Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - Броули Луис (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

Затем Юджи уехал, и вместе с ним уехала причина моего пребывания в Мумбае. Однако до отлета у меня оставался еще месяц и мне нужно было как-то его убить. Похоже, это было не самое плохое время для того, чтобы попутешествовать по стране и почувствовать ее. Юджи советовал побывать в местах, о которых принято хвастаться, чтобы поставить галочку в своем списке и забыть об этом. Именно так я и поступил, узнав о стране за три недели больше, чем за последующие три года.

Глава 13

Шел только первый год моего знакомства с Юджи, а я уже успел побывать в Швейцарии и Индии. И вот теперь, в тот же год, я направлялся в Калифорнию в третий раз в моей жизни.

Люди съезжались к Юджи на рождественские каникулы отовсюду: приехали Гуха с Нью-Йоркершей, Йогиня, пара из Германии. Разговором, как всегда, заправлял Юджи. Каждое утро происходило примерно одно и то же. Мы встречались в его маленьком домике, примыкавшем к главному дому, в котором на тот момент жили какие-то его местные друзья.

Слегка потертая мебель из «ИКЕА», абсолютный порядок, календарь на одной стене, часы на другой. Послание Юджи заключалось скорее в эффективном каждодневном функционировании, чем в высоких идеях о духовности, истине или логике. К последним он относился просто как к куче мусора. Он был сосредоточен на том, что его окружало, и терпеть не мог умных дискуссий о чем-либо еще. Его образ жизни, его жилье, его манера выражаться были одним непрерывным движением, это была трехмерная живая книга жизни. И если вы были достаточно наблюдательны, вы могли учиться у него непосредственно, безо всяких объяснений.

Для каждого посетителя у него находились свои варианты одного и того же приветствия с подковыркой: «Доброе утро! Насколько доброе это утро? Я не вижу никакой причины называть это утро добрым! Вы все говорите, говорите, говорите, а каков план вашей игры? Я не собираюсь сидеть здесь весь день с выпученными глазами!»

Независимо от времени суток его функционирование всегда было направлено на вмешательство мысли, возникавшей в окружавших его людях. Это было его постоянным, никогда не прекращающимся действием.

Одним из стандартных вопросов, которые он часто задавал кому-нибудь лично или всем сразу, был: «В вашей жизни это работает?» И действительно, жизнь Джидду Кришнамурти и подобных ему людей вовсе не являлась подтверждением его слов, его учения. Юджи любил шутить по поводу подарков, которые люди дарили Кришнаджи. Особенно часто он вспоминал «Мерседес Бенц» последней модели. Джидду Кришнамурти безумно любил машины, и когда ему был предложен шикарный блестящий автомобиль, он сказал: «Не дарите его мне, сэр! Подарите его нашей организации!»

И не важно, что он был единственным, кому позволялось трогать это сокровище, не говоря уж о том, чтобы на нем ездить. Не слишком ли много для человека, говорящего об «отсутствии учителя, отсутствии учения, отсутствии ученика» – так, словно он был авадхутой, блуждающим по улицам в набедренной повязке.

Первым делом, входя в комнату утром, Юджи начинал ругать или хвалить любого, кто попадался ему на пути, затем читал заголовки сообщений в Интернете, так называемые «Ссылки», или доставал кого-либо по поводу подходящего маршрута для путешествия.

– «Кабазон»! – мог предложить Рэй, которого я впервые увидел в Гштааде.

Это был торговый центр примерно в часе езды.

– Ты бесполезен!

Таков был стандартный ответ на большинство предложений.

Он постоянно угрожал нам тем или иным способом. Его угрозы были смешными и абсурдными, как угрозы ребенка или императора – никогда точно не знаешь. Затем, конечно же, он начинал рассказывать истории. Как-то Нарен сделал предсказание, касающееся отношений Марио и Лизы: итальянца, живущего в Германии, и американки, живущей в Палм-Спрингс. Юджи называл Марио «чистильщиком грибка», но он так много курил, что мы его звали «Кумарио».

– Ха, ха, ха, ха! Созданы друг для друга! Он им сказал! Вы можете в это поверить?

Юджи говорил об астрологическом прогнозе, который немецкий астролог Нарен, знавший Юджи в течение многих лет, сделал им накануне их разрыва, и теперь Юджи его безжалостно подначивал. Он повторял эту историю много раз, и из подробностей всплывали другие истории об этой паре, так что ему было о чем поговорить. Как только он узнавал новые детали, он тут же выстраивал следующую версию – чем скабрезнее, тем лучше.

Еще одним средством, с легкостью вызывавшим у него взрыв бурных эмоций, были «Ссылки» – коллекция постов в Интернете, так или иначе касающихся Юджи. Лиза стала собирать эту коллекцию, когда ее отношения с Марио наконец зашатались под натиском Юджи. С явной гордостью зачитывая сообщение о семнадцатилетней девушке, которая любит панк-музыку, мороженое и Юджи Кришнамурти, он равно акцентировал внимание и на содержании поста, и на дате его размещения. Это было странно и весело.

Многие люди, среди которых были и старые и новые его знакомые, думали, что Юджи просто выпендривается, ведет себя как эгоист. На самом же деле, читая вслух эту «чепуху», он показывал несоответствие – реальное несоответствие языка и того, что он описывает. Таким образом он мог как-то общаться с людьми, не идя на компромисс и не превращаясь в «учителя». Он делал это очень умело. В то же время для тех, кто не осознавал этого, кто не понимал, что его слова мало что значат, что имеет смысл лишь то, как он живет, – что ж, им просто не повезло.

С другой стороны, если у кого-то был искренний вопрос, он, отвечая, становился таким же терпеливым или нетерпеливым, властным или мягким, как и задавший вопрос человек.

Здоровая пища была еще одной темой для порицания. Он считал, что здоровая пища – это миф, и то и дело употреблял вредную пищу вместе с нами. Он ел картофельные чипсы, соленые крендельки и пил кофе. Я даже не раз видел, как на остановке для отдыха на шоссе он ел кетчуп из пакетиков без картошки. Однако его ежедневный рацион был довольно аскетичным: он не ел мяса, яиц, печенья, тортов, не пил прохладительных напитков.

Проверка фактов не имела смысла в его присутствии. Наша ежедневная реальность основывается на нашем банке памяти, и каждый раз, когда вставал вопрос идентичности, он приводил пример: «Красная сумка, стул, твердый, мягкий! Вот что вы собой представляете, и ничего больше! Вы – коллекция воспоминаний, определений. Вы ни разу не смотрели на что-либо без того, чтобы не назвать это для себя!»

В этом смысле он рубил самую сердцевину глупых затасканных духовных историй и вместо них приводил практичные и применимые к жизни примеры того, как мы действуем, исходя из опосредованной информации. Истории из жизни его друзей, которые он нам рассказывал, были скроены таким образом, что делали явной ограниченность наших великих концепций.

– Но, Юджи, я прожила с ним треть моей жизни! Как же я могу уйти? – умоляла одна женщина, когда ее отношения шли к разрыву.

– Если ты действительно любишь его, иди туда и зарабатывай деньги на чистке унитазов! Но ты же не пойдешь зарабатывать деньги таким способом! – отвечал он, проигнорировав привычные слова утешения, которые мы обычно говорим своим друзьям в сложных жизненных ситуациях.

Жесткая реальность отношений между людьми находила в нем предельно ясное и простое выражение.

– Единственный вид отношений, который существует между тобой и мной, это «Что я от этого получу?», – обычно говорил он, хотя слова его противоречили его делам.

На самом деле он имел в виду движущую силу наших поступков, заставляющую вести разговоры о любви для того, чтобы оправдать собственное удовольствие, полученное за счет другого человека.

Истории Юджи были волшебным средством коммуникации, обнаруживавшим при ближайшем рассмотрении зыбкую и туманную природу фактов. Кто что кому сказал и зачем? Стоило чуть поскрести поверхность и факты рассыпались. Истина – это твое слово против моего, и в конечном итоге весь суд сводится к оружию, которым мы готовы защищать свое добро. Например, когда он говорил о Джидду Кришнамурти: «Все лишь пустые слова и пустые фразы, сэр!», в каком-то смысле он говорил обо всех нас, а с другой стороны, его самая суть была – ничто. Каждый раз, когда он выходил из комнаты, его отсутствие создавало вакуум, который быстро заполнялся словами, возникавшими в нас, между нами, независимо от нас.