«Аминь, – говорю я ему. – Вот я тут привез тебе, что удалось наскрести… Есть у вас пробоины?»
«Ничего, мои люди займутся этим, когда будет время».
И он заговорил о чем-то с тетушкой, пока матросы выгружали всякую всячину из нашего трюма и с палубы. Был там, кажись, и старый Мун, он кивнул мне издали: разговаривать было некогда. Уже испанцы завели свои молитвы с колоколами и свечками, когда мы наконец разгрузили «Святого Антония». Двадцать две тонны разного добра – вот сколько я ему привез.
«А теперь, Сим, – говорит мне тетушка, – пора и честь знать. Мистеру Дрейку не до нас. Он велел доставить нас домой на Бридпортском шлюпе. Охота мне еще потолковать с теми молокососами!»
«Да вот же наше собственное судно, – говорю я, – готовое и чистенькое!»
«Хоть сейчас на бал, – усмехнулся Фрэнки. – Осталось начинить его смолой и серой и устроить фейерверк. Если этих чертовых испанцев пальбой не загонишь на мели, я выпущу на них брандеры – и подкопчу их на славу!»
«Я дарю ему свою половину «Святого Антония», – говорит мне тетушка. – А как насчет твоей?»
«Она сама это предложила», – засмеялся Фрэнки.
«Жаль, я не слышал, о чем вы толковали, – говорю я. – А то бы я первый это предложил».
И я показал ему, как лучше ставить паруса на «Антонии»; и видя, что ему и впрямь некогда, мы перешли на шлюп и отплыли к дому.
Но Фрэнки, скажу я вам, был настоящий джентльмен. Умел, когда нужно, оказать почет! Пока мы проплывали у них под кормой, он стоял с непокрытой головой на полуюте, как будто моя тетушка – сама английская королева, и его музыканты играли на серебряных трубах «Благословенную Мэри»… Господь с вами, барышня, да неужто я вас огорчил?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сквозь березовый подлесок на поляну выбрался вспотевший и запыхавшийся Лукнор.
– Наконец-то погрузили! Ну и возни с этой деревяшкой! Мастер Дан, мисс Уна, хотите прокатиться на ней домой?
Лесорубы столпились внизу на дороге. У всех был довольный вид. Гигантское бревно лежало на подводе, прикрученное цепями крест-накрест.
– Лисий Мяч, а куда его теперь повезут? – спросил Дан, вскарабкавшись вместе с Уной на верхушку ствола.
– В Рае, на верфи, сделают из него киль для рыболовной шхуны: так я слыхал. Ну, держитесь крепче!
Он щелкнул кнутом, и дубовый ствол дернулся, накренился, выправился и поплыл, покачиваясь, над дорогой, точно гордый корабль по морским волнам.
Старый Горн к Атлантике вострубил:
(Э-гей! Э-ге-гей!)
«Уж не ты ли наставником Фрэнку был?
Он, убрав брамселя, на закат проплыл».
(Возле мыса Горн!)
Океан Атлантический отвечал:
«Нет, меня он на всех парусах промчал.
Может, в Море Северном он мужал?»
(У песчаных дюн!)
Отвечало Море издалека:
«Да, я знаю этого паренька.
Фрэнком Дрейком он звался, когда был юн.
(У песчаных дюн!)
Сумасшедшие штормы мои не раз,
Как котенка, трепали его баркас —
Так, что он лишь чудом команду спас.
(У песчаных дюн!)
Я его осыпало градом и льдом
И, как плеткой, хлестало его дождем
И швыряло с размаху на волнолом.
(У песчаных дюн!)
Он учился править сквозь ночь и мрак
От Мардейка до Дюнкерка на маяк,
Иль на выстрел из пушки, когда туман.
(У песчаных дюн!)
Он еще был зелен и безбород,
Как уже ненавидел Испанский флот,
И, клянусь, он свел с ним недурно счет.
(У песчаных дюн!)
Если есть у вас буря, гром или шквал,
Чтобы он подобного не знавал,
Когда шкурой три раза в день рисковал,
(У песчаных дюн!)
Если вы таите такой подвох,
Что способен его захватить врасплох,
Дабы выхода он отыскать не мог, —
(Возле мыса Горн!)
Я готов прозакладывать нынче вам
(Э-гей! Э-ге-гей!)
Свои Брюгге, Лейден и Амстердам,
Да еще впридачу Ньюпорт отдам.
Так смелей, капитаны, навстречу штормам!
(Возле мыса Горн!)
Перевод Г. Кружкова
Древо правосудия
Баллада о заброшенном карьере
Закрылись двери кабака,
И смеркся день весенний.
В господский лес два паренька
Пошли стрелять оленей.
Но были оба под хмельком
И расшумелись так,
Что лорд послал за лесником,
А тот спустил собак.
…Убит олень, убита лань —
Добыча недурная,
Как вдруг из леса – крик и брань,
И псы зашлись от лая.
Тут парни из последних сил
Пустились наутек,
Но в чаще путь им преградил
Зеленый огонек.
И страж невидимых ворот
Вскричал: «Людское семя!
Как вы посмели наш народ
Будить в ночное время?»
«О, сжалься! Здешних всех лесов
Лорд Пелем господин,
И сворами свирепых псов
Владеет он один.
О, дай пройти, не то настичь
Успеет нас лорд Пелем,
И никогда лесную дичь
Мы больше не подстрелим!»
«Бросай свой нож, бросай свой лук
И стрелы – в тот овраг,
И я избавлю вас от мук,
Укрою от собак».
Вот острый нож и лук тугой
Оставлены на склоне,
И распахнулся холм лесной,
И скрыл их от погони.
«Что там за грохот, что за стук,
Скажи нам поскорей!» —
«Земного эха дальний звук
Не для людских ушей».
«Что там за пламя, что за свет
Блестит во мраке ночи?» —
«Огней подземных дальний след
Слепит людские очи».
«А что за ложе тверже льда
И снега холодней?» —
«То златоносная руда
И россыпи камней.
В наш древний край спустились вы
Дорогою короткой —
Зато не очутились вы
В темнице за решеткой!»
Очнулись парни – уж давно
Над лесом рассвело.
В карьер заброшенный, на дно
Их ночью занесло.
А вслед одна из гончих сук
Упав, сломала спину…
Друзья нашли свой нож и лук
И схоронили псину.
Но что там был за дивный край,
И кто их спас в ночи?
Не знаешь правды – не болтай,
А знаешь – помолчи.
Перевод М. Бородицкой
