Джон Леннон - Голдман Альберт (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

Джеку не всегда удавалось отговорить Иоко от совершения безумных поступков. Когда она показала музыкантам «I'm Your Angel», все в один голос заявили, что это явный плагиат со старого хита Эдди Кантора «Makin' Whoppee» [225]. «Хорошо еще, что ты поешь ее на три четверти, — заметил Джек, — потому что если бы она была на четыре четверти, то неприятностей у тебя было бы хоть отбавляй». Когда подошло время делать запись, Иоко принялась настаивать на том, чтобы записывать песню в размере как раз четыре четверти. На все протесты Джека она заявила, что действует так по совету медиума, а кроме того, она вообще никогда не слышала этой песни Эдди Кантора. После выхода пластинки «Double Fantasy» владельцы авторских прав на «Makin' Whoppee» подали против Йоко иск на миллион долларов. Дело было закрыто только в 1984 году после выплаты суммы, размер которой не был обнародован.

Когда Иоко не была занята на записи, она продолжала работать над рекламой будущего альбома у себя в «Студия Один». «Double Fantasy» должен был стать не просто новым альбомом давно сошедших со сцены музыкантов, а крупным событием в мире музыки. Самые легендарные поп-герои новейших времен снова брали слово. Такой альбом был золотой мечтой любого пресс-агента. Вопрос заключался в том, кому поручить эту работу.

Знание Йоко техники проведения рекламных кампаний произвело впечатление на ее нового агента Чарлза Коэна. Она точно могла сказать, что ей нужно и как этого добиться. «Double Fantasy» должен был стать ее билетом не к славе — славы ей было уже не занимать, — а к почестям и уважению. Необходимо было проводить идею о том, что новый альбом — «музыкальное событие мирового масштаба» — не имеет коммерческого значения и посвящен тому, чтобы создать о Йоко Оно представление как о «настоящей артистке и хорошем человеке, который заботится о своих взаимоотношениях с сыном, Джоном и<) покое во всей вселенной».

Коэн должен был организовать утечку информации, согласно которой Йоко продала на аукционе одну из своих коров за рекордную цену в 265 тысяч долларов (в действительности корова была продана компанией «Дримстрит Холштайн», которой было поручено управление фермами, принадлежащими Леннонам). Это позволило Коэну представить Йоко как женщину, «которая любит животных и разводит их для производства молока, а не для бойни». История была немедленно подхвачена сотнями газет по всему миру.

Затем Йоко пришла идея обыграть тот факт, что Джон и Шон родились в один день. В небе над Центральным парком появился самолет, выписывающий надпись «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ДЖОН И ШОН. С ЛЮБОВЬЮ. ЙОКО». «Мы получили очень много откликов в прессе», — с восторгом вспоминал Коэн. (Джон Леннон отказался подняться на крышу Дакоты, чтобы полюбоваться самолетом, а на счете, пришедшем ему за этот аттракцион, написал: «Чтобы это было в последний раз».)

Основной задачей Коэна стала организация многочисленных интервью в газетах, на радио и телевидении. Несмотря на то, что Джон относился к этому без особого энтузиазма, поскольку основная нагрузка выпадала на его долю, Йоко знала, что стоит ему предстать перед прессой, он неизменно будет на высоте. Интервью, организованные в поддержку «Double Fantasy», оказались гораздо важнее, чем сам альбом, для развития его основной темы — взаимной игры между воображаемыми "я" Джона и Йоко. Помимо того они в очередной раз продемонстрировали неподражаемый талант Джона выдавать за чистую монету самые абсурдные идеи.

Одурачивание публики началось 9 сентября, в день, когда журналист из «Плейбоя» устроился вместе с Джоном и Иоко на кухне в квартире 72. «Джон откинулся назад, крепко обхватив пальцами чашку, — писал Дэвид Шефф. — Он сидел и смотрел на пар, поднимающийся от горячего чая». «Я пек хлеб», — внезапно выдал Леннон. «Хлеб!» — изумленно воскликнул репортер. «А еще я занимался ребенком», — невозмутимо продолжил Джон, и начал рассказывать о жизни «домохозяина», пуская в ход все свое воображение, доходя порой до смешного, но чаще иронизируя над самим собой. Он заявил, к примеру, что каждый вечер, когда Йоко возвращается с «работы», он встречает ее у порога вопросом: «Ну что, сильно устала? Хочешь, я приготовлю тебе коктейль?» Было очевидным, что Леннон забавляется, но Джон всегда считал, что чем больше ложь, тем легче заставить читателя ее проглотить.

Каждый раз, когда Джон останавливался, чтобы перевести дыхание, эстафету подхватывала Йоко. Если Джон изображал карикатуру на самого себя в роли горничной, поглощенной ежедневной рутиной, то Иоко выстраивала образ «самого крутого из крутых». Она рассказывала, что почувствовала себя личностью только после того, как взвалила на свои плечи чисто мужскую заботу о семейном бизнесе, но эта деятельность сильно осложнялась тем, что ей постоянно приходилось сталкиваться с мужским шовинизмом. Они с Джоном подвергли жестокой критике бизнесменов и адвокатов, участвующих в совещаниях в «Эппл», назвав их «толстыми и жирными, насквозь пропитанными водкой, орущими мужланами, похожими на натасканных псов, готовых к атаке».

Но когда Шефф уточнил, не осуществляет ли, следовательно, Иоко контроль за действиями Джона, это привело его в бешенство. «Если ты считаешь, — рявкнул он, — что меня как собаку водят на поводке только потому, что я делаю некоторые вещи вместе с ней, то пошел ты куда подальше!»

Но монолог Леннона продолжался в течение последующих девятнадцати дней, превращаясь в книгу из 193 страниц. И получалось, что несмотря на десять лет, прошедших с тех пор, как Джон в последний раз открывал душу на обозрение широкой публики, за все эти годы с ним ровным счетом ничего не произошло. В своих рассказах Джон по большей части возвращался к эпизодам из далекого прошлого, неоднократно пересказанным в прессе. Так или иначе, давая интервью, он вовсе не ставил целью рассказать о себе что-нибудь новое; все усилия были посвящены рекламе Йоко. «Она — учительница, а я — ученик, — неоднократно повторял Джон. — Она научила меня всему, что я умею... она была здесь... когда я был Человеком Ниоткуда» [226].

В то же самое время, когда Йоко всячески развивала идею о том, что деньги совершенно перестали волновать и ее, и Джона, она продолжала бороться с фирмой, производящей грампластинки, за новый контракт, который должен был принести миллионы долларов. Когда Брюс Лундволл, президент «Коламбия рекордз», позвонил как-то раз на студию, Джон заметил: «Я не соглашусь получать ни пенни меньше, чем получил Пол — или этот, сукин сын (Мик Джаггер. — А. Г.)».

Иоко энергично поддержала Джона, воскликнув: «Я уничтожу Пола! Я получу больше, чем он». (По сообщениям, появившимся в прессе, Пол получил 22,5 миллиона долларов.) Когда Иоко объяснила Лундволлу, что половина песен на альбоме будут Джона, а половина — ее, тот ответил, что такую сумму они не заработают. Он был готов выплатить Леннону большой аванс, но при условии, что это будет альбом Леннона, а не попурри Джона и Иоко.

Проходили недели, а контракт все еще не был подписан. «Мы уже почти закончили запись, но все еще не знаем, кто будет выпускать нашу пластинку», — жаловался Джон Джеку Дугласу. Джек посоветовал Йоко поговорить со своим менеджером Стэном Винсентом, который бесплатно разработал для них схему, при которой они получали от пяти до семи миллионов долларов только при подписании контракта, но Йоко с Винсентом поругалась, и проект рухнул. Несколько дней спустя, когда Ахмед Эртеган, знаменитый патрон компании «Атлантик/Уорнер», лично поднялся на шестой этаж «Хит Фэктори», Иоко обвинила его в том, что он явился без предупреждения, и проводила до лифта. Казалось, она намеренно не хочет договариваться с крупными фирмами. Наконец, вечером 19 сентября в студии появился Дэвид Геффен.

В течение нескольких лет Геффен не занимался производством пластинок. Теперь же он основал собственную компанию, которая пока имела контракт только с одной певицей — Донной Саммер. Он предложил Леннону более чем скромный аванс в один миллион долларов и выторговал себе 50 процентов доходов от издания новых песен Леннона. В результате этой сделки Геффен прекрасно заработал на «Double Fantasy». Почему Йоко согласилась на эти условия, в то время как предложения крупных компаний были гораздо выгоднее? По словам самого Геффена, когда Йоко рассказала ему о том, как «Коламбии» не понравилась идея поделить альбом пополам между ней и Джоном, Геффен улыбнулся и ответил: «А я иного не мог и предположить».