Сталин - Барбюс Анри (полная версия книги .txt) 📗

И вот, люди Октября, совершившие свою революцию как раз в обстановке исключительно сложного национального переплета [8] (причем веками укоренявшийся гнет часто приводил к болезненному обострению национального чувства), впервые показывают нам разумное и окончательное разрешение застарелых национальных противоречий, раздирающих весь земной шар, дают нам логическую формулу; объединяющую два несовместимых на первый взгляд требования: требование индивидуальности для каждого народа и требование практической солидарности между ними. Патриотизм, который всегда был врагом социализма, они делают социалистическим.

Секрет великой формулы – в совершеннейшем сочетании двух основных стремлений: стремления к индивидуальной свободе и стремления к объединению с другими; секрет в том, чтобы эти стремления, не путаясь и не сталкиваясь между собою, имели свои особые области действия, свои особые ресурсы, позволяющие им развиваться параллельно, а не одно за счет другого.

Этническое своеобразие, моральная и интеллектуальная коллективная личность, национальная культура, национальный характер, все, что выражается в традициях и фольклоре, в научном и художественном творчестве, в чувстве привязанности и сыновней гордости, все, что связано с родным языком (а ведь язык – это гибкий механизм, приводящий в движение и совершенствующий ум и сердце нации), – все это не только сохраняется, но и обогащается, причем не только у крупных национальностей, но (дальнейшее проникновение в глубь действительности) и у национальных меньшинств. Уважение к правам малых народов может иным показаться даже преувеличенным: подумать только, что в наши дни, в XX веке, московские ученые создают новые алфавиты для того, чтобы улавливать и закреплять тысячелетние предания мелких отдаленных племен, чтобы эти племена могли пробудиться, возродиться, самостоятельно расти. «Это уж слишком, это безумие!» – кричит мелкая, близорукая мудрость. Но мудрость великая и прозорливая держится другого мнения.

Что касается национальных традиций религиозного характера, почти никогда не имеющих местного происхождения, но в большинстве случаев навязанных извне (бог, так же как царь и русский чиновник, приходил всегда со стороны), – то они подпадают под действие того, если можно так выразиться, морального режима, который в разумной и просвещенной среде распространяется на всякое заблуждение.

Коллективные индивидуальности, свободные и автономные во всем, что касается их национального своеобразия, в то же время связаны друг с другом определенными узами. Каковы же эти узы? Это – узы порядка административного, практического, материального; они обеспечивают всему целому здоровье и могущество, от которых выигрывает каждая часть. Единое высшее управление армией, финансами, внешней политикой. Объединение всех природных богатств и ресурсов Союза. Такая связь частей обеспечивает каждой из них огромные конкретные выгоды материального характера. В самом деле, при такой организации возможны совместные практические действия; экономическое планирование, работы общественного значения, разумное руководство хозяйством, более обильное и широкое снабжение товарами, рост благосостояния каждой части в математической пропорции к росту общего труда. Добавим, что ipso facto (тем самым) каждый даже самый малый народ, входящий в Союз, приобретает огромную военную мощь.

Иными словами: отдельная национальность независима в той области, где она духовно заинтересована в независимости, и объединена с другими в той области, где она материально заинтересована в объединении. Таким образом, те одновременно жесткие и непрочные связи, которые в свое время были насильственно установлены русскими царями, напыщенно и лживо именовавшими себя «собирателями земли русской», – по всей линии заменены реальными выгодами.

Между русским и татарином, людьми разных национальностей, имеются реальные различия. Эти различия освобождаются, развиваются. Их делают национальным законом. Но у этих двух людей есть и пункты сходства: это – общие потребности, общие и равные права на жизнь и на мир, и даже общее право собственности. Эти права и являются общим законом. Именно под этим углом зрения советские творцы будущего рассматривают карту стран в их идеальных или реальных этнических границах. Сначала – весь необходимый минимум общих связей, обеспечивающих спокойствие и процветание коллективной жизни, а затем – весь возможный максимум национального расцвета.

Перед лицом капиталистического мира, где братство народов есть абсолютно бессмысленная формула, где каждая из семидесяти пяти современных стран имеет только одну (некоторыми признаваемую, а другими скрываемую) цель – жить за счет других, – перед лицом этого мира советская организация, с ее новым идеалом общественной солидарности, совершенствующим, обезвреживающим и ставящим на место старый национальный идеал, – является воплощением всех чаяний. Мы уже не говорим о том особом энтузиазме, который она порождает и в своем государстве, и во всем мире.

Что можно возразить против этой концепции даже в том случае, если, покинув на мгновение почву, на которой она возникла, мы посмотрим на эту концепцию с огромной высоты, с такой высоты, на какую только можно подняться, не отрываясь от земли и эпохи (ибо подняться еще выше – значит вступить в область плоского и мертвого идеала икон, волшебных фонарей и чернокнижия). Никаких серьезных и основательных возражений против нее выдвинуть нельзя. Она вызывает недовольство лишь тех великих держав, страдающих мрачной манией величия, которые заявляют: «Моя раса должна господствовать на земле над всеми», у которых национализм неизменно принимает ядовитую форму экспансии. Она вызывает недовольство лишь тех малых стран, которые охвачены маниакальным фанатизмом, которые опьяняются словом «автономия» и всему на свете, даже всякому прогрессу предпочитают полную изоляцию, несовместимую с неумолимыми требованиями мировой солидарности, заставляющую их бессильно прозябать, постепенно теряя свое достоинство, пока они не попадут в пасть какой-нибудь крупной империалистической акуле.

Ибо для слабых или отсталых стран и народов (а такие и составляли большинство в царской России) советская система с любой точки зрения бесконечно выгоднее и разумнее, чем простая независимость: войдя в союз, народы совместно трудятся над общим делом, мир между ними организован научно. Будучи разъединены, они от сотрудничества перешли бы к соперничеству; которое силою вещей превращается в антагонизм и враждебность со всем вытекавшим отсюда злом: порабощением, гибелью, капитуляцией. Каждая советская народность является одновременно и малой, и великой. Покинув союз, каждая из них немедленно превратилась бы просто в малую, ничего не выиграв взамен.

Все это не есть – уже не есть – абстрактная теория, как было когда-то. Вся история Советской страны иллюстрирует великий принцип коллективного распознавания материальных и духовных интересов блестящим и живым примером. Сколько отсталых народов с феерической быстротой прошли в Советском Союзе целый ряд этапов прогресса и благосостояния, – а в то же время и национального своего развития, – благодаря огромной помощи центра, т. е. всего целого. Сколько племен, некогда бывших заклятыми исконными врагами, пришли теперь к полному миру. Добиться того, что «вопрос о границах между отдельными государствами, входящими в Союз, имеет исключительно административное значение» (доклад Мануильского на V конгрессе Коминтерна), это значит действительно установить закон вечного мира. Кто знает историю братоубийственных войн прошлого, а теперь повсюду видит разумное братство, тот не может не изумляться. Нельзя не приветствовать с волнением все это, если хочешь остаться объективным.

Возвращаясь к началу этих изумительных превращений, мы должны указать, что новая национальная политика сыграла огромную роль в деле умиротворения колоссальной страны, освобожденной от царей кнута и царей золота. Она позволила «ликвидировать», как выражаются в СССР, контрреволюционные правительства на Украине, в Туркестане, в Закавказье. Здесь следует повторить что если контрреволюции удалось закрепиться на окраинах и свалить советскую власть на Украине, в Белоруссии, в Финляндии и в Прибалтийских странах (причем революционный порядок был восстановлен лишь на Украине и в Белоруссии), – то это случилось только в силу вмешательства германской армии.