Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. - Каменецкий Евгений
Последний переход закончился на рассвете, когда ракеты с переднего края еще освещали местность, а трассирующие пули то и дело пронзали небо. Не успели расположиться в лесу, как засвистели снаряды, и разрывы их были где-то недалеко. С наступлением сумерек стали выдвигаться на передний край — занимать боевой порядок.
Так начались фронтовые будни. Полсуток в траншее, столько же в блиндаже на отдыхе. Нашему полку было приказано выбить немцев с господствующих высот. Рано утром, после небольшой артиллерийской подготовки, рота поднялась в атаку. Трудно было наступать по глубокому снегу. Больше ползком, по-пластунски, чем перебежками, продвигались мы вперед. Несли потери, но наступление продолжалось. Соседний батальон уже выбил противника из первой траншеи, а через некоторое время в немецкую траншею ворвались и мы.
И вот здесь до меня дошла печальная весть: убит мой одноклассник и друг Рем Белов. Пуля попала в голову, и он остался лежать на снегу. Потом погибли Костя Скворцов, Володя Федоров, несколько позднее Слава Мартьянов… Нас, одноклассников, становилось все меньше.
Незабываемо трудной для всех нас была весна сорок второго года. Выматывали изнуряющие оборонительные бои. Сильная распутица мешала подвозке продуктов, на исходе были боеприпасы. Доходило до того, что разрешалось расходовать по полснаряда на орудие и миномет и по пять патронов на винтовку в сутки…
К началу лета ситуация стала улучшаться, мы со дня на день ждали начала большого наступления, и уж никак не думали, что некоторым из нас вскоре предстоит покинуть ставшую родной часть. Армии нужны были офицерские кадры, и отличившихся, прошедших боевую выучку молодых солдат стали посылать в военные училища. Одного из наших ребят послали в пехотное, другого — в инженерное, мне выпало стать артиллеристом.
На фронт, как уже было сказано, я вернулся в звании младшего лейтенанта, а новой боевой семьей для меня стал 558-й минометный полк. Вместе с ним прошел я по дорогам войны долгий и нелегкий путь — от затяжных боев под Витебском до знаменитой операции «Багратион» и так называемого «доколачивания» курляндской группировки врага. Было все: длительные марши и броски, бои под Тильзитом и Мемелем (Клайпеда), ранения и награды. Последнее ранение получил под Либавой.
Было это как раз в День Красной Армии — 23 февраля 1945 года. Я командовал тогда артиллерийским дивизионом. В задачу мою входило поддержать огнем наступление стрелкового батальона, которым командовал Герой Советского Союза В. Масальский.
Ровно в семь утра, после короткой артподготовки, стрелковые роты поднялись в атаку. Но не успели пройти и ста метров, как сильный огонь противника прижал их к земле. Тогда опять заговорили орудия. После основательной обработки вражеских позиций пехота снова бросилась вперед, и опять, понеся большие потери, залегла… Так повторилось семь раз. Все больше таяли ряды наступающих. Противник бешено огрызался. Каждый раз после очередного ураганного артналета казалось, что сопротивление неприятеля сломлено и наши бойцы вот-вот ворвутся в его траншеи, но атаки захлебывались одна за другой. Бой длился весь день. Артиллеристы не отходили от орудий ни на минуту, даже несмотря на ранения. Я тоже был ранен, но остался в строю…
И все же мы смяли врага, остатки его были добиты в окопах.
За это сражение многие пехотинцы и артиллеристы получили высокие награды. Я уже в госпитале узнал о награждении орденом Александра Невского.
Это был мой последний бой.
Но армию я не покинул, после войны прослужил в ее рядах не один десяток лет, пока не ушел в звании полковника в отставку.
Кроме меня, из нашего дружного отряда добровольцев в живых остался только Миша Большаков. Он стал военным инженером — строителем аэродромов; ныне, как говорят, — на заслуженном отдыхе.
Иногда, во время редких встреч, мы вспоминаем те далекие годы. И не было случая, чтобы который-нибудь из нас хоть на минуту усомнился в правильности выбранного пути.
Мы стали добровольцами по зову Отчизны, или по зову сердца — что, в сущности, одно и то же: ведь частица Родины живет в сердце каждого из нас.
Александр Коваль-Волков. Гвардейское знамя
Владимир Киселев. Там, где готовили снайперов
В декабре 1942 года под Москвой в Вишняках открылись курсы подготовки девушек снайперов, а полгода спустя в Подольске на их базе была создана Центральная женская школа снайперской подготовки (ЦЖШСП). Отбор для учебы в ней проводился из добровольцев женщин в возрасте до 25 лет с образованием не ниже семи классов и прошедших обучение в снайперских комсомольско-молодежных подразделениях всевобуча. Первым начальником школы стала капитан Нора Павловна Чегодаева, участница боев в Испании.
Позднее на эту должность был назначен подполковник Николай Николаевич Кольчак, оставивший в памяти выпускниц школы самые добрые воспоминания. О нем, человеке необычной судьбы, боевом офицере и замечательном воспитателе, стоит рассказать особо, тем более, что имя его долгое время несправедливо замалчивалось.
Н. Н. Кольчак родился в 1905 году в Гродненской губернии в русской семье. В декабре 1917 года, увлеченный морской романтикой, он ушел от родителей в Кронштадт и определился юнгой на вспомогательный корабль Балтийского флота. Шел ему тогда тринадцатый год.
Мальчик не по годам был развит и сообразителен. Это отмечали его командиры. Во время наступления войск Юденича на Петроград Коля вместе с матросами линкора «Андрей Первозванный», на котором к этому времени служил, записался добровольцем в 1-й Кронштадтский матросский отряд. В одном из боев был ранен. Образ юного моряка был использован писателем Вс. Вишневским, тоже служившим на линкоре, в кинофильме «Мы из Кронштадта». После излечения Николай участвовал в знаменитом ледовом походе кораблей Балтфлота, но неожиданно был уволен и списан на берег.
Он мечтал вернуться на флот, но в 1925 году, когда подошло время призыва, Николая, несмотря на просьбы, направили в пехотную военную школу. Окончив ее, молодой краском получил назначение в Среднюю Азию в пехотный полк. Кольчак служил там ротным командиром, дела у него шли хорошо, и он стал подумывать о том, чтобы поступить в академию: воинская служба стала для него делом жизни.
Однако осуществить эту мечту не удалось по причине, от него не зависящей. В 1936 году Николая Николаевича исключили из рядов ВКП(б) за то, что он якобы скрыл от партии свое «дворянское» происхождение. Между тем, отец, который действительно после окончания университета получил личное дворянство, был лишен дворянского звания еще в 1916 году. Не говоря уже о том, что сам Николай с 13 лет с отцом не жил и, как уже говорилось, рано порвал с семьей. Потому-то в анкетах он и не упоминал о своем «дворянстве». Тем не менее факт свершился.
Позднее ему удалось перевестись на курсы усовершенствования командиров пехоты, где, кроме преподавания, он вплотную занялся научной работой. В эти годы Кольчак опубликовал в военной печати 52 работы по теории стрельбы и боевому использованию стрелкового оружия.
