Джон Леннон - Голдман Альберт (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

Если же, напротив, кто-то приходился Вайсследеру по вкусу, как это было с «Битлз», он мог обеспечивать ребят работой в Германии в течение многих месяцев. Открыв свой первый «Стар-клуб», он вскоре создал целую сеть таких клубов, располагавшихся по всему континенту и ставших своеобразной империей в истории рока. Он оплачивал музыкантам проживание и транспортные расходы, платил хорошие деньги за работу, а в качестве премии дарил золотую звезду, которая, как оказалось, была ценным талисманом. Однажды, когда Кингсайз Тейлор гулял по Рипербану, к нему подлетел какой-то тип и схватил за грудки. Но стоило ему увидеть эмблему «Стар-клуба», как он тотчас отскочил в сторону. «Извините, — пробормотал он. — Я действительно очень извиняюсь». Чего бы ни натворили «Битлз», они находились под защитой Хозяина.

Это было для них большой удачей, поскольку после смерти Стыо Джон, чье поведение в Гамбурге всегда было, мягко говоря, странным, сделался еще более буйным, чем обычно. Он прогуливался по улице в одних трусах, мог выйти на сцену с сиденьем от унитаза на шее или, присев с гитарой на край сцены, зажать между ног голову какой-нибудь девушки из первого ряда. Но самая скандальная выходка была припасена Джоном на Пасху.

Жилище «Битлз» располагалось в квартире, выходившей окнами на «Стар-клуб», к которому с одной стороны примыкали церковь и вход в женский монастырь. Однажды утром, в Страстную пятницу, когда монахини вышли из монастыря, направляясь в церковь, они вдруг замерли в полном оцепенении: с балкона квартиры, которую занимал Джон, свисало карикатурное изображение Иисуса Христа, распятого на кресте, выполненное в человеческий рост. И пока сестры не могли двинуться с места, пораженные таким святотатством, Джон принялся забрасывать их презервативами, заполненными водой. Затем, исчерпав боезапас, он расстегнул брюки и стал мочиться на монахинь с криком: «А вот и райский дождик, сестры мои!»

К этому времени Джон и Пол нашли себе в Гамбурге подружек. Пол познакомился с красивой платиновой блондинкой Эрикой Хубертс, которая весной 1962 года забеременела. Если верить Эрике, отцом ребенка был Пол. Дочь Эрики родилась в приюте для одиноких матерей в тот самый день, когда Пол улетал в Англию. Когда бедная девушка, работавшая официанткой, обратилась к Полу с мольбой прислать ей денег на воспитание ребенка, он сделал вид, что не расслышал. Она затеяла процесс, который продолжался до тех пор, пока Пол не выплатил ей две тысячи семьсот фунтов, но это случилось уже в 1966 году. Процесс заставил «Битлз» отказаться от прибыльных турне по Германии из опасения, что суд может наложить арест на их доходы. Следующее выступление в Германии состоялось только через три года, когда Пол выплатил свой долг. (Почти двадцать лет спустя Эрика вторично подала в суд, и Полу пришлось дважды проходить анализ крови; при этом оба анализа показали, что он никак не мог быть отцом ребенка.)

Что же касается подружки Джона, которую звали Беттина, то ее судьба оказалась еще менее завидной. Именно ее, смешливую толстушку-официантку из «Стар-клуба», во всех книгах о «Битлз» представляют как самую преданную поклонницу группы. Однако Беттина не всегда была толстушкой. Когда Джон познакомился с ней, она была стройной и симпатичной. К несчастью, она тоже забеременела, и Джон настоял на том, чтобы она сделала аборт. По ее словам, именно после этого подпольного аборта у нее началось гормональное расстройство, и она стала пухнуть, как на дрожжах. Несмотря на это, они продолжали встречаться, и Беттина даже оплачивала долги Джона в баре «Мамбо Шанки», где они были завсегдатаями в странной компании проституток, которая сформировалась вокруг Астрид. Эти шлюхи — поклонницы черной магии — стали ученицами Астрид, принимая ее за ведьму. Кстати, Астрид была еще и последовательницей маркиза де Сада, одну из книг которого она подарила Леннону.

Что касается Джона, то для него отношения с Беттиной закончились, едва он покинул пределы Гамбурга. Летом 1963 года девушка упросила Кингсайз Тейлора захватить ее с собой в Англию, чтобы посмотреть на «Битлз» во время первой волны нахлынувшей на них известности. Они добрались до гостиницы, в которой остановились музыканты, выступавшие в уэльском курортном городке Лэндадно. Войдя в номер, Джон бросил взгляд в направлении Беттины, а затем уселся в другом конце гостиной и принялся слушать радио, будто он ее не заметил. Чтобы увидеть его, девушка проехала тысячу двести миль, а он даже не удосужился с ней поздороваться. Все остальные почувствовали себя ужасно неловко и просто не знали, что сказать. Одному только Ринго хватило приличия поприветствовать вновь приехавших. Беттина вернулась в Гамбург, где в последний раз Тейлор видел ее среди проституток на Хербертштрассе — той самой улице, где девиц выставляют прямо в витринах.

Вскоре после открытия «Стар-клуба» «Битлз» получили от Брайена Эпстайна телеграмму. "ПОЗДРАВЛЯЮ, РЕБЯТА, — прочитал однажды похмельным утром Джордж своим друзьям. — И-ЭМ-АЙ [68] ПРОСИТ ПРИГОТОВИТЬСЯ К СЕАНСУ ЗВУКОЗАПИСИ. ПРОСЬБА ОТРЕПЕТИРОВАТЬ НОВЫЙ РЕПЕРТУАР. СПАСИБО". Все как один вскочили на ноги и принялись носиться по комнате. Затем один из них закричал: «Куда же мы идем, Джонни?»...

Через несколько дней Брайен приехал в Гамбург, чтобы рассказать ребятам, как ему удалось заполучить контракт с «И-Эм-Ай». Начало этой истории было известно. 1 января 1962 года они впервые переступили порог профессиональной студии грамзаписи. И какой студии! «Декка» была в то время английской фирмой номер один.

В течение трех следующих часов они спели и сыграли пятнадцать вещей из своего репертуара, сделав запись, которая стала первым альбомом группы, известным сегодня под названием «Decca Audition». Это событие имело огромное значение, поскольку данная запись является единственным свидетельством того, как играли «Битлз», прежде чем к ним пришла слава. Опираясь на самые последние достижения в области звукозаписи, они получили возможность выплеснуть наружу весь свой талант.

Увы! Результат оказался далек от того образа легендарной группы, каковой были «Битлз» той эпохи. То, что можно было разобрать, меньше напоминало группу юных рокеров-бунтарей, чем какой-нибудь жалкий оркестрик из прибрежного отеля. Они то мурлыкали сентиментальную чепуху вроде «September in the Rain» [69] или «Till There Was You» или же пытались переделать в стиле рок старые хиты — «Besame Mucho» [70] или «The Sheik of Araby» [71]. Но самое невероятное заключалось в распределении ролей: Пол спел восемь песен (простуженным голосом), Джордж четыре, а лидер и лучший певец группы Джон — только две! Кто виноват в подобном искажении реального положения вещей? Брайен Эпстайн, который, убедив их для начала сменить кожаные куртки на костюмй банковских служащих, толкал теперь к тому, чтобы забыть о своем образе «суровых рокеров с оттенком ритм-энд-блюза» и превратиться в милых музыкантов типа «Шэдоуз».

Но несмотря на все свои недостатки, этот альбом остается подлинным кладезем сведений о «Битлз» времен дебюта. Здесь заметны и американский акцент, и быстрые, нервные ритмы, и эклектика стилей, и умелые аранжировки, которые впоследствии стали фирменным знаком музыки «Битлз». Тем не менее то, что делали музыканты, продолжало оставаться не чем иным, как простым подражанием. Послушать безудержную кавалькаду какой-нибудь «Besame Mucho» — и можно подумать, что это играют ребята из-за железного занавеса, какие-нибудь борцы за свободу Венгрии, открывшие для себя рок благодаря транзисторному приемнику, настроенному на «Голос Америки».

И только манера исполнения Джоном Ленноном песни «Money» несла на себе печать подлинности. Эта вещь, затерявшаяся среди других, была предвестницей пути, по которому пойдет развитие британского хард-рока. Она предвосхитила окончательное завершение попыток слепого подражания музыке американских негров и зарождение особого британского стиля. Оригинальное исполнение Баррета Стронга напоминало манеру Рэя Чарлза — музыка была одновременно чувственной и исступленной (нельзя забывать, что в английском языке слово рок имеет одновременно религиозное и эротическое значение). На записи «Decca Audition» Леннон сделал все с точностью до наоборот, словно фотограф, идущий от позитива к негативу.