Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Ига пожал плечами со снисходительностью старожила.
— Конечно, сказка. Здесь сказок с давних пор полным-полно… Вот у моего знакомого, Генки Репьёва, говорящий ежик живет. Многие тоже не верят: сказка, мол. А он все равно есть… Посторонних он стесняется, а при своих болтает не хуже нас с тобой…
Степка посопела.
— Жалко, что я посторонняя. А то послушала бы тоже.
Ну вот, теперь и не отвяжешься так сразу.
— Может, и познакомишься… когда-нибудь.
— Хорошо бы. А когда?
— Не знаю. Сейчас Ёжик болеет, с температурой лежит…
«Ох, надо ведь добывать антибредин!» Лучше было поспешить, пока легкость в ногах и теле не растаяла совсем. Но… как его достать, надо еще придумать. А думать-то можно в любом месте, куда бы ни шагал.
— Степка, а есть еще сказка! Могу хоть сейчас показать. Сразу поверишь!
— Что за сказка?
— Иногда в сумерках по городу бегают белые ноги. Боль-шушие, вот такие. Говорят, лет двадцать назад перед стадионом стоял на возвышении гипсовый дядька со штангой. Его все звали «атлет Жора». А потом такие статуи из гипса начали везде ломать и его тоже сломали. А ступни от кирпичной подставки никак не могли отломать. Они там долго оставались, а потом им надоело, они ушли сами и стали бегать по темным улицам… — Ига передохнул и добавил: — Забавно, да?
Степка не заметила ехидства.
— А ты сам их видел?
— Сам не видел. Но видел следы. Ноги вроде бы тяжелые, а бегают совсем бесшумно и невесомо. Будто в них… антигравитация какая-то. И в следах она есть. Потопчешься в них и сам делаешься как невесомый. Я вот совсем недавно… А след до сих пор там, на берегу…
— Ой… правда, можно посмотреть?
Ига быстро прошелся по ней глазами — от растрепанной макушки до растоптанных сандалет. Вздохнул, но не вслух, а про себя. Сбросил рюкзак и затолкал его в чащу у забора. Туда же бросил (с натугой) и утюг.
— Ладно. Давай твою лапу.
Она дала без задержки.
И так, держась за руки, они пошли к оврагу.
2
Конечно, прежде всего Ига думал о лекарстве.
«Может, попросить в аптеке взаймы? Сказать, что мама сильно заболела… Нельзя, накаркаешь еще. А про говорящего ежика кто поверит… А что, если забежать домой к Анне Львовне и рассказать все как есть? И попросить двести рублей до родительской получки? Она-то наверняка поверит и даст. Хотя сроду такого не было, чтобы школьники занимали деньги у своих учительниц. Ужасно неловко… Наверно, это можно только в самом крайнем случае…»
А позади таких мыслей прыгали другие. Про Степку. И про него, про Игу.
Вот полчаса назад они совсем не знали друг о друге, а теперь топают рядышком, сцепившись ладонями. «Забавно, да?» Что же такое с ним, с Игой, случилось? Ну помог бедняге избавиться от зуба. А дальше?
Почему не ушел сразу? «Давай твою лапу…» Смех, да и только! Зачем ему эта замурзанная малявка?.. Хотя не такая уж малявка, во втором классе, наверно, как Генка Репьёв, но все равно… Что в ней такого? Нос, как у настоящего Степки, дырка от зуба да пыльно-желтые волосы, торчащие вниз от макушки, будто у Страшилы из «Волшебника Изумрудного города»…
Чувство у Иги к Степке было сейчас такое же, как при мыслях о маленьком кнаме, — смесь жалости и тревоги. Хотя, казалось бы, что похожего? Ведь не он чуть не прихлопнул Степку, а наоборот…
А она небось думает, что подружилась с мальчишкой всерьез (хотя даже имени его еще не знает). Ха! Вот это была бы дружба!
По правде говоря, о настоящем, крепком-крепком друге Ига мечтал часто. Но такого пока не было. Хороших приятелей полным-полно — и в классе, и на улице. А вот самого верного, чтобы всё пополам и чтобы никаких тайн друг от друга… Ну не каждому в жизни так везет. Хотя есть счастливчики. Например, у них в пятом «Б» три друга по прозвищу Пузырь, Соломинка и Лапоть. Вот уж кого водой не разольешь! Ига им тайно завидовал и даже думал: не приклеиться ли как-нибудь к их компании? Но… не каждой тройке мушкетеров нужен свой д’Артаньян. А если и нужен, то не всякий. А навязываться Ига не привык.
А Степка — что за личность? Интересно, какие у нее дед и бабка? Хотя бы умыться как следует заставили внучку…
Он покосился на нее и сказал:
— Меня зовут Игорь. Или Ига…
Степка благодарно подышала у его плеча. И вдруг предложила:
— Ига, хочешь я подарю тебе свой зуб?
— Зачем?
— Так просто. Или… бывает, что он для чего-нибудь нужен. Помнишь, Том Сойер на свой зуб выменял у Гека Финна клеща?
— Ты читала про Тома Сойера?
Она удивилась бесхитростно:
— А ты разве не читал?
«Я-то читал! А от тебя не ожидал…» Но ведь не скажешь так. И он отозвался дипломатично:
— А про кого ты еще читала? Какие книжки?
— Ну, разве я все вспомню! Про страну Оз, про Мюнхгаузена, Каштанку, Робинзона, царя Салтана, Королевство Кривых Зеркал… Это которые недавно… А, еще вспомнила! Про Гарри Поттера! Четыре книги!
— Ну и как? Про Гарри…
— Интересно. Только… как-то уж много там всего. Волшебные дела в голове перепутываются. А ты читал?
— Угу…
— Нравится?
— Ну… в общем да. Хотя иногда думаешь: чего уж они так своими чудесами хвастаются. У нас здесь тоже бывают…
Степка кивнула:
— Ну да! В той книжке ни кнамов, ни квамов нет. И гипсовых ног тоже…
Ига опять покосился на нее. Да, Степка была умнее и симпатичнее, чем на первый взгляд. Он даже подумал: не сказать ли ей это? Но сказал другое:
— Ладно, Степка. Давай мне твой зуб. А я тебе тоже что-нибудь потом подарю. Например, кнамий шарик.
— А это что?
— Кнамы их из утренней росы делают. Трогают капли волшебными волосками, и те твердеют, как стекло. Или как лед, только нетающий… Такой шарик знаешь как полезен! Если он в кармане, тебя комары не кусают, колючки не жалят и даже дома почти не ругают, если загулялся на улице…
Ига спрятал Степкин зуб в глубокий карман и снова взял ее за руку. А Степка вдруг подпрыгнула:
— Ига, смотри! Будто змея-анаконда свернулась!
Посреди заросшей дороги лежала в лебеде могучая шина.
То ли от «КамАЗа», то ли от колесного трактора. В общем, великанская. Ига подбежал, вскочил, попрыгал на круглой пружинистой резине. Легкость все еще сидела в нем. Степка тоже вскочила. Тоже попрыгала. Сначала они скакали каждый сам по себе, потом посмотрели друг на дружку и… протянули руки. Длины вытянутых рук хватило как раз, чтобы, стоя напротив друг друга, сцепиться кончиками пальцев. Сцепились и со смехом запрыгали вместе.
Если бы совсем недавно кто-то пообещал Иге, что он, как резвый дошколенок, будет плясать на брошенной шине — посреди улицы, с малолетней девчонкой! — он бы… да, он бы только пальцем покрутил у виска. А теперь — вот! И главное, совсем не стеснялся!
Наконец они спрыгнули внутрь шины. Степка сказала, весело дыша:
— Откуда тут эта штука? Здесь и машин-то не бывает.
— Наверно, кто-то где-то нашел и покатил к себе. А потом бросил, потому что надоело…
— А зачем она нужна?
— Иногда большие парни такие шины зажигают на лужайках вместо костра. Одной хватает на всю ночь. Сидят вокруг и голосят под гитару. Или танцуют под магнитофон…
— А еще она — чтобы прыгать вот так! Да?
— Да!
— А сейчас она ничья?
— Конечно! Раз валяется…
— Давай тогда укатим ее в наш двор, чтобы не сожгли. А потом еще попрыгаем!
— Думаешь, справимся?
— Ну, попробуем! А?
Не очень-то нужна была Иге эта резиновая громадина. Но огорчать Степку не хотелось. После того, как только что дружно плясали вдвоем… «Назвался груздем…»
3
Самое трудное было поставить шину на ребро. Ига отыскал в репейниках оторванную от забора доску. Подтолкнул один конец под тугой резиновый бок «анаконды». Другой конец поднял до пояса.
