Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой - Соколов Борис Вадимович (читать книги без регистрации TXT) 📗
Эта идея нашла отражение и в популярной нацистской песне, написанной в начале 30-х годов поэтом Гансом Баумом:
Программа же национал-социалистической партии, ставшая после 1933 года законом государства, прямо содержала пункт, гласящий: «Мы требуем земли и заморские территории для поддержания нашего народа и колонизации нашим избыточным населением».
Но для того чтобы начать завоевывать «жизненное пространство», необходимо было прежде всего прийти к власти в Германии. А для достижения этой цели нацисты собирались использовать националистические и популистские лозунги. Еще 28 июля 1922 года Гитлер так рассуждал о единстве национального и социального в программе НСДАП: «Тот, кто готов рассматривать цели нации как свои собственные в той мере, когда для него нет более высокого идеала, чем благосостояние нации; тот, кто понимает наш государственный гимн «Германия превыше всего» в том смысле, что для него нет в мире ничего выше его Германии, народа и земли, тот является социалистом».
В книге «Моя борьба» Гитлер обосновал «интересами народа» необходимость использовать как легальные, так и нелегальные методы борьбы. В этом он следовал за своими учителями — социал-демократами и большевиками: «Лишь та государственная власть имеет право на уважение и на поддержку, которая выражает стремления и чувства народа или, по крайней мере, не приносит ему вреда...
Когда правительственная власть все те средства, какими она располагает, употребляет на то, чтобы вести целый народ к гибели, тогда не только правом, но и обязанностью каждого сына народа является бунт...
Каждая правительственная власть, конечно, будет настаивать на том, чтобы сохранять свой государственный авторитет, как бы плохо она ни выражала стремления народа и как бы ни предавала она его направо и налево. Что же остается делать действительным выразителям народных чаяний и стремлений. Инстинкт самосохранения в этом случае подскажет народному движению, что в борьбе за свободу и независимость следует применять и те средства, при помощи которых сам противник пытается удержать свое господство. Из этого вытекает, что борьба будет вестись легальными средствами лишь до тех пор, пока правительство держится легальных рамок, но движение не испугается и нелегальных средств борьбы, раз угнетатели народа также прибегают к ним».
И фюрер подчеркивал: «На будущее, чтобы мы могли рассчитывать на успех, следует применять самые жесткие средства борьбы».
Однако к власти НСДАП, как известно, пришла вполне легальным путем — посредством демократических выборов. Вот когда уже власть оказалась в руках у нацистов, они стали весьма широко применять совсем не парламентские методы для устранения своих противников, начиная с использования поджога рейхстага в качестве предлога для установления однопартийной диктатуры и террора против оппозиции и кончая полной ликвидацией всей неподконтрольной государству политической деятельности.
В книге «Моя борьба» Гитлер провозглашал: «Если бы германский народ был в расовом отношении монолитным, то Рейх уже сегодня стал бы властелином земного шара. Не исключено, что благодаря этому мир достиг бы цели, которой сегодня многие пацифисты хотят достичь путем молитвенных заклинаний». Ради мирового господства стоило истребить «расово неполноценные» элементы. И Гитлер уже тогда заявил: «Если бы мы во время войны потравили газом 12 или 15 тысяч евреев — растлителей народа... то это, возможно, спасло бы жизни миллионов людей, неизмеримо гораздо более ценных для будущего Германии». И точно так же Гитлер предлагал поступить с «ноябрьскими предателями». Что ж, у всех диктатур, и особенно тоталитарных, логика была одна: гибель сотен и тысяч должна спасти сотни тысяч и миллионы.
При нацистах провозглашался приоритет в экономике производительного, «чистого» капитала, который, как утверждал Гитлер в книге «Моя борьба», «является последним продуктом творческого труда», над финансовым, «спекулятивным» или «ростовщическим» капиталом, снабженным уничтожающим эпитетом «еврейский». Вождь нацистов считал необходимым отстранить биржевой капитал от народного хозяйства и «начать борьбу против интернационализации германского хозяйства, не открывая одновременно борьбы против капитала вообще как фактора, необходимого для сохранения независимого народного хозяйства». Национальный германский капитал должен был играть ведущую роль в Рейхе, а затем и во всем мире.
Гитлер считал, что германская раса может господствовать над другими народами, если удастся создать подходящий механизм такого господства: «Если конгломерат народностей, называемый Австрией, в конце концов все-таки погиб, то это не говорит против политических качеств немецкой части этого государства. Это только неизбежный результат того, что 10 миллионов не могут в течение слишком долгого времени управлять 50-миллионным государством, состоящим из различных наций, если своевременно не созданы совершенно определенные предпосылки для этого... Государство должно было образоваться и управляться либо самым централизованным образом, либо оно не могло существовать вовсе». Под управлением «самым централизованным образом» Гитлер понимал жесткую диктатуру без каких-либо элементов демократии. Такая диктатура и была установлена его партией в Германии. Парламентскую демократию Гитлер отвергал под тем предлогом, что «парламентарный принцип решения по большинству голосов уничтожает авторитет личности и ставит на ее место количество, заключенное в той или другой толпе. Этим самым парламентаризм грешит против основной идеи аристократизма в природе, причем, конечно, аристократизм вовсе не обязательно должен олицетворяться современной вырождающейся общественной верхушкой». К личностям же парламентариев, будь то германские, австрийские или какие-либо другие, будущий фюрер питал безграничное презрение: «Чем мельче этакий духовный карлик и политический торгаш, чем ясней ему самому его собственное убожество, тем больше он будет ценить ту систему, которая отнюдь не требует от него ни гениальности, ни силы великана, которая вообще ценит хитрость сельского старосты выше мудрости Перикла. При этом такому типу ни капельки не приходится мучиться над вопросом об ответственности. Это тем меньше доставляет ему забот, что он заранее точно знает, что независимо от тех или других результатов его «государственной» пачкотни конец его карьеры будет один и тот же: в один прекрасный день он все равно должен будет уступить свое место такому же могущественному уму, как и он сам.
Для сборища таких «народных представителей» всегда является большим утешением видеть во главе человека, умственные качества которого стоят на том же уровне, что их собственные. Только в этом случае каждый из этих господ может доставить себе дешевую радость время от времени показать, что и он не лыком шит. А главное — тогда каждый из них не имеет права думать: если возглавлять нас может любой икс, то почему же не любой игрек, чем Стефан хуже Иоганна?
Эта демократическая традиция в наибольшей степени соответствует позорному явлению наших дней, а именно отчаянной трусости большого числа наших так называемых руководителей. В самом деле, какое счастье для таких людей во всех случаях серьезных решений иметь возможность спрятаться за спину так называемого большинства».
