Автобиография Лемми Килмистера - Килмистер Лемми (версия книг .TXT) 📗
Но едва мы встали с кроватей, как раздался вопль:
— А-А-А-А-А! ОНИ ВЕЗДЕ!
Он прыгал и орал с выпученными глазами:
— Черви, личинки, муравьи — А-А-А-А-А!
Я вернулся в кровать.
Наконец пришел доктор. — «Если бы мы опоздали хоть на час, вы были бы уже мертвы».
Я подумал: «Могу поспорить, ты жалеешь, что не опоздал, педераст несчастный».
Он сказал, что нам дали противоядие, и что нужно подождать, чтобы действие наркотика прошло. На это ушло целых две недели, и это было очень странное время. Я хочу сказать, что я мог сидеть, читать книгу, и вот я дочитываю до страницы 42 — и понимаю, что никакой книги и в помине нет. Или я мог идти по улице, и думать, что несу чемодан и вдруг — оп! оказывается, в руках — ничего. Странно… но интересно. Впрочем, не так уж и интересно, чтобы повторить это!
Наконец, после нескольких месяцев бродяжничанья, я оказался в очередной группе, Opal Butterfly. Я встретил их барабанщика, Саймона Кинга (Simon King) в Челси, в месте, прозванном нами «Аптекой». Эта самая Аптека была большим ярким мюзик-холлом, в три этажа. На третьем этаже был ресторан, на втором пивная, и магазин грампластинок на первом. Там же находилось множество бутиков и других магазинов. Это было одним из первых торговых центров. Довольно дорогое, но отличное местечко. Парни из Opal Butterfly обычно приходили туда выпить, и я скорешился с Саймоном и стал своим в группе. Понятия не имею, почему я стал тусоваться с ним — с Саймоном было сложно ужиться. Но рассказ о нём еще впереди.
Во всяком случае, Opal Butterfly были хорошей группой, но они так никуда и не пробились. На момент моего прихода в группу они уже несколько лет работали на сцене, а через несколько месяцев распались. Один из парней, Рей Мейджор (Ray Major), еще играл в Mott Hoople. Они распались как раз вовремя, потому что буквально через пару месяцев я уже играл в Hawkwind.
ГЛАВА ПЯТАЯ. Наркоман (Speedfreek)
Мой союз с Hawkwind начался с Дикмика (Dikmik). «Инструмент», на котором он играл в группе, представлял из себя маленькую коробку с двумя регуляторами на лицевой панели. Это называлось кольцевым модулятором, но фактически это был звуковой генератор с диапазоном, превышающим возможности человеческого уха. Если частоту сигнала до предела повысить, это вызовет потерю равновесия и рвоту; если понизить — можно наложить в штаны. Этим хитрым изобретением можно было довести людей до эпилепсии. Находясь на сцене, Дикмик мог выбрать какого-нибудь впечатлительного зрителя. Когда мы играли с ним в Hawkwind, я подходил к нему и спрашивал: «Ну что, нашёл кандидата?». Он говорил: «Да, вон тот парень. Видишь?». Он крутил регулятор — вззз-зззз — и парень начинал спотыкаться. Звук может творить чудеса. Хотя, конечно, мы никогда не были уверены, творит все эти чудеса звуковой генератор или это происходит, потому что перед концертом мы нашпиговали нашу еду кислотой. Но, как обычно, я опережаю события.
Так или иначе, именно благодаря Дикмику я попал в Hawkwind. Он активно тусовался, искал «спид» и, конечно же, наткнулся на меня. Я жил с одной девочкой в какой-то дыре на Глочестер-роуд (Gloucester Road) в Лондоне, и она столкнулась с ним. «О, у меня есть друг, который сидит на колесах» — сказала она. Он зашел к нам, и мы обнаружили, что нам обоим интересно, сколь долго можно без остановки пичкать человеческое тело наркотиками. И мы устроили эксперимент, который закончился недели через три, из которых мы спали всего часа два. Он хотел ехать в Индию разгадывать суфийскую тайну и искать ответы на всякое мистическое дерьмо, но добрался только до Глочестер-роуд, а эта улица в любом случае не смогла бы вывести его, куда он хотел, и поэтому от затеи пришлось отказаться. Зато ему попался я, на его счастье, потому что в Hawkwind он был единственным амфетаминовым наркоманом — остальные сидели на кислоте — и ему нужен был компаньон.
Я уже видел Hawkwind до этого — хотя и не в самом начале, когда они были известны как Group X. Вся публика на концерте дергалась словно в эпилептическом припадке, все 600 человек повторяли одно и то же движение. Помню, я подумал, — «Да, я должен играть с ними — я не могу быть одним из зрителей!» Я хотел получить место гитариста. Их лидер-гитарист, Хью Ллойд Лэнгтон (Huw Lloyd Langton), как раз ушел из группы — просто пропал. Они должны были выступать на фестивале в Айл-оф-Уайт (Isle of Wight). Хотя, на самом деле, они играли не на фестивале; они участвовали во внефестивальной программе — надо же поддерживать статус альтернативной группы? И вот сидели они всей компанией вокруг костра, а Хью закинул таблеток восемь кислоты и говорит: «Пойду прогуляюсь, ребята». Он скрылся за холмом, и лет пять его никто больше не видел! Вот такие дела творились в Hawkwind — полная свобода действий. Через несколько лет Хью объявился в группе под названием Widowmaker (не путать с проектом 90-го года Ди Снайдера, о котором речь пойдет позже).
Так что я надеялся получить место гитариста, а в итоге стал играть на басу. В самом деле — я начал играть на бас-гитаре с того самого дня, как присоединился к Hawkwind. Это был август 1971. Группа должна была выступить на открытой площадке Поувис-сквер (Powis Square) в Неттинг Хилл Гейт (Netting Hill Gate), а их басист, в то время Дэйв Андерсон (Dave Anderson), так и не появился. Но, как идиот, оставил свой бас в фургоне, тем самым открывая дорогу своему преемнику, не так ли? Словно приглашал кого-то и предлагал ему работу, чем я и не преминул воспользоваться. Очевидно, Дэйв не любил играть на бесплатных фестивалях, таких, как в тот вечер. Ему был нужен стабильный заработок, а группа, между тем, постоянно выступала на всех этих благотворительных шоу. Я помню, как мы играли в защиту «Сток-ньюинтонской восьмёрки», не знаю, кем там они были. Их за что-то засадили в тюрьму, а мы решили, что это не справедливо, потому что мы были хиппарями и считали, что все зло в этом мире из-за свиней — вспомните царивший в то время раскол в обществе. И мы давали все эти концерты для этих людей, но нас постоянно подставляли. Прибыль оседала в карманах организаторов таких мероприятий. Это был настоящий рэкет. Впрочем, как и сейчас. Но я опять отвлекся от темы.
Короче, в Поувис-сквер Hawkwind появились без басиста, и кто-то прибежал с вопросом — «Кто будет играть на басу?». Дикмик, понимая, что он может найти работу своему приятелю наркоману, показал на меня и сказал: «Он!». «Ну ты гад!» — прошипел я, потому что ни разу в жизни не играл на басу! А Ник Тернер (Nik Turner), который играл на саксофоне и пел, подошел ко мне и сказал очень важным тоном: «Наяривай в ля. Песня называется «You Shouldn't Do That», — и снова удалился. Подробное объяснение, не правда ли? Тем более, что начали они всё равно с другой песни. Видать, я не облажался в тот раз, потому и задержался у них на четыре года. Они так и не объявили мне официально, что я принят в группу. Дел Детмар (Del Dettmar), который играл на синтезаторе, продал мне бас Hopfbass, который купил за 27 фунтов на аукционе в аэропорту Хитроу (Heathrow). Вообще-то я ему до сих пор не заплатил.
Как я уже сказал, в Hawkwind царила полная свобода. Музыканты менялись каждые несколько месяцев; люди приходили и уходили. Было совершенно непонятно, кто в данный момент играет в группе — по крайней мере, никогда нельзя было сказать, кто придет на выступление. Одно время в группе играло девять человек, а уже через несколько недель осталось только пятеро, потом шестеро, семеро и снова пятеро. На фотографиях той поры представлены совершенно разные составы. Это было очень странно. Дэйв Брок (Dave Brock), который пел и играл на гитаре, основал группу в июле 1969 и все эти годы был единственным постоянным музыкантом. И нет никакого сомнения в том, что это его группа, так же, как никто не сомневается, что Motorhead — это группа Лемми. Без него Hawkwind просто не существовал бы. Но даже он исчезал время от времени. У него случались разные заскоки, например «Зов Природы», как мы это называли, когда он шагал с посохом по полям в одной набедренной повязке, и до него в такой момент было просто не достучаться. Было совершенно бессмысленно говорить: «Дэйв, мы играем сегодня вечером», потому что он находился в другом измерении. Он слышал «Зов Природы», понимаете?
