однако страницы его путевого альбома пестрят и такими именами представителей родовой аристократии и крупного чиновничества, как московский генерал-губернатор князь Долгоруков, лифляндский губернатор Звегинцев, сибирский губернатор Ключарев, петербургский градоначальник Драчевский, министр императорского двора граф Фредерикс и прочие высокие особы.
Уж такова сила таланта и личного обаяния Дурова, что те, кого он так зло и остро высмеивает в своих сатирических шутках, все же воздают должное великому клоуну.
Но сам Анатолий Дуров с горькой иронией относится к славословию сильных мира сего. В небольшой поэме он открывает свои чувства:
