Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги - Зимин Игорь Викторович (е книги .TXT) 📗

За птицами в Ботанический сад отрядили специального офицера, он в теплой карете доставил нежных птиц в Зимний дворец. Но «американских птиц» птичий смотритель Александр Шамов так и не выпустил «на волю», под стеклянный купол огромного зимнего сада. Он писал в рапорте: «…поставить птиц в сад не осмеливаюсь», и причина тому «переменный и сырой воздух», который птицы «не могут переносить» и «замирают во время топки печей» [1079].

По сложившейся традиции, птицы спокойно прожили в зимних садах и птичне Малого Эрмитажа вплоть до 1881 г. К этому времени «поголовье» птиц значительно сократилось, да и особей экзотических видов практически не осталось.

После гибели 1 марта 1881 г. Александра II предполагалось, что Александр III с семьей переедет из Аничкова дворца в Зимний. Этим планам не суждено было осуществиться, поскольку 27 марта 1881 г. молодой император уехал на жительство в Гатчинский дворец. Но еще до этого Александр III нашел время, чтобы распорядиться – в висячем саду Малого Эрмитажа устроить «ящик со столбом и нашесточками из магони для двух ворон» [1080].

Когда в 1881–1882 гг. по распоряжению Александра III в Зимнем дворце проводилась всесторонняя ревизия, среди различных должностей слуг была указана и традиционная со времен Екатерины II «штатная единица» – «птичная должность», предполагавшая «хранение и кормление разных пород птиц, которые содержатся в клетках». Тогда эту должность занимал камер-лакей Ферапонтьев, получавший 440 руб. в год. К этому времени предметом его забот оставались всего 19 канареек, один щегол и два чижа, содержавшиеся в большой бронзовой клетке «о 9 отделениях в Садике в Новом павильоне». Видимо, о птицах к этому времени так забыли, что новый министр Императорского двора граф И. И. Воронцов-Дашков с недоумением пометил карандашом на полях документа: «Какие птицы?» [1081].

Глава 8. Зимний дворец в 1917 году

В 1917 г. закончилась история Зимнего дворца как главной императорской резиденции. После тяжелого периода Гражданской войны в России (1917–1922 гг.), Зимний дворец из резиденции превратился в музей. Это был тяжелый и даже мучительный процесс, поскольку вплоть до второй половины 1940-х гг. в Зимнем дворце сосуществовали две независимые структуры: Музей революции и Государственный Эрмитаж.

Мы остановимся только на драматических событиях 1917 г. Когда в конце февраля 1917 г. Петербург охватили волнения, коллекции Зимнего дворца и Императорского Эрмитажа не подверглись реальной угрозе полного разграбления, однако служители музея и резиденции пережили несколько острых моментов в бурные февральские дни. Последний директор Императорского Эрмитажа граф Д. И. Толстой вспоминал, что к 1 марта 1917 г. музей закрыли, поскольку на улицах Петербурга шла стрельба. Охраной Зимнего дворца и Императорского Эрмитажа тогда ведал дворцовый полицмейстер полковник князь Ратиев, в его подчинении находились дворцовые гренадеры и дворцовая полиция [1082]. К 10 часам утра 1 марта в музей явился представитель Государственной думы, потребовавший передать под его контроль охрану Зимнего дворца и Эрмитажа. Дворцовый полицмейстер отказался это сделать, но попросил представителя Государственной думы пройти в лазарет Зимнего дворца, чтобы успокоить волновавшихся раненых.

В ночь на 2 марта 1917 г. в подъезд Нового Эрмитажа со стороны Миллионной улицы ворвались пьяные солдаты с требованием убрать пулеметы с крыши Эрмитажа, которые якобы там находились. Надо сказать, что тогда по Петербургу ходили упорные слухи о пулеметах на многих крышах города для расстрелов восставшего народа.

Демонстрация на Дворцовой площади. 1917 г. (На балконе перед Фонариком в белых халатах – сестры милосердия дворцового госпиталя)

Демонстрация на Дворцовой площади

Во избежание повторения подобных эксцессов 2 марта Зимний дворец и Императорский Эрмитаж взял под охрану караул от 2-го запасного Саперного батальона. 4 марта 1917 г. директор Эрмитажа направил новым властям официальное письмо с признанием Временного правительства.

Парад на Дворцовой площади. Март 1917 г.

А. Ф. Керенский приветствует войска на Дворцовой площади. 1917 г. (Пациенты дворцового лазарета видны в открытых окнах Белого зала Зимнего дворца)

О темпах, какими новые демократические власти прибирали к рукам собственность прежних хозяев жизни, наглядно свидетельствует хронология событий: 2 марта 1917 г. Николай II подписал отречение, превратившись в гражданина Романова; 4 марта 1917 г. Временное правительство впервые обратилось к вопросу об имуществе Романовых. На заседании принимается решение о переподчинении «Кабинета Его Величества» Министерству финансов; 5 марта 1917 г. распоряжением Временного правительства образован Комиссариат для охраны художественных ценностей во главе с членом Государственной думы П. А. Неклюдовым и авторитетными деятелями культуры: Ф. И. Шаляпиным, A. M. Горьким, А. Н. Бенуа, К. С. Петровым-Водкиным, М. В. Добужинским, Н. К. Рерихом и И. А. Фоминым [1083].

В тот же день, 5 марта 1917 г., министр юстиции А. Ф. Керенский посетил Зимний дворец и объявил всем служащим «о переходе последнего в национальную собственность» [1084]. Предполагалось также, что и все остальные резиденции Николая II разделят судьбу Зимнего дворца. 26 апреля 1917 г. Комиссариат для охраны художественных ценностей принял решение «О передаче правительственными учреждениями на хранение в Зимний дворец всех имеющих художественное значение портретов особ царствовавшего дома» [1085]. Это решение положило начало правительственной конфискационной практике произведений искусства, принадлежавших как царской семье, так и семьям великих князей.

Подобная конфискационная практика в полной мере войдет в повседневную жизнь революционной России уже при большевиках, а тогда, весной 1917 г., Временное правительство пыталось решить сложный вопрос, определяя, где проходят границы личного имущества Романовых, а где начинается государственная собственность [1086].

К концу мая 1917 г. юристы Временного правительства решили сложнейший вопрос «по разграничению личного имущества Николая II и членов его семьи от имущества Государственного» [1087]. Согласно тексту этого документа, признавалось, что личные драгоценности семьи Николая II остаются их безусловной собственностью. Реализовалось это решение в том, что личные комнаты Николая II и Александры Федоровны тщательно «почистили», изъяв из них все мало-мальски ценное. Все ценности отправлялись на хранение в кладовые Камерального отделения, чтобы при стабилизации политической ситуации вернуть все изъятое царской семье. Часть ценностей хранили в комнатах на третьем этаже Зимнего дворца.

В числе прочего из Углового кабинета императрицы Александры Федоровны в Зимнем дворце, из угловой витрины, стоявшей между дверью, ведущей в спальню, и окном, изъяли коллекцию уникальных ювелирных изделий. Ныне самыми известными из них стали знаменитые пасхальные яйца «императорской серии», изготовленные мастерами фирмы К. Фаберже.