Соколы Троцкого - Бармин Александр Григорьевич (книги онлайн полные .TXT) 📗

Это было вопиющим нарушением священного принципа политического убежища. Оставляя в стороне моральные соображения, мы не можем не признать, что этим западные демократии спасли советский режим. Выполняя это соглашение, демократические лидеры оказали поддержку тоталитаризму и создали угрозу свободному миру.

В этой статье просто не хватит места для описания всех тех постыдных действий, которые были предприняты западными лидерами для того, чтобы снова загнать беженцев в рабство. Сотни людей под угрозой возвращения совершали самоубийство. Имели место случаи, когда американские солдаты, потрясенные массовыми самоубийствами, отказывались загонять штыками этих несчастных в вагоны для отправки в Россию. Дезертирство из рядов Красной Армии приняло массовый характер. Разум отказывается понять, почему американское правительство не сделало эту информацию достоянием гласности. Летом 1945 года каждую неделю сотни солдат и десятки офицеров Красной Армии переходили к американцам, но американские власти, строго выполняя союзнические обязательства, возвращали их советским властям на верную смерть.

Один капитан Красной Армии, который в 1947 году перешел в американскую зону, пишет, что каждый перебежчик, выданный американцами советским властям, приговаривался к смертной казни, а его семья отправлялась в концлагерь. Каждый день в советских воинских частях, расквартированных в Германии, зачитывались приказы о расстрелах дезертиров. Важно подчеркнуть, что эта кампания террора в отношении дезертиров и перемещенных лиц не носила характера мести, она имела своей целью устрашение тех, у кого могла возникнуть мысль о переходе на сторону союзников. До них четко доводилась простая мысль – союзники неотвратимо выдают этих перебежчиков и беженцев советским властям – отсюда любой побег обречен на провал.

Эта политика союзников оказала Сталину огромную помощь в сохранении системы рабства. С помощью таких мер мы лишь убеждали русский народ в том, что американцы являются не их союзниками в борьбе с тиранией, а, наоборот, пособниками Сталина в закабалении русских людей. Мы помогали Кремлю убеждать русских в том, что у них нет никакой надежды на свободу.

За три года, истекшие после окончания войны, несмотря на территориальные приобретения в Восточной Европе, в Советском Союзе не произошло ни укрепления режима, ни восстановления разрушенной войной экономики. Продолжаются массовые аресты и депортации. Крестьянское восстание на Украине продолжается уже четвертый год. В сентябре 1947 года четыре антисоветских украинских полка пытались прорваться в Словакию. Они были окружены четырьмя дивизиями войск советской тайной полиции, направленными из Польши и Чехословакии. Некоторым подразделениям украинских повстанцев удалось прорваться из окружения в Австрию и Баварию, где они были интернированы американскими оккупационными войсками.

Москва стремится использовать каждый выпад Вашингтона против «русских» и неспособность многих американцев провести грань между правителями России и ее народом для того, чтобы показать, что американские «империалисты» хотят уничтожить русский народ и русскую нацию, как это хотели сделать до них нацисты. Этот тезис составляет основу советской пропаганды.

Сегодня Америка стоит во главе борьбы свободных народов мира с силами тоталитарной тирании. Нашей самой большой ошибкой было бы преувеличение советской мощи. Кремлевский режим – это колосс на глиняных ногах. Его истерическая пропаганда является результатом страха. Причем этот режим боится не только западных демократий, но и своего собственного народа, измученного, угнетенного, придавленного террором, но терпеливо ждущего своего следующего шанса.

Русским недоступны все прелести свободной жизни в Соединенных Штатах. Но в мире вряд ли найдется другой народ, который так ненавидит тиранию. Привести их в отчаяние может только сознание того, что свободный мир их покинул. Когда американцы подвергают русский народ оскорблениям, больше всего радуется Сталин. Это как раз то, что ему нужно для того, чтобы убедить русских в том, что им самой судьбой предназначено жить при деспотизме.

Вот почему нагнетание антирусской кампании в США, в отличие от антисоветизма, представляет такую опасность. Эта ошибка может привести к ненужной войне, которой можно избежать. До тех пор пока американская политика не научится проводить это тонкое различие, она будет идти в ложном направлении. Если эта антирусская политика будет продолжаться, то Сталину легко будет убедить свое население в том, что война с Америкой будет оборонительной. И в этой войне они снова могут проявить себя как отчаянные, готовые к самопожертвованию бойцы. Выиграть такую войну нам будет очень нелегко. Наша пропаганда и общественное мнение должны видеть в русских людях своих союзников. Если начнется война за спасение свободного мира, то она может быть выиграна только как война за освобождение всех угнетенных, в первую очередь за освобождение русских от коммунистической тирании. Только глупцы могут надеяться на то, что, тратя миллиарды долларов на атомные бомбы и сверхзвуковые самолеты, мы сумеем покорить два огромных континента с сотнями миллионов жителей путем угрозы их уничтожения.

Бывший госсекретарь США Джеймс Бирнс в своей книге «Откровенный разговор – высокая цена, которую Америка заплатила за свою неопытность и наивность» пишет:

Будучи политиком крупного масштаба, г-н Бирнс пришел к правильному выводу. Но я рискну поспорить с его тезисом о том, что при оценке нынешней политики России мы не должны принимать в расчет русский народ. Наоборот, при выработке нашей политики мы должны принимать во внимание все факты, о которых я говорил в этой статье. Мы всегда должны помнить о русском народе, знать, о чем он думает и к чему стремится.

За железным занавесом в условиях тоталитарного общества живет несколько сотен миллионов людей. Это наши союзники, если мы сами не отнимем у них надежду на освобождение. С помощью умной пропаганды мы должны убедить их в том, что мы не испытываем к ним ненависти и не виним их в преступлениях, совершенных их правителями; мы не стремимся их уничтожить, но мы хотим, чтобы они боролись вместе с нами против тоталитарной угрозы. В этом случае коммунистическая тирания рассыплется как карточный домик еще до того, как начнут падать атомные и бактериологические бомбы.

Мы должны бить в самое слабое место красных, вместо того чтобы доводить до банкротства нашу демократию путем подготовки к большой войне. Мы можем добраться до этого уязвимого места с помощью контрпропаганды, путем поощрения угнетенных народов к подтачиванию основ ненавистных им режимов. Только такой может быть программа освобождения человечества, в том числе и русского народа.

СУДЬБА «НОМЕНКЛАТУРНОГО НЕВОЗВРАЩЕНЦА»

Книга Александра Григорьевича Бармина стоит в одном ряду с другими подобными изданиями – воспоминаниями Кривицкого, Беседовского, Агабекова, выпущенными издательством «Современник» в серии «Жестокий век». Однако, в отличие от книг перечисленных авторов, она никогда не переводилась на русский язык, хотя бы частично. И поэтому если биографии и основные темы воспоминаний Беседовского, Агабекова и Кривицкого были введены в научный оборот и стали предметом обсуждения еще на заре пресловутой перестройки, их обильно цитировали и частично публиковали, то Бармин и его книга – вследствие слабого знакомства «интеллектуальной элиты нации» с иностранными языками – оставались практически не известными никому, кроме узкого круга специалистов. Между тем это произведение (так же как и судьба самого Бармина) заслуживает, безусловно, самого пристального внимания, так как освещает многие малоизвестные факты внешней и внутренней политики СССР 20 -30-х годов. Кроме того, нельзя не заметить, что из всех «номенклатурных невозвращенцев» того периода (Раскольников, Крюков-Ангарский, Гельфанд, Беседовский и прочие) Бармин стал единственным, кто сумел сделать карьеру на Западе.