Путин - приемный сын Ельцина - Платонов Сергей Владимирович (книга бесплатный формат txt) 📗
Критерий допустимости стал камнем преткновения обвинения и защиты и главным полем их сражения. Суть в том, что долгое время доказательствами признавались факты, добытые любым путем, в том числе и с нарушением следственных процедур. Главное, чтобы они не вызывали сомнений в достоверности. Теперь на этот счет закон «строг». Даже самое убедительное доказательство вины или невиновности следователь, суд могут признать недопустимым, если оно получено с нарушением процедуры. Например, в протоколе очной ставки или обыска по небрежности не указан точный адрес их проведения. В результате преступник может избежать ответственности, а невиновный может быть осужден.
Вот еще несуразность! Непонятно, почему заключение об окончании следствия законодатель, а вслед за ним и следователи с прокурорами называют обвинительным. Для чего тогда суд, если обвинение готово? Не поэтому ли суды не утруждают себя подробным судебным следствием и с такой легкостью нередко дословно переписывают его в приговор? Во-вторых, почему оно вообще приобщается к делу, если суд совершенно независимо от предварительного обязан провести полноценное судебное следствие? В этом примитивность мышления законодателя проявляется особенно наглядно. Объем заключения и повторы одного и того же текста, в случае группового преступления, выходят далеко за рамки разумного. Оглашение заключения в суде давно превратилось в процедуру по дискредитации судебного следствия. Да и суда тоже. Очень часто прокурор при его оглашении перед судом присяжных пропускает важное и выпячивает второстепенное, а то и просто передергивает текст. Судьи, ведущие процесс, на это не реагируют. Ответственность прокуроров за такие фокусы не предусмотрена. А судьи и присяжные еще до рассмотрения дела по существу получают изрядную порцию искаженной информации.
Еще одна несуразность — ознакомление с уголовным делом. Следователи гонят участников процесса в шею, заставляя, в том числе через суд, невзирая на возможности человеческого организма, читать (именно читать, а не изучать, как это должно) материалы дела в предельно сжатые сроки. Известен случай, когда суд по ходатайству следователя обязал адвокатов прочитать вслух за три месяца ослепшему в изоляторе обвиняемому материалы дела, которые составляли сорок тысяч листов. Несмотря на следственный пресс по разным, чаще объективным причинам, на процедуру ознакомления иногда уходит до нескольких месяцев. Если впереди обвинительный приговор — полбеды. А если оправдательный? Или — обвинительный, но по статье с мягким (без лишения свободы) и небольшим сроком наказания. Вот поэтому суды практически и не выносят оправдательных приговоров. Бывает и так: обвинительные приговоры содержат не тот срок наказания, который заслужил преступник, а тот, который отбыт подсудимым в предварительном заключении. Для таких случаев уже сложилось свое понятие: «наказание по отбытому».
И еще о самом святом. О судьях. Сегодня работу судов и судей не обсуждают только самые ленивые. Их обвиняют все и во всем. А судьи молчат. Как воды в рот набрали. Не защищаются, не оправдываются. Не обвиняют в клевете. Значит, согласны? А если не согласны, почему не устраивают забастовок? Почему нет протестных заявлений и отставок? Ни индивидуальных, ни коллективных. Не так давно обвинение судьям было озвучено устами президента: «.разве мы не знаем, что судьи берут взятки? Их только труднее поймать.» И опять молчание. А может, без взяток никак нельзя? Ведь еще в XVII веке знаток английского правосудия Томас Гоббс сделал заявление, похожее на приговор: «Судьи часто бывают подкупны и пристрастны».
Собчак прошел к столу, сел в кресло, провел по лицу ладонью, как бы смывая воспоминания, и завершил свой затянувшийся монолог:
— Видишь, получилась целая лекция-исповедь. И это только по вопросам уголовной юстиции. В гражданском судопроизводстве то же самое. Хозяйственные суды вообще предстоит создавать с нуля. А начинать надо с восстановления суда присяжных (потом в годы президентства Путин не один раз с благодарностью вспомнит эту «лекцию»). Теперь понятно, как нам далеко до правового государства и почему я оставил адвокатскую работу и ушел в аспирантуру? Потом была защита кандидатской и докторской диссертаций, кафедра, профессор и заведующий кафедрой университета. Это ты знаешь. И вот теперь председатель Ленсовета. Повторюсь, кафедра — не город. И мне очень трудно. Ведь многое приходится делать впервые.
Дел поток и все неотложные. Только теперь я это понял. Вам тоже придется пройти этот путь. — Собчак опять перешел на официальное вы. — Но я очень рассчитываю на вас. Мы должны, обязаны доказать, что народ не ошибся, поддержав демократов на выборах. Иначе реванш коммунистов неизбежен. Сложно работается с депутатами. Непростые отношения с военными. Они считают, что я их предал, когда встал на сторону грузинской антимосковской оппозиции во время расследования тбилисских событий в апреле 1989 года. То же самое произошло и после моей негативной оценки действий КГБ в Вильнюсе при штурме телебашни. Поэтому поручаю вам, как человеку в погонах, наладить хорошие контакты с руководством военного округа и управлением госбезопасности. Это может пригодиться.
— Если вы не возражаете, я по старым связям встречусь с руководителем Особого отдела и попрошу вывести меня на руководство округа.
— Одобряю. Идея хорошая. Хотел посоветоваться еще по одному вопросу. Больше не с кем. Депутат Скойбеда на сессии поставил вопрос о возврате городу исторического наименования. Я тоже за это. Хотя прежде был против. Но как это сделать. С чего начать, никто не знает. В Ленсовете у меня большинство непрочное. В Верховном Совете России, за которым решающее слово, большинство у коммунистов. Надо все прозондировать. И если поддержка будет обеспечена, тогда можно ставить вопрос о проведении опроса населения.
— Вы имеете в виду Петроград?
— Нет, Санкт-Петербург. Петроградом он был с начала Первой мировой до кончины Ленина. То есть всего восемь лет. А имя святого Петра носил больше двухсот лет. Его и надо возвращать. Мне говорят, что не время. Переименование стоит больших денег. И это при пустой казне. Согласен, что недешево. Называют цифру в 150 миллионов. Но город не должен носить имя узурпатора демократической власти и убийцы царской семьи. Иначе не очистимся. А деньги дадут предприниматели. Что скажете?
— Очень правильный и символичный шаг. Но как убедить людей. Читал в прессе, что по опросам за переименование не более 40 процентов. Придется хорошо поработать с депутатами и руководителями СМИ.
— Прошу вас заняться и этим. Да, почему бы с учетом вашего послужного списка не стать куратором всех правоохранительных органов города? Подумайте.
Собчак подошел к столу и стал звонить, показывая, что разговор закончен. Вскоре так и произошло. Путин стал координатором всех силовых структур Санкт-Петербурга.
С этого разговора между ними сложилось такое прочное единство, о котором ни один из них и не помышлял. Хотя до их сближения Собчак не однажды заявлял о своем крайне негативном отношении к органам госбезопасности. А тут к воспитаннику этого «злодейского учреждения» вдруг такое расположение. Вот уж действительно, «не плюй в колодец.». Через годы, в своем последнем интервью, Собчак признавался, что на самом деле городом управлял Путин, а он с женой Людмилой представительствовал. Как Михаил и Раиса Горбачевы. Соответственно и результаты схожи. Одни остались без государства. Собчак и Нарусова — без города. Может, Путин не очень хорошо управлял? Видимо, да. Но не потому, что не старался. А потому, что не был подготовлен. И тогда вся вина на Собчаке. Город избиратели доверили ему, с него и спрос. И в ходе выборов на второй срок еще как спросили. Прокатили на «вороных» с ветерком. Особенно избиратели из числа военнослужащих, которые действительно не смогли забыть и простить его антиармейскую позицию по отношению к тбилисским и вильнюсским событиям.
После трагического разгона апрельской 1989 года демонстрации в Тбилиси комиссия Верховного Совета СССР под руководством Собчака провела расследование с целью выявления виновных в происшедшем. Тогда погибло 19 человек. В основном женщины. Причиной большинства смертей стало удушье в условиях массовой давки во время проведения войсковой операции по вытеснению бессрочно митингующих с центральной площади города. Комиссия пришла к выводу, что их гибель стала результатом неправильных действий военных и власти. Для грузинской оппозиции это был подарок. А для армии — позор и непоправимый удар по авторитету. Собчак и его товарищи по комиссии Станкевич, Адамович, Васильев и другие новоявленные демократы в своих односторонних выступлениях обвиняли только армию. И ни на йоту не осуждали безжалостных организаторов незаконной акции. Против армии и КГБ выступил Собчак и при оценке событий вокруг Вильнюсского телецентра, где сепаратисты из отрядов охраны литовского края спровоцировали кровавое столкновение с армейским гарнизоном.
