На плахе Таганки - Золотухин Валерий Сергеевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
О какой-то ненависти некоторых к нему и театру, к тому, что сделано за 24 года, он говорил вчера перед репетицией. «Лично для меня то, что произошло в Испании, — это счастье, встреча с Любимовым — это счастье, не знаю как для кого. Я получил полномочия быть автором восстанавливаемых спектаклей... И даже если случится, что Ю. П. приедет, главным режиссером будет Губенко... Эгоцентризм некоторых, противопоставление себя коллективу... это не созвездие талантов, а братство, на этом замешен театр».
Какая, в сущности, демагогия. Ну какое братство со Смеховым у меня может быть?
25 марта 1988 г. Пятница
Ну и жизнь у меня. С утра по кооперативным делам. Галя наивно полагала, что Федоров нам даст экономиста-бухгалтера, только зачем своими кадрами торговать! Так вот... сидели мы у Федорова на Кропоткинской, и разворачивал он перед нами картину удивительную, но мрачную в своей изворотливости и сложности экономических законов: деньги, деньги... желательно иностранные... Чертаново Северное... бесперспективное дело... кто пойдет к вам завтракать и обедать, они все разъезжаются по работам. Они же вас первые и обгадят. Срочно искать помещение — двухэтажный заколоченный особняк в центре, только в центре. 600 метров в Чертаново пустить под производственные мощности... цеха... пирожки, выпечки, полуфабрикаты у метро «Варшавская», «Каширская», «Чертаново» — лотки, тележки, обязательно торговля цветами, откуда надо брать начальную прибыль. В порядке демагогии, а мне кажется, это и была его главная цель, намекнул: а не открыться ли вам под эгидой Кропоткинской? Монополия к этому придет неизбежно, если не задавят саму кооперацию как идею.
«Человека можно найти, но платите с завтрашнего дня 700 р. наличными. Где их возьмете? А кто будет работать бесплатно, с нуля начиная дело» и т. д.
Золотухин — это серьезно, это пробивная сила. Райком, горком, Моссовет... Прочим вы не должны заниматься, и не ваше это дело. Выбивайте помещение в центре — мой совет.
Он открыл ресторан, наверху отделывает гостиницу, и магазин продуктовый собирается открыть. 300-400 тысяч дохода он уже имеет. Акула! Так мне стыдно было и за себя, и за Галю, которая такие наивности, граничащие с глупостью, говорила. Кое-где я ее пресекал. Наверное, он подумал, что мы идиоты. Ну, Золотухин — имя, ему и не надо, а зачем он эту дуру тянет в дело? Она даже раздеться не могла, пальто снять, потому что не успела одеться в приличное. И с такими кадрами Золотухин хочет делать бизнес! Федоров выведал все у нас, тем более что сам живет в Чертанове. Галя ему еще про клуб сказала, про кафе... Он приберет и это к рукам скорее, чем мы можем представить себе. Для того и позвал нас. Думаю, что его люди уже пущены по следу. Он натуральным, бессовестным образом надул нас, как безмозглых котят. На стенах у него висят картины, на каждой цена — 700-800-900 руб. — 10% его с выручки. Мясо везет из Белгорода, цены в день меняются по пять раз, цены на рынке вздернул...
— А вы задались задачей накормить Северное Чертаново... Зачем? 120 тысяч общепитовских ворюг... пусть они этим занимаются, это их прямая обязанность. Я не могу найти поваров... у них за 70 лет у всех без исключения выработалась воровская психология, и они не виноваты... мы их такими воспитали, более того — родили. Берите домохозяек, людей с неиспорченной психологией.
Ульянова Лена:
— У меня вчера был плохой день, сверлили зубы, и ваше произведение спасло меня. Нет, это не комплимент, в самом деле — читая вас, я забывала боль.
26 марта 1988 г. Суббота
Глаголин:
— По-моему, Филатов и Смехов перебирают...
Губенко:
— А Золотухин не добирает...
Без перехода, так просто... оппозиция на оппозицию, «ты сам дурак». Какое-то нехорошее чувство закрадывается у меня к Николаю, а так как это флюидно, значит, и у него ко мне. Что за причина породила это? Ну не пьянство же толедское — спектакль-то был сыгран, а по части Ивана даже лучше как будто, Любимов говорил.
Может быть, самое потрясающее впечатление от Любимова — это когда он лег на пол между креслами в театре на Машкин плащ и стал ей показывать упражнения от радикулита — ноги тянет, задирает ножницами вверх в стороны, бедрами вращает, животом крутит — великолепная форма. За ради показухи это ведь не сделаешь, не хватит ни сил, ни возможностей. Легок, спортивен, весел в 70 лет, что и хотел доказать. И доказал.
27 марта 1988 г. Воскресенье
Вчера на квартире у нас было собрание членов кооператива «Алтай». 4 часа мы трепались. Многое перемололи. Харламов Олег мне понравился, думаю, если он всерьез возьмется и поверит в успех, дело может выгореть. Борис смешно рассуждает, но тоже, кажется, соображает в основном, как воровать, как на муке делать деньги. Но какие это деньги — рубли медные. Однако завтра надо идти по начальству, время пришло, иначе ничего не выгорит.
Репетиция с Трофимовым, келья.
Губенко:
— Валера! Я люблю тебя, я не мыслю театр без тебя! Без тебя «Таганки» нет, но я и тебя без театра не представляю! Скажи, что мне делать с твоим недугом? Какие меры пресечения применить к тебе, к Ивану? Хотя я вас не смешиваю в одну кучу. Всем известно, что случилось в Испании. Мы с Дупаком в отчете должны это указать... Не знаю, доложила ли Нат. Вас. министру, она сегодня должна была докладывать ему...
Обнимался Коля, целовался и действительно растрогал меня своими воспоминаниями, а может, сыграл так.
29 марта 1988 г. Вторник
Любимов: «Дублер всегда сидит в зале и ни разу не выходит на сцену. И часто он бывает сильнее, но контракт — вещь жесткая». Я попросил жену прочитать 46 страниц из дневников, посвященных Высоцкому, с тем условием, чтобы на полях она оставила свои пометки, свое отношение к нравственно-этической возможности их опубликования. Она написала: «Мне все нравится».
Амелькина <Амелькина Лариса — врач-стоматолог.> по телефону прочитала мне только что вышедшее в «Известиях» интервью с Любимовым в Мадриде. Потрясающе!! Это хороший, добрый знак! Он теперь, конечно, приедет к выпуску «Годунова». Надо быть в форме. Надо накопить энергию, голос и силу! Неужели еще будет праздник на моей улице?
30 марта 1988 г. Среда, мой день
Я даже не догадывался и не подозревал за собой то обстоятельство душевное, какое случилось со мной, когда я узнал и услышал об интервью Ю. П., напечатанном в вечерних «Известиях», — я счастлив и полон восторга и каких-то надежд. С чем они связаны? С Борисом Годуновым ли, с Кузькиным. Первые слова Любимова, которые в Мадриде были: «Здравствуй, Федор». Если правда то, что он репетировал встречу с каждым персонально, то фразу эту он для меня заготовил в Тель-Авиве. Рассказ про Капицу-Кузькина во время репетиции сцен тоже не случаен. От счастья случившегося хочется плакать. Хорошо, что мои спят, тихо в квартире, только китайский будильник, привезенный из Хельсинки, тикает, да шебуршит холодильник. И что из того, что меня не примут сегодня в писатели? Мы сыграли «Годунова» под началом Любимова. НО!! Теперь надо ждать реакцию на интервью самого Любимова, в особенности на редакторские комментарии. Вернее, даже не Любимова, а Катьки — это раз, и потом, конечно, Максимова и К<198>. Они поднимут сейчас страшный антилюбимовский вой за фразу, что он не ставил никогда политических условий, не имел политических целей, а только творческие. А Максимов только и имел в виду политическую дискредитацию советского строя и власти большевиков.
Как бы там ни было, опять поднимется шумиха — да какая! — вокруг имени нашего игрока, Юрия Петровича Любимова. Уважаю!!
Катерина (рассказывал Варпаховский <Варпаховский Андрей — художник.> Боровскому) в Америке при свидетелях сказала: «Юрий Петрович! Вы умрете, а мы с Петей останемся». В том смысле, что подумайте о нас, оставьте нам средства к существованию. Ее, наверное, тоже можно понять. В СССР она ни жить, ни работать не может.
