На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Ваупшасов Станислав Алексеевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Дальше все происходило по разработанному плану. Два партизана вскочили в будку машиниста и приказали не прикасаться к рычагам управления, а остальные бойцы устремились в вагоны. В ночной тишине громко прозвучал голос:
- Панове! Поезд окружен повстанцами отряда Мухи-Михальского. Прошу соблюдать спокойствие и не применять оружие. Если раздастся хотя бы один выстрел, повстанцы откроют пулеметный огонь и забросают вагоны гранатами.
Затем в соответствии с планом операции последовала вторая команда:
- Охране и офицерам сдать оружие... Всем гарантируется полная личная безопасность. Понятно?
После короткого молчания кто-то откликнулся:
- Розумем! (Понимаем!)
Бойцы Орловского оцепили поезд, а я со своими ребятами стал переходить из вагона в вагон. Офицеры и охрана экспресса без сопротивления сдали оружие. В почтовом вагоне мы изъяли содержимое денежного ящика и корреспонденцию. Муха-Михальский написал по-польски расписку, в которой указал, что поезд был задержан повстанцами под его командованием, деньги конфискованы для нужд трудового народа, а частная корреспонденция спустя два-три дня будет доставлена адресатам через почтовые отделения.
Вся эта операция без единого выстрела заняла не более тридцати минут.
Выйдя из вагона, мы разрушили телеграфную связь и приказали поездной бригаде не двигаться с места в течение двух часов. Сами же, прихватив трофеи оружие, почту и деньги, через топкие болота и камышовые заросли Полесья выбрались на сухое место и после небольшого отдыха двинулись в лагерь Орловского.
Назавтра вездесущие разведчики доложили, что утром на разъезд прикатил бронепоезд и стал усиленно обстреливать из пушек и пулеметов окрестные леса. Увы, резвые паны опоздали по меньшей мере на восемь часов.
Когда мы вернулись в лагерь, партизан Муха-Михальский, изящно щелкнув каблуками, попросил у Орловского разрешения отдохнуть и затем, не снимая ремней, кобуры и шашки, улегся в своем шалаше.
- Ну как, пан Муха-Михальский? - улыбаясь, спросил меня Кирилл Прокофьевич.- Как вам понравилась истекшая ночка?
- Добже, пан Муха-Михальский,- в тон ему ответил я.- Добрая ночка выдалась. Побольше б таких!
Через сутки мы распрощались и направились на свою базу.
Ошеломляющие удары
Внезапность - тактика партизан.- Горькие потери.-Кровь за кровь! - В полицейской униформе.- Столбцовская операция
Пока я с друзьями ходил на связь к Орловскому, в большом мире произошли важные события. В сентябре 1923 года состоялся II съезд Коммунистической партии Польши с участием представителей партийных комитетов Западной Белоруссии. Делегаты обсудили насущные проблемы политической жизни, внесли ясность в трактовку национального и крестьянского вопросов, по которым съезд занял отчетливую ленинскую позицию: право наций на самоопределение, раздел помещичьих земель без всякого выкупа.
Было также принято важнейшее решение о создании в составе Коммунистической партии Польши территориальных коммунистических организаций - Компартии Западной Белоруссии и Компартии Западной Украины.
В конце октября в Вильно прошла нелегальная конференция посланцев всех партийных округов Западной Белоруссии - Белостокского, Брестского и Виленского вместе с представителями ЦК Компартии Польши. Конференция постановила образовать единую Коммунистическую партию Западной Белоруссии, избрала ее Центральный Комитет. Секретарями ЦК КПЗБ стали И. Логинович (Павел Корчик), С. Мертенс (Стефан Скульский), С. Миллер (Шлемка) и А. Кончевский (Владек).
Создание Компартии Западной Белоруссии способствовало усилению народной борьбы против ненавистного оккупационного режима, против национального и социального гнета. Ярче заполыхали барские усадьбы и полицейские казармы, страшней и неуютней стало польским панам на опаленной гневом западнобелорусской земле. В едином строю с партизанами всего захваченного края умножал удары по врагу и наш отряд.
Декабрьским утром командование обсуждало очередную операцию. Докладывали Константин Такушевич и Алексей Наркевич, побывавшие с разведывательным заданием в местечке Городок. Его гарнизон насчитывал 25 полицейских и 7 конных жандармов, на вооружении они имели ручные пулеметы, винтовки и гранаты. Семейные жандармы и полицейские жили на квартирах, однако последнее время ночевали в казарме, потому что местечко было объявлено на осадном положении из-за участившихся партизанских налетов. После восьми вечера жителям запрещалось появляться на улицах, у гарнизонной казармы круглосуточно дежурили часовые, с наступлением темноты курсировал патруль. Полицейские поддерживали телефонную связь с гарнизонами в деревнях Уше и Хожеве. У офицеров и некоторых гражданских чиновников имелись пистолеты. Разведчики изучили все подходы к местечку.
Нападение на гарнизон Городка решили произвести группой в 30 бойцов с тремя ручными пулеметами. Рассчитали, что одного часа нам будет достаточно, чтобы разгромить неприятеля, захватить документы и трофеи.
20 декабря цепочка партизан выступила из лагеря. День выдался морозный и вьюжный, путь долгий, идти было трудно. Особенно тяжело пришлось Константину Абановичу, который недавно перенес воспаление легких. Его мучил непрерывный кашель. Чтобы не выдать группу, он засунул в рот рукав пиджака и старался не кашлять.
Семь часов шли мы к местечку по белой целине, снег облепил нас с ног до головы, мы стали словно в маскировочных халатах. Нас нагнали легкие санки. Пришлось их задержать. Это оказался войт (староста) Городокской волости, мы его обезоружили и взяли под стражу до окончания операции. Он вел себя смирно, охотно отвечал на вопросы. Виктор Залесский, Александр Сысун и Владимир Щебет воспользовались его санками, чтобы быстро проскочить в Городок и снять охрану.
Я разбил бойцов на три группы. Первая во главе с Филиппом Литвинковичем сделала засаду на дороге, идущей из Молодечно. Со второй группой Филипп Яблонский должен был захватить почту и телеграф. Третью, штурмовую, в составе 20 человек я повел в атаку на казарму и штаб гарнизона.
Повторилась та же картина, что и в предыдущих налетах: ружейный и пулеметный огонь, гранаты - и враг побежал. В два часа ночи на восьми санях, захваченных в полицейском участке, мы покинули местечко, увозя трофейные пулеметы, винтовки, боеприпасы и документы польских властей.
Метель продолжала бушевать, но это уже было нам на руку, потому что она заметала наши следы. В такую погоду никакая погоня не грозила партизанам, и к утру мы спокойно вернулись на базу.
Настала пора послать связного в Вильно, в партийный центр за информацией и директивами. Остановили свой выбор на Алексее Наркевиче. Он давно зарекомендовал себя одаренным разведчиком, у него были прекрасные данные для подобной работы, не зря его называли в отряде самородком. Выходец из трудового народа, он выделялся своей образованностью, большой культурой, яркими способностями. Алексей отлично знал историю Польши, ее национальные традиции, уклад жизни, психологию поляков. Этот багаж был неоценим в разведывательной деятельности, он помогал партизану выполнять самые рискованные поручения.
Из Вильно Наркевич привез много новостей и партийных указаний. Партия вновь призывала нас к бдительности, поскольку охранка неутомимо засылала в партизанские отряды провокаторов. Нас всех опечалило известие о жестокой расправе властей над арестованными товарищами по подполью. Окружной суд приговорил Сергея Радкевича к 12 годам тюремного заключения, Алексея Щебета к 10, Марка Пискура и Петра Дзика - к 8 годам каждого. Все, чем мог помочь узникам Наркевич, это устроить им передачу продуктов, одежды и денег.
Несколько раньше польская контрразведка кинула в застенок подпольщика Ивана Гавриловича Янцевича. Его избивали до потери сознания, жгли раскаленным железом, но патриот никого не выдал. Он был освобожден за отсутствием улик и несколько лет серьезно болел.
Тяжелые новости не только опечалили нас, но и вызвали взрыв справедливого гнева. Мы всегда мстили оккупантам за убитых и заточенных в темницы боевых друзей. Отряд постановил в ответ на очередную бесчеловечную акцию властей нанести им такой удар, чтобы запомнился надолго.
