Джон Леннон - Голдман Альберт (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Джон не имел ни малейшего желания туда ехать, а тем более так надолго. Ускоренных курсов было, конечно, недостаточно для того, чтобы научиться говорить по-японски, а кроме того, поездка лишала его возможности отдохнуть на море. Тем не менее он привычно уступил настойчивости и решительности своей жены.
Всю весну Иоко провела, готовясь к летней кампании. Она стремилась устроить так, чтобы каждое появление Джона в обществе сопровождалось толпой журналистов и фоторепортеров, как несколько лет назад это было в Англии и в Америке. Для этого им было необходимо постоянно держать на самом высоком уровне планку своего звездного статуса. В этой связи элементом первостепенной важности становилось ежедневное появление на людях в новом наряде. Необходимость всем троим пять месяцев ежедневно переодеваться порождала потребность в целой Фудзияме шмоток. При этом одежду необходимо было купить в Нью-Йорке. К счастью, рядом оказался Джон Грин, которому и поручили завершить закупку одежды и быть готовым по первому требованию отправить в Японию пополнение ленноновского гардероба.
Вторым важным моментом было размещение. Йоко настаивала на том, чтобы они остановились в императорских или президентских апартаментах лучшего токийского отеля «Окура». Но вся проблема заключалась в том, что эти дорогие номера, стоившие около тысячи долларов в сутки, пользовались большим спросом у богатых людей и компаний, которые зачастую заказывали их за год вперед. Йоко поставила себе задачу так организовать пребывание в Японии, чтобы каждый раз, когда им придется освобождать занимаемый номер, это выглядело так, будто у них на это время другие планы. Иоко мало заботило, чем будет заниматься семья в Японии в течение пяти месяцев. Но она твердо знала, чем будет занята сама.
Не стоит и говорить о том, что за всеми этими приготовлениями внимательно следили медиумы миссис Леннон. На кухне в квартире была установлена горячая линия таро, и Джон Грин ночевал здесь в течение всего лета, чтобы, не дай Бог, не пропустить послеполуденного звонка Иоко, который раздавался примерно в три утра по нью-йоркскому времени. Ёсикава вычислил, что наиболее благоприятным моментом для отправления Джона, Шона, Масако и Ниси Фумия Саимару, слуги Джона, был конец первой недели мая, в то время как Йоко предстояло выехать только пять дней спустя. К месту назначения все должны были прибыть с юга, то есть пролететь через всю Японию, совершить посадку в Гонконге, а затем снова — уже всем вместе — вылететь в Токио.
Джон довольно легко перенес утомительное путешествие. На фотографиях, которые Ниси сделал в Гонконге, он выглядел помолодевшим и счастливым. Однако, когда вся семья добралась до Токио, в отеле «Окура» произошла накладка, и первые дни Леннонам пришлось провести в не слишком престижной обстановке. Но вскоре Йоко поняла, что впереди ее ожидает нечто похуже.
Дело в том, что, не удосужившись предупредить об этом Джона, она договорилась о пресс-конференции. Когда же пришло время проинформировать мужа, он наотрез отказался встречаться с журналистами. Йоко пообещала японским журналистам настоящую сенсацию. На самом деле речь шла о туманном проекте сочинения мюзикла для постановки на Бродвее, о котором Джон ничего не знал. После многочасовых дискуссий, постоянно прерываемых звонками Джону Грину, Леннон согласился объявить журналистам, что когда-нибудь в будущем, возможно, он сочинит что-то в этом роде. Журналисты были разочарованы и оказали Леннонам подчеркнуто холодный прием.
Но это уже не имело значения. Следующую партию Йоко разыгрывала со своей матерью. Она ожидала от нее звонка, не желая делать первый шаг. Но проходили дни, а телефон безмолвствовал. Иоко обратилась за советом к Грину, который порекомендовал ей действовать самой. Мать по характеру ни в чем не уступала дочери, и когда Иоко поинтересовалась, почему та не позвонила, пожилая женщина ответила, что, не дождавшись известий от дочери, решила, что ее приезд перенесен. А поскольку лето было в самом разгаре, она приняла приглашение друзей погостить за городом. И, как назло, уезжала именно теперь, так что с Джоном и Йоко могла повидаться лишь в августе.
Йоко стала настаивать, что они приехали в Японию исключительно для того, чтобы повидаться с госпожой Оно и что такому занятому человеку, как Джон, нелегко провести в ожидании целых два месяца. Мать ответила, что Джон, кажется, достаточно богат, чтобы не работать, а Йоко вполне может себе позволить столько раз летать из Америки в Японию и обратно, сколько ее душе угодно. И предложила прислать в Токио трех маленьких дочерей Кейсуке, брата Йоко, которые могли бы поиграть с Шоном и составить компанию Джону в ожидании того момента, когда вся семья соберется вместе.
Одним ударом пожилая леди разрушила планы, которые строила Иоко: у нее на руках оказались три девочки восьми, десяти и двенадцати лет, которые были слишком велики, чтобы играть с Шоном, но зато размещение которых в «Окуре» стоило огромных денег.
Очень скоро Джон помрачнел и стал отказываться ходить на светские мероприятия. День за днем он сидел в огромном номере, тупо уставясь в телевизор.
Как-то вечером они с Йоко ужинали в одном из шикарнейших токийских ресторанов. Едва усевшись, Джон, окинул презрительным взглядом сидящих в зале богатых и элегантных хозяев жизни и громко провозгласил: «А ты знаешь, то, что говорят о японцах, правда! Они и впрямь все на одно лицо!»
Иоко была в ужасе. Она отдавала себе отчет в том, что все находящиеся в зале легко могли понять, что сказал Джон. Отчаянно шепча, она взмолилась, чтобы он говорил потише и вообще попридержал язык. В ответ Джон продолжил свою издевательскую речь на той же громкой и провокационной ноте: «Как им больше нравится, чтобы их называли — „желтолицыми“ или „косоглазыми“?» Это было уже слишком. Иоко выскочила из-за стола и потащила Джона к выходу.
Когда Иоко рассказала о случившемся Джону Грину, тот предположил, что Джон страдает от того, что не чувствует себя свободным. Может быть, стоит предоставить ему побольше свободы? «Купи ему мотоцикл», — посоветовал ясновидец.
Через пару дней Грину позвонил Джон. «Ты чего это там еще выдумал? — рявкнул он. — Теперь мы все катаемся по улицам на мотоциклах, как на хреновом параде! Я, Йоко, три ее племянницы и служащий отеля на мотоцикле с коляской, в которой сидит Шон!»
Когда подошло время освобождать заказанные кем-то прежде них роскошные апартаменты, Джон отказался, заявив, что если администрация гостиницы желает их отъезда, пусть попытается выселить их силой. И тогда Йоко, по совету матери, арендовала по безумно высокой цене временно пустующий роскошный дом своего брата Кейсуке, расположенный в живописном горном районе.
Если Джон предполагал, что, переселившись в горы, покинет современную Японию, созданную по западному образцу, и переместится в древнюю страну, то его ожидало жестокое разочарование. Несмотря на то, что окрестности Каруидзавы изобиловали хорошо сохранившейся горной растительностью, сам город, основанный американскими миссионерами, больше походил на дурную имитацию Бар Харбора и кишел туристами, рыскавшими в поисках блинов с кленовым сиропом. Каждый вечер Йоко вытаскивала Джона из дома, и они направлялись в гости к какой-нибудь бывшей однокласснице Иоко. Во время этих светских визитов Джон вел себя очень любезно — особенно если ему удавалось найти кого-нибудь, с кем можно было поболтать по-английски. Йоко трещала по-японски, как из пулемета, что не мешало окружающим смотреть на них обоих, как на диковинку.
К началу августа напряжение, возникшее из-за продолжительного пребывания в абсолютно чуждой среде, раздражение, вызванное тем, что Йоко обращалась с ним, как с неразумным ребенком (она взяла Б привычку делать что-то «для его же блага», например, прятать сигареты), и чувство тревоги, возникшее при виде сотен тысяч долларов, выбрасываемых на всякую ерунду, привели Джона к тому, что он впал в глубокую депрессию. Однажды ночью Джон Грин проснулся от сигнала «SOS».
