Троцкий. Мифы и личность - Емельянов Юрий Васильевич (библиотека книг .TXT) 📗
Вряд ли сторонник Троцкого Радек, не бывший членом политбюро, позволил бы такие шаги самостоятельно. Скорее всего, курс на сближение с правыми националистами Германии был взят с согласия, а может быть, и по инициативе Троцкого.
Из этого следовало, что Радек и Троцкий, готовившие планы коммунистической революции в Германии, одновременно делали ставку на участников военизированных националистических организаций, которые все теснее сближались с национал-социалистической партией Адольфа Гитлера. Между тем для многих, в том числе и для Сталина, было ясно, что «фашисты», как именовали тогда членов партии Гитлера, являются злейшими врагами коммунистов. У Сталина были серьезные основания для сомнений в удаче политики, которая исходила из одновременной поддержки двух противостоявших сил.
Кроме того, Сталин не мог не знать, что на Западе уже давно разработаны планы развязывания войны между Германией и СССР. Одним из разработчиков таких планов был Парвус. После победы Октября он предложил свои услуги Советскому правительству в качестве советника, но получил отказ. С начала 20-х гг. Парвус стал советником президента Германии Эберта. В эти годы он опубликовал брошюру, в которой призывал Германию осуществить экспансию против России, и таким образом предвосхитил многие идеи, высказанные вскоре Гитлером в «Моей борьбе».
Надо сказать, что Парвус не был оригинален в своих идеях. Еще в ноябре 1918 г., как следует из мемуаров министра английского правительства и члена масонской организации Уинстона Черчилля, он пришел к мысли о необходимости направить германскую экспансию против Советской России и стал всячески отстаивать эту идею. Парвус лишь детально разработал и обосновал план вторжения Германии в СССР.
Узнав о том, что в корреспонденции Роста из Варшавы было изложено вкратце содержание этой брошюры Парвуса, В.И. Ленин 2 февраля 1922 г. направил гневную телефонограмму секретарю ЦК РКП(б) В.М. Молотову для сведения всех членов Политбюро, в которой говорилось: «Предлагаю назначить следствие по поводу того, кто поместил на днях в газетах телеграмму с изложением писаний Парвуса. По выяснении виновного, предлагаю заведующему этим отделом Роста объявить строгий выговор, непосредственно виновного журналиста прогнать со службы, ибо только круглый дурак или белогвардеец мог превратить наши газеты в орудие рекламы для такого негодяя, как Парвус».
Однако Парвус поддерживал связи в Москве не с «круглыми дураками» или «белогвардейцами», а со многими влиятельными людьми в руководстве страны и в первую очередь с Троцким.
Сталин, видимо, отдавал отчет в том, что, поддержав сомнительный план развязывания революции в Германии, СССР оказался бы не только вовлеченным в Гражданскую войну в этой стране» но и спровоцировал бы Советско-германскую войну. Планы Радека, Зиновьева и Троцкого невольно бы создали ситуацию, которая отвечала тем задачам, которые выдвигал друг Троцкого Парвус. Уже было известно о быстром превращении Парвуса из левого социал-демократа и теоретика мировой «перманентной революции» в крупного международного финансиста и советника правительств Германии и Османской империи. Какие неожиданные метаморфозы могли бы произойти с теми, кто сейчас с пеной у рта демонстрировал свою преданность идеям коммунистической революции? Где гарантия, что «граждане мира», охотно вступавшие в контакты с крайне правыми силами в Германии, не предали бы коммунистов из партии Брандлера, а заодно советских коммунистов и народы СССР, которых они считали необыкновенно «отсталыми»?
Думал об этом Сталин или нет, но сомнения в планах революции в Германии одолевали его, и он считал, что коммунистов Германии надо не поощрять, а сдерживать. Однако очевидно, что среди советского руководства Сталин был одинок в своих сомнениях. Выступить же против революции в другой стране означало бы в ту пору объявить себя врагом коммунизма. Видимо, поэтому Сталин не стал возражать, когда на основе тезисов Зиновьева 4 октября политбюро приняло решение о дате германской революции: «Согласиться с комиссией в вопросе о назначении срока – 9 ноября с. г».
Троцкий вовсе не желал уступать председателю Коминтерна первенства в реализации этих авантюрных планов. Будучи предреввоенсовета, он должен был хотя бы в силу своего положения сыграть важную роль в предстоящих событиях, так как план германской революции предусматривал активное участие в ней Красной Армии. Несколько позже был разработан план увеличения Красной Армии до 2,5 миллиона человек и создания 20 новых дивизий. В новые формирования должны быть отобраны люди, знающие немецкий язык со времен плена у немцев в Первую мировую войну. По свидетельству X. Брандлера и других, Троцкий не только активно участвовал в разработке планов революционного восстания, но сам разрабатывал их и настаивал на их выполнении. Зиновьев, выступивший автором плана германской революции, представлял препятствие для Троцкого. Поэтому Троцкий решил избавиться от Зиновьева и его союзников в руководстве страны. В качестве предлога для смещения руководства были избраны не вопросы германской революции, а проблемы хозяйственного развития советской страны.
Несмотря на преследование инициаторов забастовок из «Рабочей правды» и «Рабочей группы» экономические выступления рабочих перерастали в политические под лозунгами отстранения от власти «обюрократившейся» и «обуржуазившейся» партийной верхушки. Используя это недовольство, Троцкий выдвинул программу выхода из хозяйственного и политического кризиса на основе смены курса партии и изменений в руководстве страны.
8 октября Троцкий направил в Политбюро свое заявление, представлявшее наиболее резкий политический документ в ходе «холодной войны», которую он вел в Политбюро уже два с половиной года. В письме осуждалось «отсутствие всеобщего плана» экономического развития и эффективного Госплана. Одновременно Троцкий настаивал на проведении «жесткой концентрации» в промышленности. Критике подвергалась и внутренняя, и внешняя политика страны. Троцкий объявлял свои предложения реальной программой выхода из текущих трудностей страны.
Через три дня, 11 октября, стало известно о сформировании в Саксонии и Тюрингии правительств с участием коммунистов. Казалось, что революция в Германии начнется в срок, назначенный политбюро. Через 4 дня после этих событий, 15 октября, в политбюро было направлено заявление 46 видных деятелей партии, широко распространившееся в стране и ставшее программой оппозиции. Отмечая кризисные явления в экономике страны, авторы письма подвергали критике «случайность, необдуманность, бессистемность решений ЦК». Осуждая «отсутствие руководства», они вместе с тем критиковали «почти ничем не прикрытое разделение партии на секретарскую иерархию и мирян, на профессиональных партийных функционеров, подбираемых сверху, – и прочую партийную массу, не участвующую в общественной жизни». Авторы заявления требовали отмены запрета X съезда на фракции.
Замечания о нарушении внутрипартийной демократии были столь же справедливы, как и высказывания о противоречивых и нерешительных действиях руководства. Болезнь Ленина, раздоры в руководстве, трудности в согласовании действий даже среди противников Троцкого, слабость ведущего деятеля «триумвирата» Зиновьева как руководителя, – все это во многом объясняло одновременно и непоследовательность политики и склонность к закрытому стилю деятельности политбюро. В этой обстановке требование убрать руководство, потерявшее ориентацию, и создать условия для выдвижения новых лидеров с более четкими программами, отвечавшими современному моменту, многим представлялось разумным. В то же время подписи, стоявшие под документом, свидетельствовали о том, что авторы «Письма 46» – отнюдь не представители «прочей партийной массы», не имевшей до сих пор возможности выразить свое мнение. Как правило, это были видные деятели партии, которые выражали недовольство тем, что им не давали работу «по плечу». Очевидно, что авторы «заявления» согласовали свое выступление с Троцким. Позже Зиновьев, перефразируя название рассказа Горького «Двадцать шесть и одна», назвал выступление оппозиции «Сорок шесть и один».