Абвер: щит и меч Третьего рейха - Мадер Юлиус (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
1. Сотрудники германской и зарубежной погранично—таможенных служб (представляли наибольший интерес для А–1 и А–3/Ф).
2. Население пограничных районов по обе стороны границы (А–1, А–2,А–3/Ф).
3. Постоянно проживающие за рубежом евреи (А–1 и А–3/Ф).
4. Представители нацменьшинств, испытывавшие определенные притеснения со стороны коренной национальности (А–1 и А–2).
5. Военнослужащие иностранных армий (А–1).
6. Члены «зарубежных организаций НСДАП» (А–1).
7. Инженерно—технический персонал промышленных предприятий, выезжающий в официальные загранкомандировки (А–1), а также продавцы, журналисты (А–1, А–3/Ф), деятели искусства (А–1) и проводники спальных вагонов (А–1).
В военное время — военнопленные (А–1 и А–2) и лица различных профессий на оккупированных территориях (А–1,А–2 и А–3).
Досье на погибших при выполнении задания или пропавших без вести агентов помещались на вечное хранение в архиве на Тирпицуфер. Личные дела действующих штатных и внештатных сотрудников абвера хранились в центральной картотеке отдела «Ц». Перед вербовкой интересующего разведку лица региональные отделения абвера запрашивали отдел «Ц» на предмет благонадежности объекта. Его анкетные данные отправлялись в Берлин в опечатанном сургучной печатью пакете. После проверки картотеки подозреваемых Управления и РСХА, а также агентурной картотеки абвера старший офицер отдела «Ц» возвращал документы по месту требования с наложенной резолюцией: например, «заподозрен в шпионаже», «уличен в порочащих связях», «компрометирующими материалами не располагаем» или «задействован в операциях другого отделения». Только после возвращения документов из Берлина отделение абвера или ВО могли приступать к вербовке. Агент получал агентурный псевдоним, позывной или идентификационный номер (например, Р–32), позволявший установить, какой из отделов проводил вербовку, а также характер агентурной работы.
Обычно все действующие агенты получали стандартизованные идентификационные номера (в айнзацкомандах и диверсионных подразделениях фронтовой разведки была своя собственная система идентификации):
Р–7 Резидент № 7 А–1
С–18 Агент кризисного периода № 18 А–1
А–9 «Законсервированный» агент военного времени № 9 А–1
И–26 Резидент (агент—радист) в германской погранзоне № 26 А–1
У–90 «Почтовый ящик» № 90, только перевалочный пункт А–1
Е–16 Агент—маршрутник№ 16 А–1
Г–14 Агент—контрразведчик № 14 А–3 ГВ–5 Агент № 5, «разрабатывающий» сотрудника вражеской разведки А–3
Наибольших успехов нам удалось достичь при вербовке французских и бельгийских пограничников и таможенников, при работе с местным населением в погранрайонах на германо—французской, германо—чехословацкой и германо—польской границах, сотрудничая с национальными меньшинствами разрабатываемых стран, а после начала военных действий — с военнопленными.
Хочу Заметить по поводу боевого использования завербованных русских военнопленных: поступавшая по агентурным каналам информация, как правило, не компенсировала затраты на обучение и непосредственную заброску в русский тыл. Могу привести несколько примеров удачных вербовок: Например, мы знали, что швейцарский журналист «Хокули» (агентурный псевдоним) выполняет задания британской резидентуры в Берне, связанные с промышленным шпионажем. Во время его частых поездок в Берлин (с 1941 по 1943) мы использовали этот канал для передачи дезинформации в Лондон.
Следующая группа агентов работала в России: Агента «Клауса» (позывной) в 1939 курировал гауптман Крамер из ВО «Литва». «Клаус» работал в Ковно и выполнял задания А–3/Ф, связанные с контрразведывательными мероприятиями против советской дипломатической миссии. Одновременно агент собирал развединформацию и для А–1. После оккупации Литвы русскими «Клаус», предположительно по рекомендации руководителя ВО, оберста Юста, перешел в А–1 и был переброшен в Стокгольм. Агенты Клат, Лауфер и Кофер работали на отделение абвера в Вене (майор Шмальшлегер) в Будапеште. В начале 1942 они перешли под начало майора Вагнера в ВО «София».
Агент «Макс» (агентурный псевдоним) в 1942 работал в тылу русского фронта на юге России. Агент абвер–1 прошел подготовку в ВО «София» (майор Вагнер). Радиограммы «Макса» о русских ВВС считались в главном штабе люфтваффе чрезвычайно ценными.
Агент Фестер, англичанин по национальности, проживал в Бухаресте. Его курировал оберстлейтенант Роршайдт из румынского регионального отделения абвера. Насколько мне известно, Фестер успешно работал в Румынии до середины 1942.
Бывший румынский полковник (или генерал) Одреану был завербован отделением абвера в Бухаресте. Из политических соображений Одреану покинул Румынию и в 1943 как ГВ—агент был отправлен в Стамбул в рамках оперативной разработки абвера по широкомасштабной дезинформации турецкой разведки…»
Через «зеленую границу»
«…Германская разведка всегда предпочитала сотрудничать со специалистами различных профессий, отдавая себе отчет в том, что лучшей маскировки для работы за рубежом не может быть по определению. Наши вербовщики всегда старались работать с представителями именно этой категории населения. Менее эффективным было внедрение агентов в фирмы, имевшие свои представительства за рубежом или выполнявшие различные работы за границей. Так, среди торговых представителей германских фирм «ИГ—Фарбениндустри» и «Сименс» были внедренные агенты А–1 в 1940 и 1941, возможно, и позже, выезжавшие для заключения контрактов в Швейцарию, Испанию и Португалию, одновременно выполняя секретные задания А–1/Ви. об этом мне стало известно со слов оберста Роледера, руководителя подотдела А–3/Ф, и капитана Майснера, руководителя ВО «Берн».
Абвер–1 «монополизировал» торговлю табаком — естественно, с разведывательной точки зрения. Главными агентами германской разведки в этой области были два крупных торговца (по—моему, даже братья), имевшие виллы в Салониках. С их помощью выдававшие себя за торговцев—оптовиков доверенные лица абвера, выполняя задание А–1/Ви, с территории Турции проводили поиск и сбор развединформации о военно—промышленном потенциале СССР.
Что касается США, то промышленный шпионаж проводился абвером еще до объявления войны с баз на территории южноамериканских государств. После вступления Соединенных Штатов в войну заброска агентов была интенсифицирована. В 1943 Канарис отправил в Америку диверсионную группу. Операция получила кодовое обозначение «Черная семерка». Речь шла о легализации семи евреев, выдававших себя за политических эмигрантов, бежавших от нацистского преследования из Германии через Швейцарию и Испанию.
Оснащение агентов—международников должно было отвечать предъявляемым военным временем требованиям, быть хорошо замаскированным и в высшей степени надежным.
Документирование легенды всегда было одним из решающих элементов маскировки. Выбор паспортов, пропусков, удостоверений и т. п. зависел от официальных (залегендированных) целей поездки за границу. Существовал широкий спектр возможностей:
1. По заключенному с какой—либо организацией контракту, под своим именем и с подлинными документами — паспортом, въездной и выездной визами — завербованный специалист отправляется за рубеж, параллельно выполняя поставленное разведкой задание. Такой способ считался самым надежным.
2. Выезд за границу, не связанный с исполнением профессиональных или служебных обязанностей. В этом случае для агента разрабатывалась подходящая легенда: отдых, отпуск, лечение, визит к родственникам, посещение спортивных соревнований и т. д. Агент (гражданин рейха) предъявлял на границе свой собственный зеленый заграничный паспорт с соответствующими визами или же документ, выданный ему отвечающим за проведение операции отделением абвера.
3. Такое прикрытие не срабатывало после начала войны и ужесточения всеми европейскими государствами иммиграционных и эмиграционных законодательств. Въезд в нейтральные и сопредельные государства был возможен только в том случае, если это была «служебная командировка по поручению правительства рейха». Наряду с отметкой окружного полицейского управления в паспорте должна была стоять и въездная виза соответствующего дипломатического представительства в Германии. Кроме этого требовались действительно веские причины для обоснования причин поездки за рубеж. Такой причиной мог быть, например, вызов на совещание в экономический отдел посольства Германии: «Имярек отправлен в служебную командировку по поручению рейхсминистерства промышленности и фирмы «Сименс» в торгово—промышленное представительство рейха в Берне». В этом случае агент получал коричневый служебный паспорт и отправлялся в поездку под собственным или вымышленным именем. Выдачу соответствующих документов обеспечивал сектор С–4 отдела А–3 в соответствующем полицейском управлении Берлина. Затем документ поступал на регистрацию в германский МИД. После этого паспорт отправлялся в иностранное дипломатическое представительство. Разрешение на въезд в нейтральное государство поступало в лучшем случае через 14 дней, так как посольство отправляло запрос своему правительству. Во время войны абвер–3 снабжал служебными паспортами не только агентуру Управления, но и военнослужащих или лиц, отправлявшихся за рубеж по заданию вермахта. Для получения паспортов отделения абвера обращались в А–3 или в установленном законом порядке — в паспортные отделы соответствующих региональных управлений полиции.
