Беседы - Агеев Александр Иванович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Россия сохранила за собой Крым и Кавказ. Британский расчет оторвать Финляндию и Польшу, запереть россиян в Балтийском и Черном морях, заблокировать Архангельск и дальневосточные владения не оправдался. Но, как заметил министр иностранных дел Извольский, после поражения 1855 г. Россия жила своими чувствами и чужими мыслями.
Нет возможности в деталях воспроизвести козни Лондона в момент освобождения Россией Болгарии от турецкого ига. С другой стороны, нельзя обойти молчанием роль англичан в развязывании Русско-японской войны 1904–1905 гг. Кстати, половину издержек Японии на агрессию против России оплатили американские финансисты.
— О каких банках речь?
— О тех самых, что с 1893 г. лоббировали в конгрессе США финансовый остракизм официального Петербурга, в их числе группа Якоба Шиффа.
Англичане подвигнули Японию на захват Кореи в 1907 г. Они потворствовали приобщению Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии. В 1909 г. Англия, Италия и Австро-Венгрия конституировали государство Албания, дабы перекрыть Сербии доступ к Адриатическому морю — Сербии, слывшей самым надежным другом России.
Судя по документам, британцы выступали закоперщиками Первой мировой войны, которая, по их мысли, должна была стать расширенным изданием Крымской войны. Исполнители несколько другие. Лондон недвусмысленно подбивал австрийцев и немцев на сведение счетов с сербами и их российскими покровителями за убийство эрцгерцога Фердинанда. На высшем уровне Берлин и Вену заверяли, что рамки четверки (Германия, Австро-Венгрия, Россия и Сербия) схватка не перерастет. Но стоило немцам объявить войну России, как Эдвард Грей, шеф Форин офис, тут же сменил партитуру. Англия, заявил министр в парламенте, не позволит ни одной стране занять доминирующее положение в Европе.
Имеется документ, высвечивающий, что держали за пазухой хитроумные русофобы. 20 октября 1930 г. Уинстон Черчилль встретился с внуком Отто фон Бисмарка. Он был тогда первым секретарем посольства Германии в Лондоне. Вы, немцы, сказал Черчилль, — недоумки. Будь Берлин посмышленее, он бросил бы в Первой мировой войне все силы на разгром России. Англичане позаботились бы о том, чтобы Париж немцам не мешал. Но, если бы французы все же ввязались в драку, то Британия оставила бы их на произвол судьбы. Затем Черчилль рассуждал о том, как упредить повышение обороноспособности Советской России, помешать ее индустриализации и т. п. Текст записи этой беседы советская разведка переслала Сталину, который держал его под рукой до конца жизни.
Примем откровения Черчилля к сведению. Взглянем под этим углом зрения на события ноября 1917 г. Для убедительности призовем в свидетели Локкарта, руководителя британской миссии при правительстве Советской России. Большинство населения, читаем мы в воспоминаниях дипломата-разведчика, встретило революцию спокойно, скорее с симпатией; если тревога и ощущалась, то возникала она по поводу активности анархистов и криминальных элементов. Действительно, 25–26 октября (по старому стилю) рестораны и театры Петрограда были полны посетителей. Улицы спокойны, никакой стрельбы. Штурм Зимнего и канонаду лет десять спустя додумал Эйзенштейн. Какая революция без канонады? На деле солдаты и матросы заняли дворец, не повредив его убранства. Пострадали лишь винные погреба. Чтобы победители на радостях не перепились, все бутылки были перебиты.
Передача власти Временным правительством А.Ф. Керенского временному правительству В.И. Ленина совершилась без чрезмерных перехлестов. Если число жертв в первые дни Февральской революции шло на многие сотни (вспомним хотя бы самоуправство в Кронштадте), то «Октябрьский переворот» стоил жизни полдюжине юнкеров, ослушавшихся приказа — не стрелять. Реакция «демократов» на отречение Николая II и на смещение Керенского была диаметрально противоположной. Кончину монархии приняли без причитаний. Приход к власти большевиков встретили преданием социального вызова анафеме.
В начале декабря 1917 г. Антанта приняла решение о вооруженном вмешательстве во внутренние дела России. Прошу обратить внимание на одно прелюбопытное обстоятельство. Англия и Франция ведут борьбу «до победного конца» с Германией и ее союзниками. Но в их операциях против России прослеживается синхронность и даже скоординированность. Вероломно нарушая Брестский мир, кайзеровские войска рвутся к Питеру — это февраль 1918 г. А 4 марта в районе Мурманска и Архангельска высаживаются американцы, англичане, французы, итальянцы, латышские стрелки и прочие, чтобы также двинуться на Питер. По официальной версии, они хотели спасти столицу от немцев.
Статья 433 Версальского договора обязывала Германию отозвать войска со всех оккупированных ею после 1914 г. и отторгнутых от рейха территорий. Отовсюду, за исключением Финляндии, Литвы, Латвии и Эстонии. Там они оставлялись до тех пор, пока «правительства главных союзных и объединившихся держав не сочтут уместным их вывод, сообразуясь с внутренним положением этих территорий». И не только. Германские войска, дислоцированные в Прибалтике, должны были составить ядро похода Юденича на Петроград (октябрь — ноябрь 1919 г.). Правительственный Берлин уклонился от возлагавшейся на него стратегами Антанты миссии, что, выразимся мягко, вызвало отчуждение «главных союзных держав».
Как бы то ни было, «демократы» стали пристальнее присматриваться к внутригерманским течениям, не разделявшим ваймаровского «прагматизма».
— Вы имеете в виду Гитлера?
— Первые контакты американцев с нацистскими лидерами приходятся на 1923 г. На встрече с помощником военного атташе США Гитлер заявил: не дожидайтесь, когда Вам придется столкнуться с коммунистами на поле брани, предоставьте нам возможность разделаться с ними. С этого времени НСДАП без устали вкушала от заокеанских щедрот. По крайней мере, идейно мир заново раскололся еще до окончания Первой мировой, когда Россия отказалась поставлять «пушечное мясо» к жертвеннику «европейских цивилизаторов». Тогда фронты смешались, возникли новые театры враждебности. Открытым оставался лишь вопрос о том, когда вал неприязни и ненависти выйдет из-под контроля.
Генри Стимсон, госсекретарь США в администрации Гувера и военный министр при Рузвельте, отслеживал «путь во Вторую мировую войну от железнодорожных рельсов под Мукденом», т. е. с момента вторжения Японии в Китай в 1931 г. Лига Наций квалифицировала действия Токио как агрессию и высказалась за принятие санкций против агрессора. Однако до санкций дело не дошло ни в 1931, ни в 1933, ни в 1935 г. Им воспротивилась Великобритания. Против санкций были настроены и Соединенные Штаты.
Трагедию Китая, Абиссинии, Испании, Австрии, Чехословакии, Албании нельзя обойти молчанием. Зарево мирового пожара обагрило горизонты не в час удара Германии по Польше. На 1 сентября 1939 г. война уже поглотила десятки миллионов жизней в Азии, Европе и Африке. Старания «демократий» перекроить историю под себя не отменяют фактов. Нельзя доказать китайцам, эфиопам, испанцам, чехам или словакам, что их путь по кругам ада Второй мировой мостила агрессия нацистов против поляков. Никто не убедит китайцев, эфиопов и нас в том, что во Второй мировой не применялось химическое оружие. Итальянцы травили им жителей Абиссинии, японцы применяли его более 530 раз против китайцев. В Освенциме «циклон» опробовался на тысячах плененных советских офицеров. Примеров превратного толкования непреложных фактов не перечесть. Этим промыслом занимаются люди, причисляющие себя к христианам. Им бы заглянуть в книгу Притчей Соломоновых: «Неодинаковые весы, неодинаковые меры, то и другое мерзость перед Господом».
Японию, занимавшуюся изведением «избыточных ртов» в Китае, не призвали к порядку. Против Италии, когда она разбойничала в Абиссинии, не ввели санкции. Не вступились за законное правительство Испании, когда республику терзали фашистские хищники. Не защитили дитя Версаля демократическую Чехословакию или ту же Австрию, когда над ними нависла свастика. Эти разрозненные в пространстве события объединяло нечто общее — намерение, как бы сейчас сказали, золотого миллиарда откупиться чужими интересами и судьбами, канализировать агрессивную энергию германского национализма и японского милитаризма против России. Не против Советского Союза, а именно против России.
