Красный чех (Ярослав Гашек в России) - Антонов Станислав Иванович (серия книг .TXT) 📗
«В Тоцком лагере военнопленных в Самарской губернии, — сообщалось в докладе командующего Юго-Западным фронтом генерала Брусилова начальнику штаба верховного главнокомандующего 24 декабря 1916 года, — умерло 16 тысяч военнопленных, из них свыше 6 тысяч от сыпного тифа, о чем высшим властям ничего не известно…».
Впрочем, кое-кто все же проявлял заботу.
Как-то в лагерь пришла посылка. Обратный адрес: Австро-венгерский Красный Крест. Сколько было возбужденных разговоров! Высказывались самые противоречивые догадки по поводу содержимого.
Вот наступил торжественный момент. Вскрыли и… внутри оказалась библия. Графиня Каллиш-Алетенгоф сообщала, что священное писание посылает сама Австрия. «Я хочу, — продолжала она, — чтобы вы с доверием ожидали конца войны и черпали из нее силу».
Совсем иные разговоры были после прочтения послания. И уж, конечно, без всяких недоговоренностей. Графине просто повезло, что она этого не слышала.
Были в те дни и приятные моменты в жизни Гашека. Очень радовался, когда его приятель, тоже военнопленный, Йозеф Водичка приносил из города добытые неведомыми путями свежие газеты. Гашек буквально набрасывался на них, зачитывая, как говорится, до дыр. Каждая строчка была для него важной, необычайно, интересной.
Но, пожалуй, самым памятным был один из весенних дней 1916 года. Тогда Гашеку, как и сотням других военнопленных, показалось, будто вот-вот светлые надежды начнут сбываться. Из числа чешских и словацких военнопленных начали формироваться военные части, которые, как говорили, создаются для борьбы за освобождение Чехословакии от австрийского гнета. Кого такая идея не воодушевит? Уже очень заманчивы перспективы: освободить многострадальную родину от чужеземного ига.
Гашек был в числе самых первых и притом самых активных. Не узнать было Ярослава. Из яростного противника войны он превратился в энергичного агитатора и организатора регулярной части. С жаром, глубокой убежденностью выступает перед пленными, ведет с ними задушевные беседы, уверяя всех в необходимости добровольно вступить в ряды новой армии, армии-освободительницы. Вскоре Гашек становится даже помощником русского командира батальона.
Кажется, нет предела энергии Ярослава, никакая усталость не берет его. Он весь — в активном действии. В каких только местах не побывал за это время! Даже в бараках с тифозными больными.
После одного такого посещения ему вдруг стало плохо, почувствовал сильное недомогание. А вскоре сыпняк окончательно свалил его с ног. И это в такой-то горячий момент!
Врачи признали его положение совершенно безнадежным. Но крепкий организм, закаленность, привычка переносить любые тяготы сделали свое дело: смерть и на этот раз ушла ни с чем. Кто знает, может быть, в выздоровлении сыграло немалую роль и стремление скорее встать в строй бойцов за свободу родины, увидеть Чехию сбросившей цепи австро-венгерской монархии.
И вот в июне 1916 г. из ворот Тоцкого лагеря торжественно, с развернутым трехцветным чешским знаменем вышло подразделение добровольцев. В их числе — радостный, возбужденный Ярослав Гашек. Ему хотелось скорее попасть на фронт. Путь лежал в Киев!
Прежде, находясь в австрийской армии, Гашек всячески стремился увильнуть от службы, придумывая всевозможные уловки, вплоть до симуляции. А теперь он торопится, ждет не дождется, когда медицинская комиссия, наконец, даст свое заключение. И каждый день кажется месяцем. Скорее бы, скорее… Родина не может долго ждать, надо использовать малейшую возможность и как можно полнее.
А врачи рассудили иначе. Они признали его негодным к несению строевой службы. Сказались последствия только что перенесенной в лагере тяжелой болезни. Гашека назначили на должность писаря штаба Первого полка.
Но разве мог он удовлетвориться этой работой? Его активная натура не могла успокоиться. Он несколько раз обращается с одной, и той же настоятельной просьбой:
— Направьте меня в разведку.
Командование всякий раз отказывало. Оно ждало указаний от руководителей «Союза чешских обществ в России». А там все думали, прикидывали, не ошибиться бы (ведь Гашек широко известен как анархист, неблагонадежный), и наконец, решили использовать его в качестве пропагандиста чехословацкого легиона. Ему так и сказали:
— Возьми в руки перо вместо винтовки: им ты принесешь больше пользы нашему делу.
Ярослав с головой уходит в новую работу. Много ездит по лагерям военнопленных, выступает во вновь сформированных чехословацких частях, на митингах, распространяет агитационную литературу.
Но с особенной энергией сотрудничает в еженедельнике «Чехослован», выходившем в Киеве. Гашек выступает глубоко убежденным пропагандистом идей легионерского движения в России, его взгляды, пусть даже порой ошибочные, полностью совпадают с направлением печатного органа.
Как и прежде, он остается непримиримым врагом австро-венгерской монархии, но теперь более открыто, не опасаясь цензурных рогаток, разоблачает лицо Габсбургской династии. Этому посвящена одна из первых статей — «Над старыми газетами», подписанная довоенным псевдонимом «Д-р Владимир Станко». Здесь автор проявляет себя серьезным историком, политиком, умеющим глубоко анализировать факты прошлого, обобщать их и делать верные выводы. Характеристика монархии, ее взаимоотношения с Пруссией, оценка Бисмарка поражают точностью и прозорливостью. Резко высмеивает Гашек тех, кто надеялся, что именно Австрия принесет народу Чехословакии счастье. «Дурашливые головы… некогда верили… будто в рамках австрийской монархии когда-нибудь будет лучше чешскому народу». И далее дается весьма значительный вывод: «…право народа защищается не так, как частное право речами защитников перед судом присяжных, нужно силой оружия придать этому праву действенное значение». Здесь звучит не только призыв к революционному, насильственному свержению власти, но и критика либеральных болтунов-политиканов, слова которых расходились с делами.
Еще более резко и определеннее говорит Гашек об этом в статье «Дело угнетенных». «У нас, — страстно и горячо пишет он, — грозили на сходках и митингах мятежами, забывая, что о таких вещах заранее не объявляют, их просто совершают. Болтали о блестящем возрождении, забывая, что время чудес прошло и что спасти нас может только действенная борьба, а не патетические выступления в перчатках». И опять глубокий и решительный вывод: «Нас подавили штыками, но штыки надежнее всего защищают и дело угнетенных».
Как ясно видно, Гашек продолжает начатое еще в довоенный период разоблачение монархии. Но теперь откровенно звучит и новый мотив: призыв к революционному, вооруженному свержению власти.
Гашек ведет активную пропагандистскую и агитационную работу не только в прессе, но и на митингах, собраниях. Он выступает перед пленными чехами, призывая в ряды легионеров, чтобы с помощью воюющей России принести свободу и независимость своей многострадальной родине. Эту же мысль он проводит и в статье «Государь, который сядет на чешские штыки», где предсказывает скорое падение династии Габсбургов. Гашек согласен даже, чтобы чешский престол занял кто-нибудь из Романовых. Это не значит, конечно, будто автор неожиданно становится монархистом. Вероятно, не видя иного пути освобождения от австро-венгерского игл, а также давно симпатизируя русским, он и высказывает подобное предложение. К тому же не надо забывать, что статья написана и опубликована на территории царской России, где в то время формировались войска для борьбы с ненавистной ему Австро-Венгрией. Поэтому можно понять, хотя ни в коем случае не оправдать, этот своеобразный «поклон» в сторону царствующей фамилии.
Шел конец февраля 1917 года… Из столицы. России в Киев прилетает радостная весть: свергнуто царское самодержавие. Многие часы проводит Ярослав в эти дни на улицах, площадях. Повсюду ликование, со всех сторон то и дело слышатся возгласы, поздравления, люди обнимаются, целуются. И, конечно, Гашека не могла не захватить эта праздничная атмосфера. Его часто можно видеть там, где возникали стихийные митинги, манифестации. Ведь он всегда, еще на родине, охотно примыкал к массовым выступлениям, становился их активным участником. Так случилось и на этот раз.
