Фридрих Барбаросса - Пако Марсель (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Конечно же, ему это не удалось ввиду экономических условий того времени и невозможности действенно контролировать такие обширные территории. Но Карл Великий прочно укрепил в сознании современников понятие Запада, несмотря ни на что представляющего единое целое и носящее однородный характер по сравнению с Византийской империей, которая на Востоке переплавляла в греческой форме для литья pars orientalis старой Romanitas и в отношении религии все больше отделялась от римской церкви, чье поле деятельности ограничивалось землями Запада.
Под воздействием множества причин: людских разногласий, подъема земельной аристократии, углубления разрыва между идеей и реальностью, вторжений норманнов и сарацин империя Каролингов пала. В 888 году она практически перестала существовать; в 924 году последний император из династии, основанной Карлом Великим, скончался, не оставив преемника.
Идея империи, однако, не умерла. Это стало ясно в 962 году, когда король Германии Оттон Великий, прочно закрепив монархическую власть в Германии, достигнув признания своего авторитета после победы над венграми (955 г.) и положив конец угрозе разрушений, которую в течение многих десятилетий представлял этот народ для Запада, наконец, найдя способ и случай выступить в роли арбитра при разрешении итальянских проблем в самом Риме, взял себе императорский титул и заставил папу короновать себя императором. При этом он выдвигал на первый план доктрину и идеал, основанные одновременно на христианстве и стремлении к экспансии. Он восстановил империю, названную впоследствии историками романо-германской, и которую современники Оттона, как и современники Карла Великого, называли просто империей.
С 962 по 1152 гг. десять властителей один за другим сменились на этом престоле. Сначала были три Оттона: основатель империи Оттон I Великий (король Германии с 936, император с 962 по 973 гг.), его сын Оттон II (973–983 гг.), его внук Оттон III (983-1002 гг.). Потом настала очередь правнука отца Оттона I, Баварского герцога Генриха II (1002–1024 гг.), после которого пошли франкские (или салические) императоры: Конрад II (1024–1039 гг.), Генрих III (1039–1056 гг.), Генрих IV (1056–1106 гг.), Генрих V (1106–1125 гг.). Затем трон поочередно доставался Саксонскому герцогу Лотарю III Суплинбургскому (1125–1137 гг.) и Конраду III Гогенштауфену (1138–1152 гг.).
Все эти сто девяносто лет империя территориально оставалась германской и римской, то есть немецкой и итальянской. Она включала Германское королевство, которое простиралось примерно от Шельды и Мааса до славянских земель за Лабой и Заале, от Северного моря, Эйдера и Балтики до Альп, и Итальянское королевство, которое занимало север и центр полуострова до границ папских земель. Кроме того, в нее входило Бургундское королевство (Западная Швейцария, Франш-Конте, регионы, расположенные между Роной и Альпами до Средиземного моря), присоединенное к империи в 1038 году. Наконец, она пыталась при каждом удобном случае упрочить свою власть и в других итальянских землях. Но ей так никогда и не удалось установить свое господство в иных регионах.
Германия около 1150 года: 1. Герцогство Саксонское. 2. Герцогство Богемское. 3. Герцогство Швабское. 4. Герцогство Баварское. 5. Герцогство Верхняя Лотарингия. 6. Нижняя Лотарингия. 7. Герцогство Каринтийское. 8. Северная марка. 9. Лужицкая марка. 10. Мисьненская марка. 11. Австрийская марка. 12. Графство Гольштейнское. 13. Ландграфство Тюрингское, 14. Франкония (различные графства).
Во всяком случае, наряду с этими достижениями, игры честолюбия и воображения относительно расширения империи никогда не прекращались. Следовательно в эти годы и даже в середине XII века еще вполне могли разрабатываться многие имперские концепции.
Первая из них соответствовала политической и географической ситуации, не оставляя места мифу: империя была германской, так как выражение Imperium Teutonicorum появилось в первый и единственный раз именно в эпоху Фридриха Барбароссы. Многие императоры XI–XII веков мечтали об этом. По их представлениям, имперская власть прочно опиралась на мощь Германского королевства и прежде всего должна была приносить выгоду Германии. Однако это не означало, что империя территориально ограничивалась только этой страной. Совершенно естественно — ведь это была империя — ей надо было включить в себя Италию или, по крайней мере, Итальянское королевство. Необходимо было достичь господства на полуострове, даже если это требовало огромных усилий, а господство это истощало ресурсы и резервы Германии. В этом случае в зависимости от того, кто находился у власти, от прочих обстоятельств, сопутствовавших одному и тому же правлению, Германия могла перестать быть главным звеном империи, уступив эту миссию Италии. Точнее сказать, императоры, опираясь на Германию и ощущая свою связь с ней, будучи Германскими королями, могли для достижения этой цели, которую считали себя обязанными преследовать, а именно: крепко держаться за полуостров, даже поставить немецкую державу на службу итальянской политике, которая в этом случае становилась имперским делом.
Может быть, эта германо-итальянская концепция содержала в себе тщеславное намерение распространить империю на весь христианский Запад, как это некогда сделал Карл Великий. Во всяком случае четко выделить это намерение в развитии политических событий нелегко. Как бы то ни было, присоединение Бургундского королевства в 1038 году обнаруживало желание объединить под эгидой одного императора три скипетра из оставшихся после раздела владений Каролингов.
Что до четвертого скипетра — французского — то откуда нам знать, не мечтал ли о нем еще какой- нибудь император?
Возможно, Оттон Великий, вмешавшись непосредственно в династические споры потомков Карла и Роберта, думал о контроле над Французским королевством, но не похоже, чтобы он мечтал стать королем Франции. Однако это не мешало возникновению время от времени требования суверенитета над всеми христианскими землями Западной Европы, требования, которое подпитывалось воспоминаниями и легендами о Карле Великом. Это выразилось в несколько пренебрежительных определениях типа regulus — королек, которыми иногда именовали других монархов.
В правление Генриха IV, Бензон, епископ Альбский, пламенный защитник императора, выделял его из «провинциальных корольков». В эпоху же Барбароссы нормандский клирик Этьен Руанский, монах из монастыря в Ле Бек, представлял монарха как законного наследника Каролингов, а потомка Капетингов считал узурпатором.
Тем не менее, эта западная идея об империи оставалась очень смутной, так как единственная ссылка на деяния Карла Великого была сделана не столько для утверждения европейской юрисдикции, сколько для прославления достижений Каролингов и германцев. Законным преемником Карла Великого объявлялся германский император, поскольку в 962 году реальная власть на Западе была у немцев. Около 1150 года Kaiserkronik, труд, составленный на баварском наречии, пересказал без всякой последовательности историю императоров от Августа до Конрада III, в которой утверждалось, что римляне сами отказались от права назначать императора сначала в пользу франков, затем в пользу германцев, и все это, как вскоре стал утверждать писатель Оттон из Фрейзинга, совершалось по воле Провидения.
Но ничто в этих заявлениях и объяснениях не указывало точно и ясно на прямое господство германцев над всем Западом и, в частности, над Французским королевством. Однако все свидетельствовало о том, что германский император был самым авторитетным и самым могущественным властителем, первым среди западных принцев.
Если где и просматривалось явное стремление к более весомой власти, так это в мечте о всемирной Империи. Это и была, наряду с германской идеей, самая интересная форма, в рамках которой задумывался в средние века имперский организм. Более того, единственный император-предшественник Фридриха Барбароссы, а именно Оттон III, воцарившийся уже не в Германии, а в Риме, наилучшим образом выразил эту универсалистскую программу, и все или почти все остальные в какой-то момент почувствовали в глубине души задор этой величайшей страстной мечты.
