Леонардо да Винчи - Гастев Алексей Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
Тогда, а именно в 1563 году – к тому времени Флоренция утратила даже имя республики и полностью подчинилась титулованным Медичи, – герцог Козимо готовился к бракосочетанию светлейшего князя Франческо, наследника, и дочери императора Карла Иоанны и поручил все успевающему Джорджо Вазари существенную переделку и украшение залы, чтобы сделать ее достойной называться лучшей в Европе. Действительно, на тринадцать локтей поднят был потолок, увеличены окна, а стены оштукатурены заново и подготовлены к живописи, тем же Вазари скоро и выполненной, так что не осталось и дюйма, которого бы не коснулась его проворная кисть. Между тем не так задолго до этого, в 1549 году, флорентиец Аньоло Дони писал, перечисляя замечательные и интересные места, которые всякому путешественнику следует посетить на его родине: «Войдя в Палаццо и поднявшись затем по лестнице в большую залу, взгляните внимательно на композицию из фигур лошадей и всадников – часть баталии Леонардо да Винчи, которая вам покажется поистине чудесной вещью». Так вот если в грязном пятне, которое якобы обнаружил Вазари в миланском монастыре Санта Мария делла Грацие на месте Леонардовой живописи, другие посетители не перестают находить редкостные достоинства и по сию пору покидают трапезную потрясенные, не преувеличивал ли он сам и его современники опасность таинственной порчи, постигшей «Битву при Ангиари», возможную быстроту ее разрушения и самую неизбежность последнего? Не напрасно ли они все подчинились предвзятому мнению, будто бы Леонардо не способен что-либо заканчивать и его работы обречены скорой гибели? При работах в Палаццо, предпринятых герцогом Козимо, не покрыто ли штукатуркой что-нибудь более важное, чем руины, не заслуживающие заботы об их сохранении? Когда с той же отвагою и легкомыслием, с какими Вазари распоряжался, а герцог Козимо его поощрял, кто-то пожертвует некоторой незначительной частью живописи этого самодовольного аретинца и в определенном засвидетельствованном преданием месте собьет штукатурку, в образовавшуюся пробоину, как бы в трюм корабля, не хлынет ли океан эманации, излучаемой произведением Леонардо, хотя и поврежденным?
Скоро после избрания папа Лев сделал своего брата Джулиано гонфалоньером св. Римской церкви и начальником гвардии, так что тот должен был находиться от него поблизости, тогда как управление Тосканой было поручено их племяннику Лоренцо, установившему там подлинную тиранию. Имея же намерение, чтобы Леонардо да Винчи написал портрет синьоры Пачифики Брандано, прозванной Джоконда, или Играющая, Джулиано Медичи призвал знаменитого мастера из Милана.
Итак, крылья расправлены, ветер подул – пух и перья, обогревающие птицу на большой высоте, могут быть уподоблены получаемому от важного лица хорошему жалованью. Накануне отъезда Мастер выкупил у торговца бумагой приготовленную для него записную книгу из ста двадцати листов, которая, заполнившись важнейшими записями, стала впоследствии известна как Кодекс Е.
Покинул Милан для Рима 24 сентября 1513 с Джованфранческо Мельци, Салаи, Лоренцо и Фанфойа.
Иначе говоря, с выводком леонардесков – красиво одетых молодых людей, которых живой разговор напоминает о писке птичьего выводка, тогда как важная птица улыбается в бороду и украшает беседу остроумными замечаниями. Леонардо от роду шестьдесят один год и пять месяцев.
88
У стариков голос становится слабым, потому что в старости весь ход трахеи сжимается таким же образом, как и другие внутренности.
Глотка Донато Браманте более не получала из легких достаточно воздуха, и из-за старческих изменений звуки казались хриплыми, в то время как руки после настигшего их паралича хорошо не удерживали грифель и другой необходимый архитектору инструмент. Все же Донато успешно распоряжался помощниками, пережигавшими на известь мрамор древнего Колизея и других величественных и прекрасных построек, мельчайшие часта которых вились в воздухе и мокли в ямах в виде раствора. От таких, как Браманте, прозванного за свое усердие ruinant – разрушитель, римские древности потерпели не меньше, чем от набегов какого-нибудь племени варваров.
Тогда пространство между папским дворцом и первоначально построенным отдельно Бельведером, откуда, как следует из названия, открывался превосходный вид на окрестность, Донато обводил галереей и из-за охватившей его торопливости заставлял каменщиков работать ночами. Поэтому в неурочное время раздавались крики ослов и их помощников, доставлявших материал, что тревожило спящих. Однако, без перерыва трудясь, Донато не только разрушал сделанное другими, но и самого себя, не считаясь, что наступает пора, когда даже при полной бездеятельности человека едва хватает, чтобы поддерживать затухающую жизнь. В конце концов он настолько ослаб, что оказалось достаточно малейшей простуды, которая и свела его в могилу. Другие, напротив, наихудшим убийцей полагают безделье – этим служит хорошей поддержкой пример Микеланджело Буонарроти, израсходовавшего на украшение потолка капеллы папы Сикста столько усилий, сколько иной работник не истратит до конца дней, и затем прожившего до глубокой старости, продолжая заниматься своим искусством.
Когда живописец проводит долгое время на лесах, выворачивая шею, к телесному неудобству надо прибавить огромное напряжение духа, необходимое, чтобы вообразить и удерживать в памяти целое, а также придать отдельным фигурам соответствующее замыслу движение. Оставшийся после этого с искривленной шеей, Микеланджело, можно сказать, вплотную приблизился к величию самого создателя, трогая и тревожа того, о ком в книге Иова сказано, что оставляет за собой светящуюся стезю и бездна кажется сединою, то есть таинственного Левиафана, чьею игрою с господом некоторые отваживаются называть бытие.
Заказчика Сикстинской капеллы папу Юлия II его враги порицали как смертоносную язву человечества и еще по-всячески честили, а друзья восхваляли, называя избавителем Италии от диких иноплеменников; сам же он однажды сказал венецианскому послу, что он, папа, желает быть синьором и Мастером игры этого мира. Занявший престол под именем Льва X Джованни Медичи не хватал так высоко: «Папство дается нам один раз, – сказал этот Медичи, – будем же веселиться и пользоваться им для нашего удовольствия». И если он предпринимал военные действия, не столько им владело намерение объединить государства Италии под властью церкви, как он, желал доставить родне привилегии и доходы в Романье и других местах поблизости от его престола. Что же касается украшения Рима и папских дворцов, тут он не уступал рвением предшественнику. Так что мастера, частью разъехавшиеся на время выборов нового папы, скоро стали стекаться к престолу, как рыба в садке, когда, шумя плавниками и вспенивая воду, торопится к корму.
