Ди Канио Паоло. Автобиография - Ди Канио Паоло (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Затем я решил испробовать другую тактику. Я спрятал голову рыбы в его кровати, прямо под одеялом. Как только Питер смолк, я постучал в дверь.
«Питер! Все в порядке, рыбы больше нет! Выходи Питер, выходи. Рыбы нет, нет больше!»
Я слышал, как он ругается, но клянусь, я понятия не имею, что именно он говорил. Спустя какое–то время он открыл дверь и осторожно выглянул наружу. Я лежал на своей кровати, смотря телевизор, с таким невинным выражением лица, насколько это было возможно изобразить. Питер бросил на меня злобный взгляд и внимательно посмотрел вокруг. Не увидев рыбы, он с облегчением направился к своей кровати.
«Ты совсем, на фиг, с ума сошел, Ди Канио», — бурчал он себе под нос, раздеваясь перед тем, как ложиться.
«Прости Питер, больше никакой рыбы», — пообещал я сладким голосом.
Он покачал головой в укор и потянул за одеяло. Никогда не забуду выражения на его лице, когда он увидел глаза лосося, смотрящие прямо на него. Он испустил душераздирающий крик и бросился в другой угол комнаты. Он орал, визжал, как ненормальный. Его лицо перекосилось, он задыхался. А я хохотал до упаду. Он был в шоке, и не мог даже на меня крикнуть. Он просто лежал, часто дыша. В конце концов, я выбросил рыбу, но прошло некоторое время, прежде чем Питер опять со мной заговорил.
Несмотря на мою выходку, мы стали очень хорошими друзьями. Как я уже говорил, он был классным парнем, и вместе с Томми, Билли Старком и Пэдди Боннером мы создали в «Селтике» атмосферу большой семьи.
Думаю, самая большая заслуга в этом принадлежала Томми, показавшего себя прекрасным менеджером. Он заставил нас почувствовать, что мы — часть какого–то особого проекта. Никому не было дела до того, что я иностранец, или что я зарабатываю больше, или что я не такой, как все. Меня сразу приняли, как–будто я всю жизнь был знаком с этими парнями. Однажды вечером, по завершению предсезонного товарищеского матча мы отправились в Лох Ломонд на концерт «Оазиса». Все это было так не похоже на «Ювентус» или «Милан».
Мы слушали громкую музыку и пили пиво по дороге на концерт. Пьер Ван Хойдонк уговорил меня спеть песню Эроса Рамазотти «Se Cantassi Una Bella Cnazone». Пение — явно не одна из моих сильных сторон, поэтому через несколько секунд все в автобусе закричали, чтобы я заткнулся.
«Да пошли вы все!» — ответил я. Бранные слова — это всегда первое, что запоминаешь в иностранном языке.
Никогда не забуду единственный раз, когда Томми разозлился на меня. Это было через месяц после начала того сезона. Как–то раз на утренней тренировке я вышел из себя. После «Милана», где меня окружали талантливые футболисты, в «Селтике» мне было очень сложно адаптироваться. Не хочу ничем обидеть игроков «Селтика», но с точки зрения технической подготовки, они просто не выдерживали никакого сравнения.
Мы играли двухсторонку и я стал все больше и больше раздражаться, потому что ни разу за весь матч не получил нормальной передачи. Пасы были либо слишком слабые, либо слишком сильные, или на уровне пояса, так что их было тяжело обрабатывать. Я хотел попросить своих партнеров, чтобы они просто расслабились и постарались пасовать точно и так, чтобы передачу было удобно принимать, вместо того, что делать все второпях.
Вместо этого, из–за ограниченности своего словарного запаса, я только рассерженно закричал: «Да это дерьмовые пасы! Это просто дерьмо!»
К тому времени я, вообще–то, не выучил других слов, которые можно было добавить к сказанному. Питер Грант попросил меня успокоиться и не использовать подобные выражения. На мгновение я потерял контроль над собой.
«Нет! Я так говорю, потому что это все дерьмо!» — заорал я в ответ. «Вы дерьмо! Мы всегда проигрываем «Рэйнджерс», потому что вы дерьмо! Вы отдаете дерьмовые передачи, вы дерьмовые игроки! Все это дерьмо!»
Я не хотел оскорбить своих одноклубников, но это был единственный способ передать свои чувства. Я просто пытался сказать, что нам нужно прикладывать больше усилий и быть более собранными, потому что пока мы не можем бросить вызов «Рэйнджерс». Но все пошло не так, как хотелось.
Томми выскочил на поле и подбежал ко мне.
«Паоло, замолчи, — заорал он. — Возьми себя в руки! Не смей так говорить!»
«Нет, Томми, все это дерьмо! — ответил я. — Посмотри на этих дерьмовых игроков!»
«Паоло, прекрати!»
Я не могу терпеть, когда на меня орут. Я был страшно раздражен: казалось, никто не понимает, что я хочу сказать.
«Нет, я не собираюсь молчать, — закричал я. — Это дерьмовые игроки! Это дерьмовый клуб!»
Выражение на лице Томми изменилось.
«Убирайся! — заорал он. — Вон! Сию же секунду!».
Было очевидно, что он взбешен. Но я тоже был вне себя. Я злился, что никто меня не понимает. Здесь не было ничьей вины, конечно, но это никоим образом меня не успокаивало.
Я тут же ушел со стадиона и направился в «Селтик Парк». От тренировчной базы «Селтика» в районе Бэрроу Филд до района Паркхед не меньше двух миль, но я прошел это расстояние в бутсах и форме, в которой тренировался. Люди удивленно смотрели на меня, возможно, некоторые даже меня узнавали, когда я шел через жилые районы, но мне было все равно. Я напряженно думал, пытаясь понять, что же произошло. Когда я дошел до «Селтик Парк», я уже очень сожалел о перепалке с Томми. Я знал, что это недоразумение, я был уверен, что мы оба элементарно не сумели совладать со своими эмоциями. Но я также понимал, что все кончено, и я больше не буду играть за «Селтик».
Я зашел в ворота и неожиданно увидел перед собой Томми. Оказывается, сразу после нашей ссоры, он запрыгнул в машину и примчался на стадион. Он не хотел, чтобы все так закончилось.
«Паоло!» — позвал он меня.
Я просто стоял и смотрел на него, не зная, что делать.
«Паоло, не уходи! Останься с нами!»
Такого от него я точно не ожидал. Обычно тренеры смотрят на нас свысока, они слишком гордые и считают ниже своего достоинства просто подойти к игроку и извиниться. Я не находил слов.
«Паоло, все в порядке! — голос Томми дрожал от волнения. — Только не уходи из–за какой–то нелепой ссоры!»
Меня переполняли эмоции. Не помню, что я сделал, услышав это. Кажется, обнял Томми. То, как он ценил меня и «Селтик», как он спрятал свою гордость ради того, чтобы удержать меня, казалось просто поразительным. С того момента он стал для меня как брат.
Бетта и Людовика приехали ко мне в Глазго в середине августа. Сначала я боялся, что им там не понравится, но они сразу полюбили Шотландию. Мы жили в роскошном доме сразу за городом. Там был сад и небольшой ручей. Но главное — там были утки, белки и лисицы. Людовика была на седьмом небе от счастья. Для нее это была сцена из фильма студии Уолта Диснея. Кажется, диких зверей до этого она видела только по телевизору. Помню вечера, когда мы с ней сидели и смотрели в сад в ожидании, когда какая–нибудь лисица или белка пробежит мимо датчика движения и зажгутся осветительные лампы.
Мы никогда раньше не жили за рубежом, но скоро у нас появился свой круг знакомых. «Il Pavone», итальянский ресторан в торговом центре на площади Принс Свер в Глазго стал для нас вторым домом. Мы до сих пор общаемся с владельцами этого ресторана — Гверино и Марко.
Я сразу стал брать уроки английского, хотя студент с меня был, прямо скажем, неважный, особенно по сравнению с Беттой. Казалось, она все схватывает на лету. Хотя учеба давалась мне непросто, я скоро привык к тому, что люди не всегда понимали то, что я хотел им сказать, и особо не переживал по этому поводу. Конечно, я мог и должен бы был лучше разговаривать на английском. Смотря на Виалли, я слегка ему завидую, ведь он живет здесь столько же, сколько и я, а его английский при этом раз в десять лучше моего.
Я знаю, что частично в этом заслуга его учителя, который просто дрессирует своего ученика. По–моему, главное в овладении иностранным языком — научиться на нем думать. Многие просто переводят свои мысли с родного языка на английский. Виалли, в свою очередь, именно думает на английском, а это ключ к успеху в изучении иностранного языка.
