На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Ваупшасов Станислав Алексеевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Гром и я ожидали доклада Чернова, а тот вдруг сказал эсэсовцам:
- Командир отряда и замполит. Знакомьтесь. Парни в черных мундирах отрекомендовались:
- Константин Сенько.
- Владимир Сенько.
- Так вот вы какие, наши орлы! - ласково повторял Гром, пожимая руки славным ребятам.
Я тоже говорил им что-то хорошее, был взволнован встречей.
- А что же у вас в машине, друзья? Владимир ответил:
- Соль, сахар, табак, мука и прочая мелочь.
- Хороша мелочь! - воскликнул замполит.- Откуда?
- Из немецких складов,- пояснили братья Сенько.- Михаил Гуринович передал, что у сестренки не всегда соли хватает в борще, вот мы и решили ей пособить.
- Как же вам удалось?
- Очень просто. Увидели у склада машину с грузом и решили угнать. Новый наш подпольщик Михаил Иванов заговорил зубы охране, а мы вскочили в кабину и дали газ. Темно было, не поймали.
- Ну и парни! Ну и ловкачи! - зашумели партизаны.
- Не ловкачи, а храбрецы! - поправил Гром.- Великолепное самообладание, точный расчет.
- Лихости тоже хватает,- заметил я.- Ну, да мы еще поговорим об этом. А сейчас объявляю вам благодарность за удачно проведенную операцию.
- Спасибо... Служим Советскому Союзу...- растерянно, вразнобой ответили братья.
Партизаны заулыбались, видно было, что скромность молодых подпольщиков понравилась всем не меньше их отваги.
К машине подбежали женщины из хозяйственного взвода, и среди них Мария Сенько. Узнав и обняв братьев, она не удержалась, расплакалась. Владимир и Константин ее успокаивали:
- Полно, полно, сестренка. Соли у тебя теперь будет достаточно.
- Ах, при чем здесь соль,- жалобно бормотала Мария.- За вас, дураков, опасаюсь. Чем вы там в городе занимаетесь, да еще в черной форме? Головой рискуете...
- Риск - мужское дело,- сказал я ей.- Братья твои - герои, а чтоб стали осторожней, я с ними поговорю.
Гром и я увели ребят в штабную палатку и подробно с ними побеседовали. Прежде всего я запретил им совершать налеты на продовольственные склады. Особой нужды для отряда в этом не было, и рисковать собой на таких акциях не стоило. Братья Сенько получили совет о мерах соблюдения предосторожности в подготовке и проведении боевых операций. Мы дали им задание связаться с крупным минским подпольщиком, известным врачом профессором Евгением Владимировичем Клумовым, попросить его помочь в распространении написанного нами воззвания к интеллигенции с призывом всеми силами противодействовать захватчикам в разграблении научных и художественных ценностей.
Братья выполнили поручение. Профессор Клумов, внесший большой вклад в нелегальную работу, оборудовавший для белорусских партизан два полевых госпиталя, снабжавший медикаментами несколько отрядов, спасавший от гибели советских патриотов, попавших в лапы врага, стал сотрудничать и с нашим спецотрядом. Но осенью 1943 года его схватили ищейки СД, а на следующий год он погиб в застенке вместе с женой, Г. Н. Клумовой.
В августе мы и сами провели операцию по освобождению 60 военнопленных. Занимались ею Максим Воронков и Михаил Гуринович с помощью подпольщиков. В одной из секций фашистского лагеря, где была власовская охрана, провели разъяснительную работу среди солдат, те перешли на нашу сторону и привели с собою пленных. Многие из них были в ужасном состоянии, им потребовалась длительная медицинская помощь наших врачей Лаврика, Чиркина и Островского. Впоследствии все освобожденные узники стали участвовать в боевой деятельности отряда.
На новой встрече в Озеричине командир подпольной группы Константин Илларионович Мурашко сообщил, что почти все маломагнитные мины израсходованы.
- Так быстро? - удивился я.
Мурашко доложил, что диверсии совершаются беспрерывно, причем подпольщики уничтожают только составы с горючим. Этот вид перевозок особенно важен для фашистских войск, действующих на фронте. Олег Фолитар заминировал восемь цистерн, Игнат Чирко - шесть. Однако результаты операций далеко не полные, потому что мины устанавливаются с шестичасовым заводом и взрываются в пути уже за Борисовом. О шести диверсиях известно, что они привели к уничтожению восьми цистерн. В группе появился новый товарищ - служащий станции Минск-Пассажирская Гаврилов. На аэродроме, где у нас была одна Зоя Василевская, тоже рост рядов: Александра Никитина, владеющая немецким языком, военнопленные Василий Оперенко и Борис Капустик. Ведется разведка, есть мысль заминировать самолеты.
Мы подробно обсудили это предложение и решили, что оно весьма заманчиво, к его осуществлению надо лишь тщательно подготовиться, чтоб нанести удар побольнее и уберечь от гибели исполнителей. Я передал Константину Илларионовичу шесть мин и условился о тайнике, через который буду получать от него информацию об аэродроме.
Несмотря на запрет, братья Сенько вновь привели в лагерь машину с продуктами. Я не на шутку рассердился, а Владимир стал оправдываться:
- Станислав Алексеевич, операцию провели со всеми предосторожностями, чисто! Я устроился работать в гараж, за мной закрепили машину. Михаил Иванов добыл наряд на продукты, все законно, не придерешься. Грузили по всем правилам, днем, ехали не спеша, без погони...
- Ну и сорванцы! - восторгался и негодовал замполит.- Да ведь жизнь ваша нам дороже любого приварка, поймете вы или нет?
- Вот как ты, голова садовая, вернешься теперь в гараж? - спросил я Владимира.
- Не вернусь я туда. Фашисты уже стали за мной следить, я понял, что надо кончать шоферскую карьеру. Машину оставляю в отряде, домой вернемся пешком.
- Теперь этот гараж тебе надо обходить за три версты,- сказал я.- Не дай бог опознают - пропадешь ни за грош.
- Обещаю, товарищ командир.
- И вообще лучше будет, если вы оба повоюете какое-то время в отряде, минские диверсии вам надо пока прекратить.
Братья вынуждены были согласиться, а я зачислил их в одну из подрывных групп, совершающих рейды на железную дорогу. Тоже опасная работа, но заставить отчаянных ребят просто отсиживаться в лагере было сверх моих сил.
В отряде уже каждый боец участвовал в железнодорожных операциях, не считая людей из хозяйственного взвода. У Константина Сермяжко числилось восемь взорванных эшелонов, у Ивана Любимова - семь, у Андрея Ларионова - пять, и так у большинства диверсантов. Даже Валя Сермяжко пустила под откос два фашистских поезда.
Женщины-партизанки отважно делили суровую судьбу с мужчинами, своими товарищами по борьбе. Начавшееся оглушительным взрывом боевое лето 1943 года мы закончили столь же внушительной акцией, и провела ее Екатерина Ивановна Лисун.
Она служила в спецотряде с 1942 года. Будучи жительницей Слуцка, осуществляла связь с тамошними подпольщиками, вела в городе разведку, доставляла нам важные сведения. Вместе с нею занималась нелегальной деятельностью ее 22-летняя сестра Стефа.
Командование отряда постановило поручить Екатерине Лисун диверсионную операцию. Опытные минеры обучили ее подрывному делу. Она получила на складе тол и взрыватель с часовым устройством. Положила тол в хозяйственную сумку, прикрыла сверху морковью и яйцами - вроде бы несет продукты на рынок.
Взорвать ей поручили городскую почту - одно из оккупационных учреждений, где скапливались по вечерам гитлеровцы. Екатерина Ивановна благополучно пронесла взрывчатку в город и направилась прямо в здание почты. По внешнему виду никому бы не пришло в голову заподозрить тихую женщину в террористических намерениях. Тем не менее на пороге ее остановил солдат и строго сказал:
- Ты куда? Вход запрещен!
- Пан офицер,- залепетала Екатерина Ивановна, - мне тут заказное письмо из Германии от соседки, позвольте получить.
Солдат, вероятно, был озабочен своими делами, махнул рукой и вышел на улицу. Партизанка проскользнула внутрь и стала выбирать место для установки заряда. Она хорошо запомнила совет минера: "Ставь сумку на что-нибудь твердое, сильнее будет взрыв". Никто на нее не обратил внимания, и диверсантка выбрала в коридоре удачный тайник: пространство между железной телефонной будкой и кирпичной стеной. Незаметно сунула туда сумку, опустила на пол. Обернулась: снаружи не видно - и медленно двинулась к выходу. Давешнего солдата поблизости не оказалось, путь был свободен.
