Андрей Миронов и Я - Егорова Яна (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
– К Тане я хорошо отношусь (чтобы текст звучал поправдоподобнее), но она… как бы вам сказать… принимает желаемое за действительное. Ох (хватается за голову)! У него было столько женщин!
За этим следует, как на суде, доказательство сказанного – кадры из фильма «Соломенная шляпка» в твоем исполнении, Андрюша: «Жоржетта, Мюзетта…» Похвально, Белинский. В его возрасте овладеть таким понятием, как виртуальная реальность и виртуозная банальность, рассказать всему миру – Что вы! Что вы! Он совсем не серьезный. Полноте, он был такой бабник! Смотрите, смотрите… видите, что он поет? Сам! Подумать только, самые «близкие», те, кто знал Андрея «лучше всех» в жизни, доказывают это знание кадрами из телевизионного водевиля! Они даже не задумываются, что в своей цели очернить меня они оскорбляют память великого актера, человека мученической судьбы – Андрея Миронова. Белинский представить себе не может, сколько писем пришло после его фальшивой передачи!
«Татьяна Николаевна! Нельзя пройти мимо „старого сплетника“. Вот ему кто-то заказал вас куснуть! Кто? Меня покоробила его фраза: „Роль Тани Егоровой в жизни Андрюши сильно-сильно преувеличена“. Ну кто, кроме самого Миронова, может сказать, кто в его жизни играл какую роль?
И сам того не желая, Белинский подтвердил теорию «Моцарт и Сальери». Ну зачем через столько лет после смерти великого артиста (Богом поцелованного) говорить, что «он был совершенно богемным человеком», «он любил женщин, а они любили его», то есть объявить А.Миронова элементарным бабником, лишь бы принизить роль Тани Егоровой в его жизни. Непорядочно это… Эмма Александровна Бурчак».
«Уважаемая Татьяна Николаевна! Захотелось написать вам несколько теплых слов. Сегодня, к тому же, посмотрела „разоблачающую“ передачу Белинского, в которой он пояснял, что вы преувеличили свою роль в жизни Андрея Александровича, из чего я, кстати, сделала вывод, что либо Александр Белинский очень невнимательно читал вашу книгу, либо он лучше вас посвящен в детали вашей жизни (смотри, Белинский – теряешь зрителей, и что важнее – уважение!). Послушала я все это, и так мне стало горько и обидно за вас, что я взялась за перо. Татьяна Николаевна, я поверила вам сразу, с первых же строк, глав, и убеждена в вашей искренности.
Вы удивительная женщина и талантливый человек. Да разве мог он вас не любить! Какую же трудную и одновременно счастливую жизнь вы живете. Как достойно вели себя в разных ситуациях, и особенно по отношению к Марии Владимировне, что было для меня просто откровением.
Спасибо вам за правду, за смелость, за стойкость и мужество, за любовь и память. Лидия Смирнова».
В последние несколько лет мы с Сашей Белинским часто встречались в Щелыкове. У меня там поместье, он же приезжал отдыхать в Дом творчества артистов. И всегда бывал у меня на даче в деревне Сергееве. Мы вкусно обедали, пили водку, читали стихи и, конечно, делились сплетнями. Рефреном наших встреч всегда была его фраза: «О! Какая катастрофа его первая женитьба… А вторая!!! Вы вдвоем только и любили друг друга. Моя мама и я, ты же знаешь, признаем только тебя!» И дарил мне какую-нибудь свою новую книжку – «Старое танго» или «Театральные легенды» с надписями. Вот они:
Танечке Мироновой, единственной, кто имеет право на эту фамилию. С вечной нежностью.
А. Белинский
Моей единственной подлинной любимейшей родственнице Танечке Егоровой
А. Белинский
Щелыково 1993 г.
У меня к Саше тоже нежность, не такая «вечная», как у него, но прочная – я не помню зла, я помню только добро и нашу жизнь, такую трудную, такую счастливую, которую мы прошли рядом.
Часто проезжаю мимо своего подъезда в Трубниковском переулке. С удивлением смотрю на него, на какие-то антенны на 3-м этаже, торчащие на балконе… «Ничего не распадается, а только соединяется», – думаю я. Сколько энергии любви в этом подъезде… Возвращаюсь назад, туда, в давность… Последний год, год нашей разлуки, был мучительным для меня, для нас. Я насильно пыталась оторваться от своей любви… Телефонный звонок, скоро полночь. Прошу соседей сказать, что меня нет дома. Знаю навылет своего любимого: он не поверит ответу и сейчас приедет, ворвется в квартиру… Дальше лучше не воображать, поэтому я со скоростью немого кино одеваюсь, вся дрожу, открываю дверь на лестницу – в это время слышу, хлопнула дверь подъезда, и стремительные шаги вверх. Я в капкане, мне некуда бежать. Пулей взлетаю на следующий этаж и, прижавшись к стене, замираю, не дыша. Ниже этажом происходит знакомая мне сцена: Андрей звонит в звонок, да так, что кажется, я нахожусь в пожарной команде… Дверь открывают, он влетает в квартиру, в мою комнату, все переворачивает вверх дном, бежит на кухню и угрожающе сообщает соседям, что, мол, если они знают, где я, и скрывают, им несдобровать. Соседи в восторге – пообщаться ночью со знаменитым артистом Андрюшкой, который им всем уже в печенках от ночных налетов, но ведь это Миронов! Сам Миронов!
«Мы не знаем, где Танька, – кричит Балбес. – Чего ты за ней бегаешь? Тоже мне штучка! Она только что была здесь!»
«Да не было ее», – кричит сообщница, моя соседка Тонька.
Грозно сверкая глазами, размахивая руками и ногами, знаменитый артист вылетает за дверь и молнией спускается вниз. Я уже теряю сознание от того, что не дышу, боюсь шелохнуться, но не спускаюсь вниз на свой этаж и не иду в свою квартиру, потому что знаю его наизусть!
И мое знание подтверждается – через секунду хлопает входная дверь, он опять несется вверх по ступеням, опять влетает в квартиру запеленговать и накрыть меня, и вот тогда-то будет! Через секунду Андрей выходит из квартиры с поникшей головой и медленно спускается вниз. А я «совершенно секретно» отстаиваю свои жуткие минуты этажом выше, ведь могла бы ему продиктовать интуиция и он мог заглянуть наверх! Разбитая, спускаюсь в свою квартиру, долго и бессмысленно сижу на стуле, глядя в темноту окна. Андрюша, ты никогда не знал, где я от тебя скрывалась, я никогда тебе этого не сказала. Сейчас, написав эти строки, оглядываюсь на дверь – нет, ты уже не влетишь и не устроишь мне бурную сцену. Конечно, нет. Я только слышу постоянно твой голос – Танечка, спасибо тебе за книгу, я не ожидал… ты вступилась за меня… совсем одна… и такое написала… я все вижу, я помогаю тебе… и не один твой обидчик не останется безнаказанным. Спасибо тебе, Танечка. Спасибо тебе. Спаси Бог, тебя… Танечка… Спасибо тебе…
Предложение от Артема Боровика. Он предлагает снять документальный фильм о моей книге. По таинственному стечению обстоятельств этот телефонный звонок раздается из моей бывшей квартиры в Трубниковском переулке, возле Спасо-хаус, в которой теперь находится офис «Совершенно секретно». Все оговорено, придумано, интересный сценарий, но… решили отложить до весны… Ждем натуру, когда распустятся листья, переменится ветер, оживет природа. Хочется сделать об Андрее жизнеутверждающий фильм. Но… распустились листья, переменился ветер, ожила природа… Стою на Новодевичьем кладбище – гора цветов, венков, портрет Артема – плачу, вспоминаю наши планы.
Зашла в читальню Союза театральных деятелей – переполох, все обнимают, целуют, поздравляют с книгой. По моей просьбе мне дают рецензии, которые я не читала. Там же снимаю их на ксерокс, приезжаю домой, изучаю.
Вот «Независимая газета», автор Григорий Заславский.
Много чуши, поскольку непонятно, а читал ли автор статьи книгу. Или это его «стиль», и он выражает уже сформированное кем-то мнение и даже идет дальше, пришивая мне «лейблочку» антисемитки:
«Описание Чека – „нижняя часть лица, тупой нос с широкими ноздрями и мясистая область под носом – выдают низменную натуру“, – цитирует он. Мол, это описание кажется позаимствованным из антисемитских „физиогномий“, которыми были завалены базарные лотки в начале века. Бытовало тогда представление, что еврейский нос с горбинкой уже обозначает низменную натуру».
