Семь столпов мудрости - Лоуренс Томас Эдвард (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
После всего этого приходилось присыпать песком следы на волнистой поверхности и, наконец, за отсутствием мехов, размахивая плащом, имитировать разглаживающее действие ветра. Вся работа заняла пять часов, после чего была успешно завершена: ни мне, ни кому другому не было видно, где заложен заряд или где проходят зарытые провода. Они тянулись на расстояние двести ярдов к подрывной машинке, расположенной за гребнем, на котором должны были залечь наши стрелки.
Провода были достаточно длинны, чтобы пройти с гребня во впадину. Там мы соединили оба провода с электрической подрывной машинкой. Это было идеальное место как для нее, так и для того, кто должен был привести ее в действие, правда, отсюда не был виден мост.
Однако это означало лишь то, что этот человек должен будет нажать рукоятку по сигналу с точки, находившейся впереди него на расстоянии пятидесяти футов, с которой был виден также и мост. Лучший раб Фейсала Салем просил оказать ему эту честь и встретил решение радостным криком. Конец дня до самого вечера был потрачен на то, чтобы научить его это делать, и он прекрасно справлялся со своей задачей, нажимая на рукоятку точно в момент, когда я взмахивал рукой при входе на мост воображаемого поезда.
Мы отправились обратно в лагерь, оставив одного человека для наблюдения за линией. Наш багаж мы нашли брошенным без охраны и, поискав глазами остальных спутников, обнаружили их сидевшими на фоне позолоченного закатом неба на высоком гребне. Их было отлично видно как с севера, так и с юга. Мы крикнули им, чтобы они либо легли на землю, либо спустились с горы, но они не двинулись с места.
Наконец мы побежали наверх, чтобы стащить их с линии видимого снизу горизонта, но было уже поздно. Их заметили турки с небольшого горного поста у Халлат-Аммара, в четырех милях к югу от нас, и открыли огонь. Бедуины были прекрасными мастерами маскировки на местности, но в своем презрении к тупости турок даже не попытались им ответить. Гребень, на котором они сидели, был виден как из Мудовары, так и из Халлат-Аммара, и они явно напугали турок своим неожиданным угрожающим поведением.
Однако на нас опустился вечерний мрак, и мы поняли, что должны выспаться в ожидании событий следующего дня. Возможно, турки решат, что мы ушли, если наш лагерь утром будет выглядеть покинутым. Поэтому мы развели костры в глубоком ущелье, напекли хлеба и с комфортом поужинали. Общими для нас задачами было сплочение нашей разношерстной публики в единый отряд и достижение согласия о признании нашим вождем Зааля.
Постепенно рассвело, и мы часами смотрели на пустое полотно железной дороги и на мирную жизнь солдат на станции. Постоянной заботой Зааля и его хромого кузена Ховеймиля было прятать нас от глаз противника, хотя это было и нелегко из-за ненасытной неугомонности бедуинов, которые не могли усидеть на одном месте и десяти минут, нервничали, стремились что-то делать или о чем-то громко разговаривали. Этот недостаток ставил их гораздо ниже флегматичных англичан в условиях долгого утомительного ожидания. Отчасти это объясняло и ненадежность их желудков в обороне. В тот день они нас очень рассердили.
Возможно, что турки в конце концов нас заметили, потому что в девять часов около сорока солдат вышли из палаток на вершине горы под Халлат-Аммаром и направились вольным строем в южном направлении. Если бы мы оставили их в покое, они отогнали бы нас от нашей мины за какой-нибудь час. Если бы мы напали на них с нашей превосходящей численностью и прогнали их обратно, это было бы отмечено руководством железной дороги и движение по ней остановили бы. Положение было затруднительным, и в конце концов мы решили послать тридцать человек для постепенного сдерживания вражеского патруля и вытеснения его в горы. Это позволило бы скрыть нашу главную позицию и убедить турок в том, что у нас нет ни значительных сил, ни какой-то важной цели.
Несколько часов этот план работал так, как мы и рассчитывали. Перестрелка была беспорядочной и на дальней дистанции. Постоянный патруль уверенно продефилировал с юга мимо нашего холма, по нашей мине, в сторону Мудовары, не обнаружив нашего присутствия. Он состоял из восьми солдат и толстого капрала, хмурившего брови от жары: было уже больше одиннадцати часов, и солнце палило действительно ужасно. Когда он проходил мимо нас на расстоянии одной или двух миль, было видно, что усталость этого любителя пеших прогулок явно становилась для него слишком изнурительной. Он завел свою группу в тень от дренажного сооружения, под своды которого медленно протекал холодок восточного ветра; они с удобством разлеглись на мягком песке, напились воды из своих фляг, покурили и в конце концов уснули. Мы решили, что это был полуденный отдых, который каждый солидный турок в Аравии считал принципиально важным, и пауза, которую они себе позволили, говорила о том, что они либо разуверились в опасности, либо просто ничего не подозревают. Однако мы заблуждались.
Глава 66
Полдень принес новую заботу. В свой мощный бинокль я увидел, как с мудоварской станции вышла сотня турецких солдат и двинулась по песчаной равнине прямо к нашему расположению. Они шли очень медленно и явно нехотя, видимо недовольные тем, что их лишили любимого полуденного сна. При таком темпе движения и в таком настроении у них вряд ли ушло бы меньше двух часов до соприкосновения с нами.
Мы принялись упаковывать наши пожитки, чтобы уйти, оставив на месте мину и провода в надежде на то, что турки их не обнаружат, а мы потом вернемся и доведем дело до конца. Мы отправили посыльного на юг, к нашей группе прикрытия, с приказом ждать у скал, маскировавших наших отпущенных пастись верблюдов.
Едва ушел посыльный, как наблюдатель прокричал, что в направлении Халлат-Аммара поднимаются клубы дыма. Мы с Заалем бросились на холм и по характеру дыма поняли, что на станции в ожидании отправления стоял поезд. Пока мы пытались рассмотреть его получше, он внезапно тронулся в нашем направлении. Мы крикнули арабам, чтобы они немедленно заняли позицию для стрельбы. Стокс с Льюисом были в ботинках и не могли выиграть у арабов дикую гонку наверх, но в конце концов на холм вскарабкались и они, позабыв про дизентерию.
Наши люди с винтовками расположились за отрогом длинной цепочкой, протянувшейся от огневой позиции пулеметов, мимо подрывной машинки, до устья долины. Оттуда они должны были вести огонь прямо по сброшенным с рельсов вагонам с расстояния меньше полутора сотен ярдов. Один араб встал во весь рост за пулеметными точками и громко кричал нам о том, что происходит с поездом, – нелишняя предосторожность, потому что, если бы поезд вез солдат и высадил бы их за отрогом холма, нам пришлось бы мгновенно повернуться кругом и, отстреливаясь, отходить по долине, спасая собственные жизни. К счастью, поезд продолжал двигаться вперед на полной скорости, которую могли развить два паровоза на древесном топливе.
Ехавшие в поезде имели информацию о месте нашего расположения и, приближаясь к нему, открыли неприцельный огонь. Я слышал накатывавшийся грохот поезда, сидя на бугорке, с которого должен был дать сигнал Салему, с возбужденными выкриками приплясывавшему на коленях вокруг подрывной машинки и молившему Аллаха послать ему удачу. Залпы турок гремели все громче, и я задавался вопросами о том, с какой численностью солдат противника нам предстояло иметь дело и будет ли взрыв мины достаточно результативным, чтобы наши восемь парней оказались с ними на равных. Было бы куда лучше, если бы этот первый опыт дистанционного подрыва по проводам был попроще.
Однако в этот момент паровозы, казавшиеся очень большими, с пронзительными гудками появились на закруглении пути. Они тащили десять вагонов, ощетинившихся винтовочными дулами из всех окон и дверей, а на крышах, обложившись мешками с песком и рискуя свалиться, также сидели турки, готовые открыть по нам огонь. Я не подумал раньше о двух паровозах и теперь решил подорвать заряд под вторым, чтобы, независимо от того, каков будет результат взрыва, неповрежденный паровоз не смог бы расцепиться и увезти вагоны.
