А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. Том 1 - Павлищева О. С. (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Ум свободный, как и тело, ищет деятельности. Основываясь на предположениях, Колумб открыл Америку, а система мира Пифагорейцев, спустя 20 веков, с малыми переменами признана за истинную!
Земля, на которой мы рыцарствуем теперь, некогда была феатром войны и великих дел. Здесь процветали Никония, Офеус или Тира, Германиктис, отсюда Дарий Истасп, разбитый скифами в 513 году, бежал через Дунай, здесь предки наши, славяне, оружием возвестили бытие свое... Но согласись, что большая часть соотечественников наших столько же знают об этом, как мы об Атлантиде. Наши дворяне знают географию от села до уездного города, историю ограничивают эпохою бритья бород в России, а права...
— Они вовсе их не знают, — воскликнул молодой Е., входя из двери. — Bonjour!1
Маиор. В учебных книгах пишут вздор. — Я вчера читал «Новую всеобщую географию», где между прочими нелепостями сказано, что река Диль-Ельва величайшая в Швеции — это все равно, что река ривьера Сена протекает в Париже.
Е. Il y a une espece des chiens en Russie, qu'en nomme sobaki...2
Маиор....что Аккерман стоит на берегу Черного моря...
Е. Не сердись, маиор. Я поправлю твой humeur прекрасным произведением.
Маиор. Верно, опять г-жа Дирто или Bon-mot3 камердинера Людовика 15? — Я терпеть не могу тех анекдотов, которые давно забыты в кофейнях в Париже.
Е. Оставь анекдоты. — Это оригинальные стихи одного из наших молодых певцов!
Маиор. Я стихов терпеть не могу!
Е. Comme vous etes arriere4.
Маиор. Этот-то комплимент я вчера только слышал от генерала О.
Е. Но оставим! Послушай стихи. Они в духе твоего фаворита Шиллера.
Маиор. Ну, что за стихи?
Е. «Наполеон на Эльбе». В образцовых сочинениях...[373
]
Маиор. Если об Наполеоне, то я и в стихах слушать буду от нечего делать.
Е. (начинает читать).
Вечерняя заря в пучине догорала,
Над мрачной Эльбою носилась тишина,
Сквозь тучи бледные тихонько пробегала
Туманная луна;
Маиор. Не бледная ли луна сквозь тучи или туман?
Е. Это новый оборот! У тебя нет вкусу.
Уже на западе седой одетый мглою
С равниной синих вод сливался небосклон.
Один во тьме ночной над дикою скалою
Сидел Наполеон!
Маиор. Не ослушался ли я, повтори.
Е. (повторяет).
Маиор. Ну, любезный, высоко ж взмостился Наполеон! На скале сидеть можно, но над скалою... Слишком странная фигура!
Е. Ты несносен... (читает)
Он новую в мечтах Европе цепь ковал
И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,
Свирепо прошептал:
Вокруг меня все мертвым сном почило,
Легла в туман пучина бурных волн...
Маиор. Ночью смотреть на другой берег! Шептать свирепо! Ложится в туман пучина волн. Это хаос букв! А грамматики вовсе нет! В настоящем времени и настоящее действие не говорится в прошедшем. Почило тут весьма неудачно!
— Это так же понятно, как твоя Атлантида, — прибавил я.
Е. Не мешайте, господа. Я перестану читать.
Маиор. Читай! Читай!
Е. .(читает).
Я здесь один мятежной думы полн...
О, скоро ли, напенясь под рулями, —
Меня помчит покорная волна.
Маиор. Видно, господин певец никогда не ездил по морю — волна не пенится под рулем — под носом.
Е. (читает).
И спящих вод прервется тишина.
Волнуйся, ночь, над Эльбскими скалами.
Маиор. Повтори... Ну, любезный друг, ты хорошо читаешь, он хорошо пишет, но я слушать не могу! На Эльбе ни одной скалы нет!
Е. Да это поэзия!
Маиор. Не у места, если б я сказал, что волны бурного моря плескаются о стены Кремля или Везувий пламя изрыгает на Тверской! может быть, Ирокезец стал слушать и ужасаться — а жители Москвы вспомнили бы «Лапландские жары и Африканские снеги». Уволь! Уволь, любезный друг!
1 Здравствуйте!
2 Есть порода собак в России, которых именуют псами.
3 Острота.
4 Как вы отстали.
v
<В. Ф. РАЕВСКИЙ>
МОЙ АРЕСТ[374
]
1822 года, февраля 5, в 9 часов пополудни кто-то постучался у моих дверей. Арнаут, который стоял в безмолвии передо мною, вышел встретить или узнать, кто пришел. Я курил трубку, лежа на диване.
— Здравствуй, душа моя! — сказал мне, войдя весьма торопливо и изменившимся голосом, Александр Сергеевич Пушкин.
— Здравствуй, что нового?
— Новости есть, но дурные. Вот почему я прибежал к тебе.
— Доброго я ничего ожидать не могу после бесчеловечных пыток Сабанеева... но что такое?
— Вот что: Сабанеев сейчас уехал от генерала1[375
]. Дело шло о тебе. Я не охотник подслушивать, но, слыша твое имя, часто повторяемое, я, признаюсь, согрешил — приложил ухо. Сабанеев утверждал, что тебя непременно надо арестовать; наш Инзушко[376
], ты знаешь, как он тебя любит, отстаивал тебя горою. Долго еще продолжался разговор, я многого недослышал, но из последних слов Сабанеева ясно уразумел, что ему приказано, что ничего открыть нельзя, пока ты не арестован.
— Спасибо, — сказал я Пушкину, — я этого почти ожидал! Но арестовать штаб-офицера по одним подозрениям отзывается какой-то турецкой расправой. Впрочем, что будет, то будет. Пойдем к Липранди — только ни слова о моем деле.
Пушкин смотрел на меня во все глаза.
— Ах, Раевский! Позволь мне обнять тебя!
— Ты не гречанка {Намек на Калипсо Полихрони, которой тогда увлекался Пушкин.}, — сказал я.
Арнаут[377
] подал мне шпагу, перчатки и шляпу. Липранди жил недалеко, на дворе было очень темно; в окнах у него светлело.
— У него гости, — сказал я, — пойдем.
Мы вошли. Оба брата[378
] весьма обрадовались. «Что нового? Что нового?» — закричали все присутствовавшие. — «Спросите у Павла Петровича (майор Липранди 2-й, брат), он доверенным и полномочным министром генерала Сабанеева».
— Это правда, — отвечал он, — но если бы вам доверял Сабанеев, как мне, вы также не захотели бы нарушать правил и доверия и чести.
— Это правда! Я знаю и не сержусь на вас, но я не так скромен, как вы.
Разговор сделался общим.
Подполковник Иван Петрович Липранди женат был на француженке в Ретели. Жена его умерла в Кишиневе. У нее осталась мать; одного доктора жена — француженка также; пришли к ней провести вечер. Эта докторша была нечто вроде г-жи Норман[379
]. Я попросил ее загадать о моей судьбе: пики падали на моего короля. Кончилось на том, что мне предстояли чрезвычайное огорчение, несчастная дорога и неизвестная отдаленная будущность. Я посматривал то на Пушкина, то на Павла Липранди. Наши взоры встречались. В 11 часов мы разошлись.
