Гамаль Абдель Насер - Агарышев Анатолий Аркадьевич (книги бесплатно без TXT) 📗
Внезапно надежда вновь пробудилась во мне. Я стоял со своим лейтенантом, который арестовал меня на мосту, когда услышал издали голос Амера. Амер!.. Я воспрянул духом. Мимо ехали автомашины с солдатами и офицерами. Это были наши восставшие войска!
— Абдель Хаким, Абдель Хаким! Это я, Анвар!
Амер направился ко мне. Только после этого мой друг лейтенант освободил меня из-под ареста…
Я пошел с Амером. Он дал мне пистолет. Сам Абдель Хаким был вооружен в эту ночь до зубов.
— Командование армии пало, — сказал он».
Итак, даже со слов самого Садата можно судить о той роли, которую он сыграл в революции.
Принимая Садата в организацию «Свободные офицеры», Насер плохо знал его прошлое. Слухов о нем ходило множество. Доподлинно известно, что Садат дважды сидел в тюрьме по политическим мотивам. Детально разбираться в этом не было времени. В стране назревала революционная ситуация. Подробности арестов Садата стали известны много лет спустя из его собственных признаний в книге «В поисках себя», изданной в 1978 году в Каире.
«В конце 1941 года я встретился с Азизом-пашой по его просьбе. Он нуждался в помощи для организации поездки в Ирак. Было получено письмо от немцев, в котором они требовали оказать помощь Рашиду Али аль-Киляни, свершившему антианглийский переворот в Ираке.
Мои связи ограничивались прежде всего товарищами по оружию и выпуску. Но победы Гитлера, которые следовали одна за другой в 1939, 1940, 1941 годах, и поражения англичан подтолкнули меня к тому, чтобы расширить круг. Постепенно в него вошли многие из тех, кто вступил в армию после нас, и немало лиц, пришедших на военную службу до нас.
Так мы создали первую секретную организацию офицеров в 1939 году», — пишет Садат.
Однако это не та организация, которая свершила 22 июня 1952 года революцию и которую организовал, как известно, Г. А. Насер. Тем не менее позднее, став президентом, Садат приписал заслугу в рождении этой организации себе.
Насер создал организацию «Свободные офицеры» совершенно на иных принципах, что признавал прежде и сам Садат: «Я не имел законспирированных ячеек с целью подготовки вооруженной революции, как сделал Насер после его возвращения из Судана в декабре 1942 года».
Группировка же, о которой пишет Садат, носила достаточно узкий и, как признает он сам, террористический характер.
Вскоре было получено второе письмо от немцев о том, что их самолет будет ждать Азиза-пашу у горы Реза по дороге на Фаюм в назначенный день на заходе солнца.
Но добраться к самолету Азиз-паша не сумел. Тогда попытались переправить его на украденном военном самолете в Бейрут, но самолет вынужден был совершить посадку на поле, недалеко от Бенхи. Всем троим с помощью местного чиновника удалось укрыться в Каире.
На месте происшествия нашли чемодан с инициалами А. М. Азиз-паша попал под подозрение. Выяснилось, что самолет держал курс на Бейрут. «Ввиду того, что власти знали об антианглийских настроениях Азиза-паши, стало ясно, что он намеревался связаться с немцами. А так как мои связи с ним тоже известны, меня тотчас арестовали в аль-Гаравиле и отправили под конвоем в Каир», — пишет Садат.
Тогда, во время расследования дела о попытке Азиза-паши к бегству в Бейрут, Садату удалось, как он пишет, уйти от ответственности. Рассказывая о своей агентурной деятельности в пользу фашистов, Садат старается изобразить себя в ореоле «борца» за свободу и независимость Египта против англичан, хотя хорошо известно, что подлинные борцы за независимость, настоящие патриоты осознали опасность немецкого фашизма, рвавшегося к ближневосточной нефти, стремившегося закабалить арабов. Примером подлинных устремлений фашистов служила для арабских патриотов судьба растоптанной ими Ливии.
И как бы ни ненавидели Насер и офицеры, вошедшие в его организацию, английский империализм, они не унизились до службы гитлеровцам, открыто презиравшим арабов как «неполноценную нацию».
Однако в мемуарах Садата читаем:
«Мы договорились послать человека в аль-Аламейн и сообщить Роммелю, что мы, честные египтяне, создали группировку в армии и ведем борьбу против англичан. Мы готовы составить целую дивизию для того, чтобы сражаться на стороне Германии. Мы готовы также снабдить вас фотоснимками всех позиций британских войск в Египте и, более того, мы обещаем, что ни одному английскому солдату не уйти из Каира».
Вот в чем, оказывается, состоял квислинговский «патриотизм» Садата.
Эти предложения, обращенные к гитлеровцам, которые Садат называет ни много ни мало как «условиями договора», были написаны им лично, а затем отправлены на украденном самолете из Каира в аль-Аламейн с неким Ахмедом Сауди.
Но Садат не ограничился посылкой предложений и фотоснимков. Ожидая наступления гитлеровцев, он лично отправился на рынок и купил десять тысяч пустых бутылок, чтобы, наполнив их зажигательной смесью, использовать затем против тех, кто будет оказывать фашистам сопротивление.
Однако, пролетая над позициями немецких войск под аль-Аламейном, самолет был сбит, несмотря на то, что подавал дружеские сигналы. Все, что посылал Садат Роммелю, погибло. Военная прокуратура возбудила следствие по делу о краже самолета. Садат и на этот раз сумел остаться в тени, а кое-кто из его товарищей оказался арестованным.
Но в этот момент случилось, как пишет Садат, «непредвиденное»: «Ко мне пришел коллега Хасан Иззет, чтобы сообщить, что два офицера германской армии хотят связаться со мной для сотрудничества. Я обрадовался и сказал, что эту помощь послало мне небо».
Один из них — сын немки, бывшей замужем за египетским советником. Он прожил немалый срок в Египте и говорил по-арабски свободно, как египтянин.
Второй же его товарищ — офицер связи — не знал арабского совершенно. У них была сломанная немецкая рация. Они показали Садату два аппарата: один — немецкий, сломанный, а другой — американский, совершенно новый. «Это был прекрасный, сильный аппарат, — со знанием дела описывает его качества Садат. — Эблер сообщил, что после того, как сломалась немецкая рация, он связался со швейцарским посольством, представлявшим германские интересы в Египте, и поверенный в делах Германии, немец по национальности, снабдил их этим американским аппаратом. Но у агентов не было к нему ключей. Я предложил привести его в действие египетскими ключами.
Они дали согласие. Забрав рацию, я вызвал такси и поехал домой. Опробовал аппарат и, найдя его в прекрасном состоянии, я был безмерно рад. Наконец-то мы сможем связаться с Роммелем и передать ему наши предложения, которые я некогда включил в не дошедший до него „договор“. Иначе как можно объяснить это молчание? До каких пор мы будем оставлять все как есть? Время бежит быстро. Роммель может вступить в Каир в любой момент.
Я не подозревал, что Эблер и Санди были под наблюдением. Поэтому удивился, когда утром ко мне и Хасану Иззету пришло письмо, в котором сообщалось, что Эблер и его коллега схвачены английской разведкой. В ту же ночь к нам прибыли „посетители“».
Так был арестован Садат. Обыскав дом, жандармы, однако, не нашли рацию, которую сумел перепрятать его брат во время обыска. Тем не менее на этот раз ему не удалось ввести в заблуждение следственные органы. С 1942 по 1944 год Садат находился в тюрьме и едва избежал виселицы.
Просидев несколько лет после ареста за связь с немецкими шпионами, Садат совершил бегство из тюрьмы и сразу же, как он пишет, принялся за воссоздание своей секретной организации. Шел 1945 год, сентябрь. Гитлеровская Германия уже разбита. Кого же привлекает Садат в организацию? Родственников лиц, служивших, как и сам Садат, интересам гитлеровцев, террористов, людей с темным прошлым… Один из них, некий Омар Абу Али, брат Сауда Хуссейна, летчика, которого Садат направил в свое время к Роммелю и самолет которого случайно был сбит немцами. Другой — некто Хуссейн Тауфик занимался до этого личным террором против англичан.
«Но разве убийство горстки английских солдат — это путь к освобождению Египта? — задает демагогически и вопрос Садат. — Конечно же, нет», — отвечает он сам себе и тут же сообщает, что они решили совершить убийство не какого-то там рядового английского солдата, а председателя партии «Вафд» Наххаса-пашу, бывшего в годы второй мировой войны премьер-министром правительства, которое вело энергичную борьбу против фашистской агентуры в стране.
