Корпорация счастья. История российского рейва - Хаас Андрей (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Неожиданная концовка этой забавной истории заставила Андрея радостно засмеяться, а Алексей продолжил:
— Тимур, увидев печального мальчика-девушку, заговорил с ним и сообщил, что ему не топиться надо, а получать от своего увлечения пользу и удовольствие, относиться к своей страсти как к искусству. И, как ты сегодня видел, стал Владик ведущим «Пиратского телевидения». Кстати, они ведут свои репортажи вместе с Катей.
— Так эта коротко стриженная и есть Катя Беккер? — спросил Андрей.
Алексей утвердительно кивнул и открыл дверь, намереваясь выйти. В коридоре компания веселой молодежи собиралась расходиться по домам и разыскивала хозяев, чтобы попрощаться.
Откланявшись, все вышли на лестницу, и многоголосый гул был слышен в парадной еще минуту. Внизу хлопнула дверь.
Из притихшей гостиной в коридор вышел моложавый мужчина лет тридцати пяти в элегантном вязаном пиджаке. Росту он был среднего, носил усы и, имея подтянутую фигуру, держался с благородной осанкой. Его сопровождали две. длинноногие девушки, при ходьбе они ритмично покачивали бедрами. В руках у мужчины был дорогой зеркальный фотоаппарат, и он навел объектив на Лешу.
Кл-лак! — медленно щелкнул фотоаппарат на большой выдержке.
— Леша, мы пойдем, спасибо. Я сегодня вечером буДУ дома, если хочешь, заходи в гости, — пригласил фотограф.
— До свидания, мальчики, — закокетничали длинноногие, прощаясь.
— Спасибо, Женя, я приду, если можно, часов в семь.
— Да, конечно. До встречи! Когда Алексей закрыл за гостями дверь, Андрей спросил
его:
— А кто этот Женя?
— Художник Евгений Козлов, «Русское поле».
7
Сквозь частые разрывы облаков косые лучи солнца весело пробивались во двор дома на Фонтанке. Некогда населенный прислугой из барских квартир, этот двор переживал не лучшие времена и был очень похож на тысячи таких же обветшалых и обшарпанных дворов, страшными уродами прятавшихся за фасадным великолепием погруженного в безвременье города. Стены дворовых построек имели совершенно неопределимый цвет, из-под обвалившейся штукатурки виднелись кирпичные пятна, украшений и декора почти не было, и лишь над оконными проемами кое-где сохранились гипсовые, протравленные дождями карнизы. В темном углу двора уныло доживала свой век утомленная непосильной работой и брошенная хозяином ржавая машина без колес, на капоте в позе сфинкса спокойно сидела кошка. Но несмотря на удручающие признаки упадка, во дворе ощущалось присутствие жизни: в открытом окне второго этажа гулко играла музыка, смеялась невидимая девушка, какой-то мужчина в арке курил сигарету, и несколько молодых людей оживленно сновали по двору, перетаскивая картонные коробки.
Молодой художник Марат, долгое время проживавший совместно с Зайцем в соседнем доме, обосновывался в новой мастерской. Он сумел заполучить квартиру во дворе и в этот день перевозил из родительской квартиры необходимые вещи. Его отец, занимавшийся строительными подрядами, помог сыну-художнику: появились волшебники-рабочие, вставили стальную дверь, навели порядок с электричеством и оклеили стены перевернутыми белой стороной географическими картами. Для Марата этот теплый солнечный день стал днем новоселья, и поприветствовать нового поселенца по очереди приходили разные обитатели дома. Квартирка была небольшая, в две комнаты, соединенные узким коридором; была еще крохотная кухня при входе, тут же превращенная в склад всякого хлама. Вдоль стен в квадратной комнате стояло несколько картин, а в центре вокруг круглого стола за бутылкой шампанского собралась небольшая компания.
— Неплохая квартирка, Марат, — громко и одобрительно заявил Заяц, снимая с головы наушники и осматриваясь вокруг. — Келья, светелка, гальюн. Все как надо. Знатные тенеты.
— Да, приятная и почти что легальная, — удовлетворенно согласился Марат. — Я договорился с инспектором из ЖЭКа на два года, буду платить этой тете понемногу, а там посмотрим.
— Твои картины? — поинтересовался у своего нового друга Андрей.
— Да, старые. Это когда я еще в Репинском учился. Я сейчас другие рисую, вот посмотри.
Он принес из коридора одну картину и установил ее на табурет у стены. Работа была выполнена ярчайшими красками и изображала кричащего человека в зеленом пиджаке с желтыми пуговицами. Человек этот поднял руку в приветственном жесте и что-то яростно кричал.
— Автопортрет, — пояснил Марат.
— Послушайте, кто знает, во сколько сегодня выставка? — спросила у собравшихся подруга Марата, миловидная девушка Аня.
— Ночью, около часа, — ответил Андрей.
— А кто будет выставляться?
— Все «Новые художники» — Новиков, Егельский, Гурьянов, Тузов, Маслов, Медведев, Котельников. Да, кстати, Марат, помоги с транспортом. Нужно перевезти к мосту несколько рулонов. Я договорился встретиться с Алексеем на набережной в двенадцать часов, будем помогать навешивать картины.
— Конечно довезем. Но еще только десять, — радостно запротестовал Марат. — Сейчас-то что будем делать?
— Пить вино и слушать музыку, — веско разъяснил Заяц.
Спустя час изрядно повеселевшая компания оказалась на набережной Фонтанки, перед серой автомашиной «Москвич».
— Это что, твоя? — спросил Заяц, с улыбкой разглядывая похожую на большое зубило машину.
— Отец подарил на день рождения, — смеясь, ответил Марат. — Жуткий механизм, но ездит.
Усаживаясь на переднее сиденье, Длинный поднял вверх указательный палец правой руки и наставительно заявил:
— Дареному «Москвичу» в зубы не смотрят.
Поездка по городу доставила всем удовольствие. Теплый ветер врывался в открытые окна и приятно обдувал лица. В салоне громко играл переносной магнитофон, а вся компания оживленно болтала. Автомобиль пролетел по вечернему городу и вскоре выехал на Невский. Замелькали дома, магазины, пестрые толпы народа на знаменитом проспекте, открылась взору гигантская перспектива Дворцовой площади с Александрийской колонной, машина замедлила ход и остановилась на светофоре перед мостом.
— Ну вот и место сегодняшней выставки, — сказал Андрей, поглядывая по сторонам.
— Что, прямо здесь? Не понимаю, где именно? — удивилась Аня.
— Прямо здесь, на подъемном створе. Натянут веревки поперек моста, а на них картины, потом пролет поднимется, и выставка заработает. Вообще вся эта идея принадлежит Ивану Мовсесяну. Мы лишь помогаем ему.
— Выгружаемся!
На набережной было очень оживленно. Пространство перед Дворцовым мостом было уже перегорожено металлическим турникетом, и усатый постовой лениво не пускал ла мост посторонних и зевак. Сотни отдыхающих и туристов прогуливались по набережной, с удивлением наблюдая за суетой, происходящей на гигантской плоскости старинного моста. Несколько человек растягивали веревки по ширине моста и крепили их в отверстиях металлических бордюров. Другая группа раскатывала на нагретом асфальте рулоны картин и крепила холсты к этим веревкам. Общим процессом руководил Иван Мовсесян. Он очень нервничал. Все суетились и волновались, посматривая друг на друга, вокруг, на небо, на часы. Дождя, по счастью, не предвиделось, да и сильного ветра тоже, но время было неумолимо. Разведение мостов — дело точное, связанное с речной навигацией, оно не терпит никаких неожиданностей. Ивану удалось вовлечь и свои планы контору, ведающую разведением всех мостов, и убедить их пораньше перекрыть движение по Дворцовому. Ценой согласия стали двести долларов.
Через час нервной беготни и нервов основной замысел был осуществлен, и двенадцать полотен были в три ряда укреплены на черной поверхности моста. Рядом с турникетом и на подступах к разводной части стало очень многолюдно. Покрякивая, подъехала милицейская машина и, недоумевая от всей этой небывальщины, из нее вылезли похожие на грибы менты в зеленых касках. Маяком в толпе высилась фигура Юриса горящим прожектором видеокамеры шарящего в электрических сумерках. Когда раздались милицейские свистки, а за ними и предупреждающий о начале подъема звонок, по пешеходным тротуарам со стороны Васильевского еще бежали люди. Собравшаяся на неразводном пролете огромная толпа молодежи всколыхнулась и радостно ахнула, нить трамвайных проводов посреди моста задрожала и, провисая, стала оплывать. Послышался глухой гул и скрежет подъемных механизмов, и в тот же миг середину моста разрезала расширяющаяся линия. Кромка разводной части медленно поползла вверх, невероятным образом искривляя привычную перспективу с литыми чугунными перилами, столбами и трамвайными рельсами. Неторопливо вставая на дыбы, огромные плоскости дрожащего моста все выше и выше поднимали перед зрителями пятна ярких картин. Через пару минут подъем закончился, мост остановился, и толпа подалась назад, чтобы лучше разглядеть удивительное зрелище.
