Джими Хендрикс, история брата - Хендрикс Леон (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
А дома, в Сиэтле, маму сразили трудности. Какой–то друг зашёл однажды за ней и она сдалась и перестала вообще заботиться о своём малыше. Ведь она была так молода и она опять окунулась в мир веселья и танцев. Она переходила из одной компании в другую, пока и эта ноша не стала тяжела для неё. Неспособная заботиться о сыне, наша мама была вынуждена пойти на отчаянный шаг. После короткого разговора с бабушкой Кларисой и бабушкой Джетер, папин сын окончательно перешёл в руки некоей миссис Уолс, но также на короткое время, так как та неожиданно умерла. К счастью, её сестра, миссис Чамп, взяла ответственность за маленького Джонни на себя. Вернувшись с ним домой к себе в Беркли, она тут же описала в письме, адресованном отцу, сложившуюся ситуацию. Трудно представить, что пронеслось у него в голове, ведь он находился на другом конце света и совершенно не представлял, что могло твориться дома. Его мальчик живёт в Калифорнии? А его мать… папа не имел никакого понятия, где она могла бы находиться.
Возвратившись с войны домой, в сентябре 1945, первым делом папа отправился в Беркли за своим малышом. Не думаю, что мой брат обрадовался тому, что нужно покидать дом, в котором он провёл целые три года. Только представьте, в дверях появляется незнакомец, которого он никогда не видел, или, может быть, он видел это лицо на выцветшем военном фото? И этот незнакомец вдруг говорит, что он его отец и что ему нужно куда–то далеко с ним ехать. Ни один ребёнок такое не примет с радостью. Но это оказалось ещё не самое худшее. Вернувшись в Сиэтл, отец привёл моего брата в Окружной Департамент, официально переименовать его из Джона Аллена Хендрикса в Джеймса Маршалла Хендрикса! Моего брата лишили не только людей, которых он считал своей семьёй, но и лишили его имени! Впредь он не Джонни Ален, а Джимми!
Отец не стал возвращаться в центральный район Сиэтла, где прежде жил. И незадолго до того как объявилась наша мама, он поселился с моим братом у её сестры в доме тётушки Долорес в квартале Йеслер–Террас. Думаю, отец даже не предполагал, что могло произойти дома, пока он был на войне. Он всё ещё любил её. И неважно, где она пропадала и чем занималась, уверен, отец не мог не любить её. Итак, они помирились и решили завести ещё ребёнка. Решили вернуть себе утраченные четыре года нашего детства.
Когда 13 января 1948 пришёл к ним я, Леон Моррис Хендрикс, папа с мамой даже подрались за право первыми взять меня на руки, настолько отец был рад второму мальчику в семье. Из–за этой войны он пропустил ранние годы моего брата и теперь ему открылся второй шанс пережить младенчество своего сына. Сразу после моего рождения мы все вчетвером переехали в дом с двумя спальнями, 3022 по Джениси–Стрит, в квартале Райнер–Виста, такие дома заселялись в первую очередь ветеранами. В военное время правительство в ожидании японского вторжения застроило бараками для военнослужащих весь Сиэтл и после окончания войны это дешёвое жильё стало заселяться в основном чёрными и еврейскими семьями.
Не прошло и года, как я нарисовался в этом мире, мама родила ещё одного мальчика, они с папой назвали его Джозеф Аллен Хендрикс. Я был слишком мал, чтобы запомнить Джо, но я хорошо помню, что с его приходом отношения между родителями стали резко портиться. Джо родился с волчьей пастью, одна нога короче другой, а ладонь изуродована. На его лечение уходила уйма денег и родители не выдержали. За помощью отец обратился к своей матери, нашей бабушке Норе Хендрикс, решив, что лучшее для нас троих будет провести лето 1949 в её доме в Канаде. К несчастью, дома всё оказалось ещё хуже, когда мы трое вернулись в квартал Райнер–Виста в конце лета. Денег в семье не прибавилось и родители не могли обеспечить Джо тот медицинский уход, в котором он нуждался.
Осенью 1950, кода мой брат перешёл во второй класс школы Горация Манна, мама родила слепую девочку, назвав её Кати–Ира. Она родила её на 4 месяца раньше срока. Теперь нас было уже четверо, и двоим требовался специальный уход. Промучившись с нами весь следующий год, у них не было выбора, как поместить Катю–Иру в специализированный приют.
В октябре 1951, сразу после того как Катю отдали, мама родила ещё одну девочку, её назвали Памелой. Из последних сил заботясь о Джимми, Джо и обо мне, родители вынуждены были отдать и её в приют.
К этому времени мой брат уже учился в третьем классе, но уже в другой школе, в квартале Райнер–Виста. Наша семья продолжала жить в доме из 3–х комнат. Не получая никакой медицинской помощи, Джо боролся сам изо всех сил за свою жизнь. Чтобы не ходить на костылях, ему срочно требовалась операция на ноги. Но на хирурга денег в семье не было.
Наш дом по–прежнему оставался самым популярным местом в квартале, непрерывно, кто–то приходил или уходил. Забегая в дом во время наших игр во дворе, мы незаметно крали капли из недопитых пивных бутылок, стоящих всюду, на полу, возле дивана, на кофейном столике. Взрослым казалось очень забавным, как мы, схватив бутылку, давились, стараясь незаметно сделать глоток побольше. Мы сгорали от стыда, но много позже я узнал, что родители специально оставляли бутылки недопитыми на три–четыре глотка для нас, где–нибудь в спальне или на комоде. Я был страшным непоседой и родители считали, что небольшая доза алкоголя сделает меня более тихими. И действительно, после пары побед над пивом, я стихал и делался послушным маленьким мальчиком.
Многие не понимают, почему в детстве моего брата все звали Бастером, а не Джимми. Много позже он для всех стал Джимми, будучи уже самостоятельным и коммуникабельным. Имя это дал ему отец, вернувшись с войны. Оно не нравилось брату, но отец упорствовал и они вечно спорили.
— Это не моё имя, — всхлипывал брат. — Меня всегда звали Джонни!
— Я последний раз говорю тебе, парень, твоё имя Джеймс Маршалл Хендрикс! — кричал отец в ответ на его слёзы. — Джимми, вот так тебя зовут!
Со временем брат понял, что отца не переубедить и никогда он не станет звать его Джонни. Срочно нужен был компромисс, чтобы не вводить отца в неистовство. Как раз тогда стали показывать первую серию про Флэша Гордона, брату нравился главный герой, которого играл Ларри "Бастер" Краббе, и он решил назвать себя в его честь. Так брат и стал Бастером.
По субботам отец иногда брал нас в Райнер–Виста–холл, где можно было посмотреть этот сериал. Это случалось редко, так как билеты стоили денег, а просить отца постоянно, брат не решался. Даже тогда, когда отец собирался раскошелиться, он до последнего держал нас в неведении. Когда отец отвечал "нет", мы знали, что это наверняка отказ, если же он говорил "может быть", мы понимали, что в кино мы пойдём. Но следовало долгое ожидание, иногда он томил нас часами, прежде чем, запустив руку в карман, доставал оттуда горсть мелочи.
За никель мы могли купить билет, если же он расщедривался ещё на один, то хватало на стакан попкорна. Больше всего нам нравился сериал Флэш Гордон, там были космические корабли и ракеты, волшебным способом летящие сквозь космос. Может быть "волшебства" никакого и не было. Может быть, это была леска, на которой была подвешена игрушечная ракета и, может быть, это был горящий коробок спичек, помогающий лететь ей в рамках чёрно–белого экрана. Но нам с братом эти 50 минут казались счастьем и мы с нетерпением ждали субботы, чтобы увидеть следующий эпизод. Возможно, прошло месяца два, прежде чем мы с братом пересмотрели все эпизоды. Эти сериалы были нашим путешествием в мир иллюзий за миллионы миль от нашего квартала, где с таким трудом проходило наше детство.
С этого времени брат стал настаивать, чтобы в семье его звали не иначе, как Бастер. У других членов нашей семьи были тоже свои домашние прозвища, связанные с разными привязанностями, но в голове моего брата твёрдо сидел образ героя, которого играл Бастер Краббе. И если дома кто–нибудь с какой–нибудь просьбой обращался к нему по имени, данному отцом, то он даже не реагировал. Отец поначалу пытался настоять на своём, приводя массу избитых доводов, но со временем тоже сдался, исчерпав весь свой запас. И так как брат не хотел быть Джимми, и ему не разрешалось быть Джонни, то он стал Бастером.
