Автобиография Лемми Килмистера - Килмистер Лемми (версия книг .TXT) 📗
Но Боб мне нравился. Я играл на его сольном альбоме «Капитан Локхид и Старфайтеры» (Captain Lockheed and the Starfighters), который он записал в начале 1974. Он назвал его в честь того кошмарного самолета, F-104 Starfighter, которые американцы поставляли в Германию. Тогда немцы шутили: «Хотите Starfighter? Купите акр земли, и ждите», потому что эти самолеты разбивались по всей Европе. «Captain Lockheed…» был хорошим альбомом. Брайан Ино (Brian Eno) спродюсировал и сыграл на нем, и среди прочих приглашенных музыкантов были Дэйв, Ник, Саймон Кинг, Твинк и Адриан Вагнер (Adrian Wagner). Мне на днях должны прислать эту пластинку.
С Бобом связано много диких историй. Как-то он встретился с Вивом Станшаллом (Viv Stanshall), певцом Bonzo Dog Doodah Band и это был просто угар! Мы с Бобом и Ником решили пойти перекусить. И по дороге взяли с собой Станшалла. У него был с собой портфель, он был в синем костюме в большую черную клетку, и у него была бритая голова, потому что он тогда играл в группе Sean Head Band. И на нем была фетровая шляпа, и он жевал валиум. И вот мы все отправились в греческий ресторан и как только сели, Вив и Калверт начали бить тарелки и кричать друг на друга через стол в пылу замысловатых интеллектуальных дискуссий. Бог ты мой — они спорили несколько часов! Потом мы пошли к Станшаллу, который жил поблизости.
«В дверь не пойдём — там черепахи», — сказал Вив. У него было множество аквариумов с водяными черепахами, и между аквариумами узкие проходы, и эти твари, конечно же, выбрались на свободу и расползлись по всему дому. Поэтому, чтобы попасть внутрь, нам пришлось обогнуть крыльцо и залезть в прихожую через окно. Мы проникли в дом, Боб наступил на черепаху, и между ним и Вивом снова завязалась перебранка. Потом мы поднялись наверх, а там у него с потолка свисали какие-то протезы, стояли роботы и лежали целые груды редчайших пластинок на 78 оборотов, вроде Джелли Ролла Мортона (Jelly Roll Morton). И Боб тут же свалился на них и начал все ломать и бить. Где-то часа через три я решил поехать домой. Когда я уходил, один из них собрался принять ванну, а второй направился туда же отдохнуть на унитазе, так что у них появился еще один повод поспорить! Я решил, что с меня хватит, — но я ошибался! В пол-восьмого утра меня разбудил Станшалл. Он стоял под моим окном и орал:
— Ты убил моих черепах!
— Ты мудила! — рявкнул я в ответ. — Это Боб! — И захлопнул окно.
Станшалла тоже больше нет с нами — он умер в начале 95 года.
Помимо музыкантов и Боба, в Hawkwind были и танцоры. Стася дольше всех остальных работала с нами — все время, пока я играл в группе, и некоторое время после, а потом ушла, чтобы выйти замуж. У неё были огромные чулки и бюстгалтер пятого размера. Весьма внушительный вид. Она была переплетчицей из Девона, и когда впервые увидела группу, то разделась догола, раскрасила себя с головы до пят и крутилась на сцене всё время, пока они выступали. Да так и осталась с ними. У неё было множество поклонников среди нашей аудитории. Была ещё Рени (Renee), отличавшаяся феноменальной гибкостью. Она была миниатюрная блондинка и выглядела очень симпатичной до тех пор, пока — очень быстро! — ее позвоночник не начал искривляться, и она резко подурнела. А потом появился Тони, который был профессиональным танцором и мог показывать пантомиму.
Майкл Муркок время от времени выступал и записывался с нами, — он участвовал в записи «Warrior on the Edge of Time». Впрочем, чаще его стихи декламировал Боб. Его творчество вдохновляло Hawkwind — само название группы было взято из книжной серии Муркока Hawkmoon. Это был замечательный человек. Периодически мы заходили к нему домой подкормиться и порой видели записки на его двери: «Если я не отвечаю на первый звонок, не трезвоньте, или я выйду и убью вас. Это не значит, что меня нет дома, это значит, что я не хочу вас видеть. Пошли все на хер. Я работаю. Оставьте, мать вашу, меня в покое». Просто блестяще!
Вся наша аппаратура была раскрашена в психоделические цвета одним парнем, Барни Бабблесом (Barney Bubbles) — тоже давно покойником. Он использовал флуоресцентную краску, светящуюся в ультрафиолетовом свете. Он также оформил обложки наших пластинок «Silver Machine» и «Doremi Fasol Latido». Это был очень умный парень и здорово помог нам с «глючным» оформлением.
Обложки альбомов в начале семидесятых были гораздо лучше, чем сейчас — это были тщательно разработанные проекты. Если вам попадется оригинальный альбом Space Ritual, вы поймете, о чем я говорю. Конверт раскладывался и был заполнен рисунками, фотографиями и текстами. Теперь этот альбом стоит хороших денег. Такое оформление помогало доносить идеи группы до публики. Сейчас, в век компакт-дисков, трудно разглядеть на них детали оформления, и записывающие компании такие же убогие, дешевые и жалкие. Им жаль потратить лишние пять центов, чтобы продукт смотрелся получше. А помните эти длинные коробки, когда компакт-диски только появились? Настоящий маразм. Компакт-диск занимал только половину коробки, и было непросто открыть её, чтобы достать CD. Без ножа было не обойтись, и приходилось вспарывать эту роскошь, царапая её и рискуя повредить диск. Потребовалось время, чтобы они отказались от длинных коробок. Я помню, какая борьба развернулась из-за них, в бытность Motorhead на Sony. Люди увольнялись из компании из-за отказа от длинной коробки! Ну не идиотизм?
Во всяком случае, мы были рождены для яркого шоу. Hawkwind не были какими-нибудь блаженными хиппи с их лозунгом Мир-и-Любовь — мы были адским кошмаром! Хотя на сцене мы использовали яркое, мощное освещение, сама группа, как правило, оставалась в темноте. А над нашими головами разворачивалось грандиозное световое шоу — на восемнадцати экранах расплывались гигантские цветные пузыри, демонстрировались военные и политические баталии, мелькали странные лозунги, мультипликация. Рёв музыки, фигуры, корчащиеся на сцене, встряхивающий аудиторию звуковой генератор Дикмика… Вот это было представление! Тем более, что большинство наших фанов перед концертом накачивались кислотой… не говоря уже о музыкантах группы. Включая меня и Дикмика, конечно, — несмотря на наши с ним амфетамины, это не значит, что мы не баловались всем, что только могли достать! Существует легенда о том, как я настолько нагрузился перед концертом, что мог стоять, только прислонившись к своему стеку. Возможно, я и порядком накачался, но я помню то шоу, значит, всё-таки не настолько был готовый, чтобы не мог стоять сам.
Этот концерт мы играли в 1972 в Roundhouse, когда записали песни «Silver Machine» и «You Shouldn't Do That». Это был большой концертный зал. Когда-то там было паровозное депо, где локомотивы разворачивали на огромном поворотном столе. Рок-н-ролльщики арендовали это здание, демонтировали поворотный стол, установили сцену и превратили в концертный зал. Вокруг него еще долго валялись локомотивные запчасти и прочее дерьмо. Замечательное было место, но теперь там выступают театральные труппы — японские акробаты, знаете, и все такое. Очень интересно, наверное, но… вернемся к моей истории.
Перед этим мы с Дикмиком дня три накачивались декседрином. А как добрались до паранойи, то приняли антидепрессант — мандрекс, после чего решили, что это не очень интересно, потому что слишком успокоились, поэтому добавили кислоты, и затем для остроты еще и мескалина. Крыша у нас поехала, так что мы заглотили еще парочку колес мандрекса…, и потом еще немного амфитаминчиков, потому что снова начали тормозить. И поехали в Roundhouse. Дикмик вёл машину, но его интересовало всё, кроме дороги. Так он и рулил, глазея вокруг. Наконец мы прибыли на место, вошли в гримерку, а там было не продохнуть от дыма, — все курили траву. Спустя некоторое время кто-то пришёл с кокаином, и от него мы тоже не отказались, а затем еще принесли «Черных Бомбардировщиков» (или «Черных Красоток», как эти стимуляторы называют в Штатах), и каждый закинул по восемь колес. Совсем забыл, — все это дело мы еще «полирнули» кислотой. Так что ко времени выхода на сцену мы с Дикмиком стали дрова дровами!
