Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984 - Стругацкие Аркадий и Борис

И вот в Мурманском областном драматическом театре появляется спектакль «Отель „У погибшего альпиниста“», поставленный В. Пази. Уже само решение такой постановки наложило на режиссера вполне определенные трудности: следовать абсолютно точно повести или попытаться создать самостоятельное произведение. Режиссер принял второй вариант.

Спектакль, по сути своей, очень театрален, буквально во всем — и в игре актеров, и в режиссерских приемах. Действующие лица инсценировки откровенно разыгрывают друг друга, а заодно и зрителей.

Уже первая встреча Петера Глебски (А. Рахманов) и хозяина отеля Алека Сневара (засл. арт. РСФСР О. Лелянов) словно предлагает зрителям включиться в игру. Нарочито условны комната погибшего альпиниста, его трубка, портрет. Эти «бесценные» реликвии не раз обыгрываются в ходе действия. Хозяин отеля и его обитатели намеренно разыгрывают друг друга. Стараясь скрасить скуку ничегонеделания, придумывают несуществующий призрак. Пугают друг друга, заранее предвидя результаты.

Все обитатели отеля в достаточной степени экстравагантны в поведении, в облике. И актеры стараются сыграть их с изрядной долей гротеска. Таков Симон Симонэ В. Стоменка. Но этот внешний налет слетает, как шелуха, когда ему приходится принимать серьезные решения. И обнаруживается под личиной шутника личность неординарная.

Из общего ансамбля выделяется своей приземленностью Петер Глебски. По замыслу режиссера он становится эталоном здравого смысла и служебного долга. Он своего рода усредненная модель человека, действия которого изначально запрограммированы окружающей жизнью. Именно из-за него, из-за его запрограммированности и происходит трагедия.

В. Пази использует в спектакле порой чисто кинематографические приемы, соотнося их с театральной условностью. Оригинально решена сцена бала. В рваных движениях танца мечутся по сцене обитатели отеля. И вдруг словно стоп-кадр — они замирают на своих местах. Память Петера фиксирует отдельные моменты, вырванные из происходящего. И опять герои движутся в танце. А Глебски снова и снова анализирует происходящее. На заднем плане пробегают два одинаковых человечка. И трудно понять, кто из них кто. Ибо фантом и живой человек одинаковы не только по облику, но и по своей сути. Тот и другой заранее смоделированы. Только один — всей своей жизнью, второй — волей пришельцев из другого мира.

Проводится параллель между существами из внеземелья, надевшими маски людей, и людьми, которые надели на себя маски по своей воле. Но если пришельцев можно оправдать, то землян остается только пожалеть.

Ведь в сущности так мало разницы между Брюн (Л. Поволоцкая) и Олафом (Л. Ниценко), между Кайсой (Л. Блинова) и Ольгой (засл. арт. РСФСР К. Белова). И актеры справляются со своей задачей, намеренно гиперболизируя необычность своих героев.

Несмотря на нарочито условную ситуацию, режиссер затрагивает и вполне серьезную проблему, проблему ответственности каждого за происходящее.

«Отель „У погибшего альпиниста“» — первая попытка в создании чисто театрального действия, соотнесенного с законами жанра. И она, безусловно, состоялась.

А в Москве, в Центральном детском театре — «Малыш».

Они входили в помещение, устраивались в креслах и замирали в ожидании. Какая она, эта планета? Что ожидает их здесь? Всплески неизвестного свечения, возникающие из ниоткуда клубы дыма, переливающиеся всеми цветами радуги; наконец, голос самой планеты — живой, необычный, еще никем и нигде не слышанный…

Итак, на столичной сцене впервые — фантастика братьев Стругацких. Не фантастическая сказка — подобное уже было, — а фантастика серьезная, принадлежащая перу известных и любимых авторов. «Малыш». И впервые в нашей стране оформление театрального действия решено с помощью совершенно новых средств. Поэтому пусть вам не покажется странным, что сегодня мы расскажем именно о тех, кто помог театру в работе над созданием образа, атмосферы спектакля.

Постановщик — главный режиссер Центрального детского театра Алексей Владимирович Бородин — пригласил молодого композитора Михаила Чекалина, работающего в области электронной музыки, звукорежиссера Игоря Замараева, художника-дизайнера Сергея Дорохина и студента физфака МГУ Дмитрия Чекалина, которые совместно с художником Стасом Бенедиктовым взяли на себя оформление спектакля.

— Фантастика — жанр для театра чрезвычайно сложный, — говорит Михаил Чекалин. — Если кинематограф располагает массой видеосредств, трюков, возможностей для создания зрительного образа, то театр — это действо, совершающееся непосредственно в присутствии зрителя, и «обмануть» здесь куда труднее. Поэтому вместе с главным режиссером мы решились на эксперимент…

Михаила Чекалина и Сергея Дорохина уже давно связывает идея изучения комплексного восприятия зрительного и слухового ряда, его воздействия на человека. И работа над постановкой «Малыша» дала им возможность продемонстрировать полученные результаты.

— Мы постарались создать даже не столько оформление, сколько, если можно так выразиться, среду обитания актеров и зрителей, — продолжает Михаил. — Пьеса — очень «текстовая», и нам нужно было как можно более ярко выразить в этой среде фантастичность происходящего. Я, как композитор, воспользовался для этого созданием фонограммы, записанной совместно с Игорем Замараевым при помощи сложной электронной аппаратуры, преломляющей, например, живой человеческий голос, придающей ему массу необычных оттенков. Вводил в звуковой ряд спектакля, помимо традиционно звучащих мелодий, приемы, способствующие возникновению опять-таки единой аудиосреды. А задумывалось всё это в тесной связи со световыми и цветовыми эффектами. То есть с видеосредой.

Сейчас на сцене (особенно эстрадной) никого не удивишь дымами и лазерами. Но вот цветокинетической установки, подобной той, которую собрали и использовали в «Малыше» Сергей Дорохин и Дмитрий Чекалин, вы не увидите нигде. Да и принцип использования лазеров и дымов в спектакле совершенно отличается от эстрадного. Все внешние эффекты здесь органично сливаются с драматургией, режиссурой и образом спектакля.

— Спектакль адресован главным образом детям, подросткам, — продолжает Чекалин. — А ведь они очень чутки к любой фальши, натяжкам. Подростку можно сто раз повторить, что он находится в космосе, но пока он не почувствует этого, успеха не будет. Синтез «космической» музыки и цветокинетики помог нам избежать рисования космоса на картоне и холстине.

— Значит, вы считаете, что электроника и оптическая физика скоро займут полноправное место среди средств театральной выразительности?

— А почему бы и нет? Потрясло же когда-то современников первое выступление струнного квартета — оказалось, что музыка может быть удивительно многоголосой. Скрипка плюс скрипка — новая эпоха в музыке. Так, может быть, электронная фонограмма плюс цветокинетическая установка — новый шаг в создании образа и атмосферы спектакля?

Во всяком случае, первый опыт вполне можно признать удачным: премьера «Малыша» прошла в ЦДТ с аншлагом, а это значит, что юные зрители поверили в космос, созданный режиссером, композитором, дизайнером и физиком и населенный любимыми фантастическими героями.

25 октября АБС заключают договор с минским издательством «Юнацтва» на издание ПНВС.

2 ноября киностудия им. Довженко отправляет Авторам заключение по ПЛЭ.

Уважаемый Борис Натанович!

Направляем Вам для ознакомления копию заключения СРК [159] и ТО «Радуга» на литературный сценарий «Пять ложек эликсира».

Приложение: спец. заключение Института АН УССР.

Директор киностудии [подпись] А. Г. Путинцев