Джон Леннон - Голдман Альберт (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Готовя свои интервью, Эдварде провел с Иоко целый месяц, что позволило ему получить ясное представление о взаимоотношениях внутри этой семьи. Когда у Иоко возникало желание побеседовать с журналистом, она говорила: «Сейчас я придумаю, чем занять Джона, а потом мы сможем поговорить». Чаще всего его ничем не требовалось занимать, поскольку после ужина Джон обычно начинал клевать носом и мог проспать целый вечер. «Публика создала миф о Джоне и Иоко, чтобы заполнить пустоту собственной жизни, — к такому заключению пришел Эдварде. — Ленноны являются мифической семейной парой, и они от этого в восторге. Они любят, когда их фотографируют, любят рекламу, любят успех». Позднее, когда он будет писать книгу о Мэй Пэн, он признает, что «перед прессой или перед любым другим слушателем Джон и Иоко убежденно рассуждали, как любят друг друга, как друг друга поддерживают и как прекрасна их взаимная преданность. Они так говорили не лукавя, они верили в то, что говорили, — но только на публике».
Стоило выключить камеры и магнитофоны, как звезды вновь становились самими собой, выражая по отношению друг к другу полнейшее равнодушие. Мэй Пэн рассказывала, что «они проводили очень много времени в постели, но редко прикасались друг к другу или целовались. Насколько я могла заметить, их взаимоотношения были напрочь лишены чувственности». В целом Эдварде находил Иоко симпатичной женщиной, видел в ней «милую, чувствительную, артистическую натуру, которая была замужем за довольно скучной рок-звездой». Именно такой и хотела выглядеть Иоко в трехчасовой телевизионной передаче, на которую она согласилась в 1985 году. Не было никаких сомнений в том что именно так она воспринимала свои отношения с Джоном, которого чаще всего именовала «олухом».
Интервью, которое появилось в результате продолжительного торга Эдвардса с Иоко, получилось именно таким, какое она заказывала. Несмотря на все старания с ее стороны выглядеть как можно лучше, оно продемонстрировало неприкрытый эгоизм молодой женщины. В какой-то момент она ударилась в рассуждения о том, как доктор Янов объяснял физические недостатки своих пациентов. Говоря о своем маленьком росте, она раздраженно бросила: «Я выросла такой маленькой женщиной, потому что в молодости подвергалась сильному давлению со стороны окружающих. Мои кости прекратили свой рост под влиянием этого давления. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, что величайшие агрессоры в истории, такие, как Наполеон или Гитлер, были людьми маленького роста, которые прежде натерпелись от окружающих?»
Глава 45
Наводнение разума
Кампания, предпринятая Леннонами в борьбе за лидерство в среде нью-йоркского авангарда, достигла высшей точки в октябре 1971 года, когда Иоко Оно организовала свою персональную выставку в Музее изящных искусств Эверсона в Сиракузах. Коллекция Эверсона, расположенная внутри бетонной крепости, состояла в основном из изделий американской керамики и полотен известных современных художников. Учитывая слабую посещаемость музея, возглавить его поручили энергичному молодому человеку, перед которым была поставлена задача возрождения общественного интереса к этому заведению.
Джим Харистис обладал всеми необходимыми качествами для достижения успеха. Этот техасец с глубоким голосом показал, на что он способен, едва его представили Джону и Иоко. Устроившись в кафе на Мэдисон-авеню и набив рот чизбургером, он предложил Леннонам шестую часть своего годового бюджета плюс все ресурсы имевшегося в его распоряжении музея в обмен на организацию полномасштабной персональной выставки Иоко Оно при участии Джона Леннона. Это было предложение, от которого они не могли отказаться, но и выполнить такой заказ было непросто.
В обычных условиях только очень крупный художник, имевший за своими плечами тридцати— или сорокалетнюю плодотворную карьеру, мог согласиться на организацию выставки такого масштаба. Даже очень плодовитому мастеру пришлось бы обращаться в другие музеи и к частным коллекционерам с просьбой предоставить для выставки приобретенные ими работы, а затем дополнять экспозицию нераспроданными произведениями, включая последние работы, фотографии и проекты. У Иоко Оно, чье творчество состояло из замыслов, перформансов и сценариев, не было выставочных экспонатов, за исключением, быть может, нескольких странных предметов, таких, как улыбающиеся коробочки — которые улыбались в ответ каждому, кто на них смотрел, — или колченогая мебель из «Половины ветра», сваленная в одной из комнат в Титгенхерсте. Поэтому история выставки Иоко в музее Эверсона вылилась в демонстрацию того, как художник, чьих работ недостаточно, чтобы заполнить даже одну самую обычную спальню, умудрился использовать для своего шоу пятьдесят тысяч квадратных футов выставочного пространства. Неудивительно, что шоу получило название «Это не здесь».
Для Иоко единственным выходом было попытаться придать своим замыслам трехмерное изображение, что было очень сложновыполнимой задачей, учитывая крайнюю расплывчатость ее идей. Кроме того, на все про все ей отводилось только шесть недель! Такие требования могли отпугнуть любого другого, но только не Иоко. Она была уверена в успехе.
Она начала с того, что призвала на помощь Джорджа Макуинаса, одного из основателей флаксуса, который, как и было положено классику андеграунда, обретался в подвальном помещении дома 80 по Вустер-стрит, служившем одновременно столярной мастерской и вместилищем всякого хлама. Повсюду валялись коробки со стеклянными глазами, противогазы времен Второй Мировой войны, ящики с консервами и даже заячий помет. Макуинас страдал от астмы и поэтому каждый день делал себе уколы кортизона, а затем распевал грегорианские псалмы, чтобы успокоить нервы. Кроме того, он установил у себя в туалете такой механизм, который каждый раз заливался истерическим смехом, когда в унитазе сливали воду.
Самым необычным устройством в жилище Макуинаса была система безопасности. Дверь, которая вела в его подвал, была утыкана острыми, как бритва, лезвиями, торчавшими наподобие самурайских мечей. Задняя стена спальни была оборудована спасательным люком от подводной лодки. Эксцентричный художник частенько вылезал из этой дыры переодетым, например, в женщину или даже в невесту — кстати, именно эту роль он исполнил на собственной умопомрачительной флакс-свадьбе. К подобным уловкам его вынудила прибегнуть работа: Макуинас был одним из первых, кто начал переделывать в мастерские и ателье для художников фабричные помещения, которые обходились ему почти задаром. Будучи по образованию архитектором, он трансформировал таким образом огромное количество недвижимости, пользовавшейся спросом и стоившей уже миллионы долларов, и за это подвергался постоянным преследованиям со стороны государственных и местных строительных служб. Кроме того, как-то раз его здорово избил некий разгневанный заказчик, в результате чего Макуинас лишился одного глаза.
Макуинас идеально подходил Иоко прежде всего потому, что он был ее старым поклонником, который однажды, еще во время одной из первых выставок Иоко в 1961 году, заявил своей матери, что хочет на ней жениться. Кроме того, в его распоряжении находилась целая бригада плотников, механиков и поставщиков стройматериалов, при этом бывший архитектор обладал умением заставить этих людей работать быстро, качественно и за очень скромное вознаграждение. Он был способен не только материализовать идеи Иоко, но и помочь ей в разработке любых печатных материалов: плакатов, афиш, выставочных каталогов и так далее. Как выяснилось позднее, наиболее запоминающимся экспонатом выставки стала типографская композиция, выполненная на листе бумаги размером с газетную полосу, на которой были собраны все посвященные Иоко статьи и заметки, когда-либо публиковавшиеся в английской и американской прессе. Этот удивительный набор старых фотографий, иллюстраций, газетных заголовков и статей как нельзя лучше подчеркивал общий дух уважения по отношению к авангарду, которым была окутана вся экспозиция.
